Очевидцев 9 мая 1945 года осталось совсем немного. Поэтому каждое свидетельство о том великом дне – и ближайших днях до и после него – приобретает особую ценность. Публикация подборок таких воспоминаний в преддверии Дня Победы становится традицией, которую, бесспорно, надо продолжать и поддерживать. Многие свидетельства публикуются не впервые, но это именно та новость, которая никогда не станет «вчерашней».
Вначале напомним о главном событии, предшествовавшем 9 мая, – хитрой попытке немцев подписать документ о капитуляции без нашего участия – только перед англичанами, американцами и французами.
Из воспоминаний маршала Советского Союза Г. К. Жукова:
7 мая мне в Берлин позвонил Верховный главнокомандующий и сообщил:
– Сегодня в городе Реймсе немцы подписали акт безоговорочной капитуляции. Главную тяжесть войны, – продолжал он, – на своих плечах вынес советский народ, а не союзники, поэтому капитуляция должна быть подписана перед Верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции, а не только перед Верховным командованием союзных войск. Я не согласился и с тем, – продолжал И. В. Сталин, – что акт капитуляции подписан не в Берлине, в центре фашистской агрессии. Мы договорились с союзниками считать подписание акта в Реймсе предварительным протоколом капитуляции. Завтра в Берлин прибудут представители немецкого главного командования и представители Верховного командования союзных войск. Представителем Верховного Главнокомандования советских войск назначаетесь вы. Завтра же к вам прибудет Вышинский. После подписания акта он останется в Берлине в качестве помощника Главноначальствующего по политической части. Главноначальствующим в советской зоне оккупации Германии назначаетесь вы; одновременно будете и Главнокомандующим советскими оккупационными войсками в Германии.
Берлин. 8 мая 1945 года. Представитель Верховного Главнокомандования Красной армии командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков во время подписания акта о безоговорочной капитуляции вооруженных сил Германии. Справа от него сидит американский генерал Карл Спаатс. Фото: Тимофей Мельник / waralbum.ru
Пропасть между датами
Союзники не посмели проигнорировать Сталина. Акт о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил был подписан в ночь на 9 мая в пригороде Берлина Карлсхорсте. Незначительная разница во времени между подписанием этих документов приведет не только к разнице в праздниках. Запад и те, кто на него равняется, будут отмечать свой день победы 8 мая – что станет одним из главных символов фальсификации истории войны. Наша страна и те, для кого эта память священна и неприкосновенна, празднуют на день позже – когда действительно состоялась Победа. Две даты в календаре стоят рядом, но по сути между ними пропасть.
Также необходимо напомнить, что акт о безоговорочной капитуляции был проигнорирован целым рядом подразделений вермахта, о чем свидетельствует Пражская наступательная операция, которая завершилась полным разгромом противника 11 мая. И это еще не все – 25-тысячный немецкий гарнизон на датском острове Борнхольм сопротивлялся Красной армии до 12 мая. В этот день группа германских офицеров, понимая бессмысленность сопротивления, арестовала начальника гарнизона фон Кампца (впоследствии расстрелянного по приговору суда), но оставалось еще около четырех тысяч нацистов, отказавшихся сложить оружие, – они сопротивлялись до 19 мая. И Прага, и события на острове в Балтийском море – свидетельство того, насколько отчаянным было стремление гитлеровцев сдаться именно армиям «западной семьи народов», но только не «большевистским варварам». После войны адмирал Дениц, назначенный Гитлером своим преемником, напишет в мемуарах, что считает неправильным, «когда отдельные немцы от имени немецкого народа предаются публичным саморазоблачениям и во всеуслышание признают свою вину. Это не помогает нам завоевать уважение других народов, да и другие нации не делают того же самого, когда речь идет о бесчеловечных актах, совершенных по отношению к нам».
Под «бесчеловечными актами» он, видимо, подразумевал эшелоны с продовольствием, которые шли в Германию из разоренного войной Советского Союза, – есть множество снимков, на которых немцы (преимущественно женщины) разгружают вагоны с картошкой, мукой…
Анна Войлокова была среди тех, кто вошел в Берлин в числе первых в начале мая.
Там были американские и наши солдаты. Вы бы поглядели на ребят, какие они были! Окровавленные, заросшие, как дикари. А когда объявили победу, все, у кого какое-нибудь оружие было, стреляли в воздух! К параду нас переодели, и мы все расписывались на Рейхстаге. Каждый, кто чем мог, царапал на стенах: «Смерть фашистам!» Потом все, что немец награбил, возвращали назад, эшелон за эшелоном шли домой. Пленных тоже отправляли, чтобы они восстанавливали то, что разрушили. Девиц, которые с немцами ушли, отправили отдельной колонной. А на груди у каждой – табличка «Я изменила Родине». Нам, кто в Берлине был, на дорогу дали 10 кг муки, 10 кг сахара и 20 метров ситца. Дома-то ничего не было.
(Коммерсантъ)
Сибирь ликует
В эти дни ликовала вся огромная страна – в том числе далекая от всех фронтов Сибирь. Вот несколько фрагментов из публикаций «Красноярского рабочего» в мае 1945-го.
Берлин, май 1945 г. Солдаты, штурмовавшие Рейхстаг. Взвод разведки 674-го стрелкового полка 150-й стрелковой Идрицкой дивизии. На переднем плане – рядовой Григорий Булатов. Считается, что именно он первым водрузил Красное знамя на Рейхстаге. Однако распространение получила версия, что первыми были ныне знаменитые Михаил Егоров и Мелитон Кантария. За свой подвиг Григорий Булатов был представлен к званию Героя Советского Союза. Фото Александр Капустянский / waralbum.ru
«Ранним утром чья-то рука сняла с карты, выставленной на фасаде здания лесотехнического института, все флажки, отмечавшие движение наших войск на фронтах Великой Отечественной войны, и водрузила в центре Германии большой красный флаг – символ нашей Победы».
«В это радостное утро телеграф работает с необыкновенной нагрузкой. Во все концы страны по телеграфным проводам мчатся приветствия:
– Поздравляем с победой! Спасибо за победу, дорогие фронтовики!..»
«Праздничные колонны демонстрантов заполнили проспект Сталина. Лица трудящихся сияли счастьем. <…> С песнями и плясками живой поток демонстрантов вливается на площадь Революции, где начинается митинг. Маленький Володя Жуков, сын фронтовика, приветствует проходящих красным флажком. Скоро его отец вернется домой.
Нина Акимовна Буштедт, догоняя, приветствует демонстрантов:
– С победой!
Ее единственный сын Сергей, дважды орденоносец, скоро вернется домой».
«Незнакомые люди протягивали друг другу руки, как родные братья и сестры.
Старушка бросилась к проходившему бойцу:
– С праздником, сынок! С победой!
На глазах ее сверкали слезы. Это были слезы торжества, слезы радости, слезы победы, выстраданные нами за тяжелые и долгие годы войны.
По улице бежит гражданин и кричит:
– С победой, товарищ!
И прохожие ему отвечают:
– С победой!
В это утро люди перестали говорить обычное будничное «здравствуйте», здороваясь, они, по русскому обычаю, целовались, крепко пожимали друг другу руки, говорили: «С победой!»
Дети высыпали на улицу с флажками, юноши и девушки, взявшись за руки, шли посредине улицы, ликуя, смеясь, распевая песни. Появилась гармонь…
За какой-нибудь час город приобрел праздничный вид. Красные флаги развеваются из окон, с балконов, над воротами домов».
В эти дни на полях вовсю шла посевная. Корреспондент «Красноярского рабочего» сообщает из Новоселово:
«Славными делами отметили День Победы члены колхоза «Спартак». Они выполнили план сева пшеницы и обязались к 20 мая засеять весь яровой клин. <…> Всюду огромный трудовой подъем. Этот подъем еще более возрастает в связи с обращением товарища Сталина к советскому народу, которое партийный и советский актив сейчас доводит до каждого колхозника».
Писатель, драматург, военный корреспондент, капитан первого ранга Всеволод Вишневский встретил Победу в Москве:
В городе необычайно празднично, солнечно. Даже кондуктор в трамвае не берет денег с военных: «Я сама плачу за вас».
На улицах много офицеров и солдат – уцелели, дожили! Прохожие останавливают их, обнимают, целуют…
А как ликует нынче вся страна!
Москва красивая, чистая! Как не похожа она на Берлин, который мне упорно видится в тяжелых снах.
10 часов вечера. Салют Победы! На Красной площади гул праздничной толпы… Музыка, танцы… Вспыхивают песни… На площадь вливаются все новые и новые массы счастливых людей. Лиловато-голубые прожектора бьют в небо…
Тридцать залпов из тысячи орудий! Дождь ракет!
(Журнал «Родина»)
Последний бой
Особая тема – отношение к поверженному врагу, после которого на нашей земле остались тысячи разрушенных сел и городов, миллионы убитых, замученных… Вспомним еще раз цитату из мемуаров Деница, где он говорит о неприемлемости саморазоблачений и признания вины среди некоторых немцев, – вспомним, чтобы сравнить эту «моральную» директиву с воспоминаниями участника последних боев, опубликованных в «Санкт-Петербургских ведомостях».
«Виктор Рыков, разведчик 142-й артиллерийской бригады
33-й армии 1-го Белорусского фронта:
«Идем к Эльбе, Берлин справа от нас. В Вендиш-Бухгольце мы увидели, что осталось от 9-й немецкой армии, которая была последней надеждой гитлеровцев. Среди руин – нагромождение танков, пушек, перевернутых и разбитых автомобилей, конских туш. И много трупов в серо-зеленых мундирах…
На бортах и капотах машин белой краской малюем большие треугольники. Это для американских самолетов. Чтобы знали: свои, союзники. Их горбоносые бомбардировщики все чаще стали показываться над горизонтом. Настроение полумирное. По всему видно: конец войне.
Подъехали к какому-то каналу. У взорванного моста трупы… Один немец, видно, тяжело раненный, пытался подорваться гранатой. Да так и застыл, лежа на спине в канаве, с зажатой в зубах синей пуговкой лимонки. Вот оно – воплощение агонии фашизма.
В стороне под кустом лежат рядом двое, прикрытые одной шинелью. Живые. Подхожу. В глазах серых, как и все вокруг, нет ничего, кроме страшной, смертельной тоски.
– Ну, что, – обращаюсь к ним по-немецки, – Гитлер капут? Отвоевались? Ранены?
Почувствовав миролюбие в голосе, немцы оживились. В глазах мелькнуло некое подобие улыбки.
«Фервунден», – отвечают. Ранены. Попросили пить. Воды ни у кого из нас не оказалось. А спускаться к каналу было некогда. Да и не хотелось. Много чести. Предложил закурить. Сам помог скрутить самокрутки.
– Вас хоть перевязали?
– Перевязали, – и снова кривые улыбки.
Я нагнулся, приподнял край шинели и сразу отдернул руку. У одного немца одна нога была оторвана совсем, вторая – по колено. У другого вообще ничего ниже пояса: черный обрубок тела. На обоих солдатские ремни с серебристыми бляхами. На бляхах – «Готт мит унс!»: «Бог с нами!» Действительно, «перевязаны», как рогожные кули.
В отдалении домики. К ним пробирается кучка штатских немцев. Женщины, несколько пожилых мужчин, дети. Узлы, чемоданы тащат.
– Эй, ком! Ваши солдаты здесь раненые, пить хотят, помогите им!
Какое там! И не подумали, заторопились своей дорогой.
Поверженный враг – больше не враг. Но и защитник поверженный, оказывается, тоже никому больше не нужен.
И в этот миг со стороны Берлина полнеба вдруг озарилось взлетающими вверх трассами снарядов, пуль, ракет. Зарево быстро росло и скоро охватило все небо вокруг.
– Война кончилась! – крикнул кто-то.
Принялись и мы всаживать в белый свет все, что могли. А те двое лежали и улыбались…
Нет, война еще не кончилась. Был вечер 30 апреля 1945 года. В ночь на 1 мая над Рейхстагом взвилось Знамя Победы. Наше знамя!»
