Армия – организм большой и сложный. Боеготовность любого подразделения достигается не только наличием личного состава, техники, вооружения, топлива. Но и незаметной деятельностью интендантских служб – снабженцев, казначеев, писарей, поваров и так далее. Легка ли жизнь при штабе – вопрос спорный. Тем более на фронте, где вчерашний тыл мог в одночасье оказаться самой настоящей передовой. Валентин Арбатский прошел всю войну на, казалось бы, тихих должностях. Но, читая его воспоминания, понимаешь – свой долг он выполнил до конца. Так, как знал и умел.
Валентин и Валентина
Валентин Иванович – сибиряк. И хоть родился он не в нашем крае, а в Иркутской области, символическая связь с Красноярьем есть. Его родина – село Красноярово на берегу Лены, где половина жителей носила фамилию Арбатских, а другая – Красноштановых.
В июне 1941 года ему было 28 лет. Всего два месяца, как женился. Стал инспектором областной конторы сельхозбанка. Молодая семья получила в Иркутске две комнаты в избе без удобств – хоромы по тем временам. 22 июня застало его в командировке. Призвали сразу:
– На скорую руку собрал небольшой чемоданчик: кружка, ложка, пара белья. Проводы были скромными, по существу, их не было. Простился с матерью, братом Левкой.
Проводила в военкомат и жена Валентина. Через полгода у супругов родится дочка Галя, но спустя полтора месяца умрет от дифтерии. С медициной и питанием в глубинке уже стало плохо.
Вопреки ожиданиям, новобранцев повезли не на запад, а на восток. Через двое суток высадили на станции Даурия в Забайкалье. Здесь находился Даурский укрепленный район.
– Нам, сибирякам, до войны казалось, что восточная граница гораздо опаснее в смысле угрозы нападения, чем западная. Там не один раз были вооруженные нападения со стороны китайцев и японцев.
Вооружить и обучить
– В августе 1941-го на узел связи зашел наш старшина роты и как бы невзначай спросил меня, умею ли я ходить на лыжах. На лыжах я ходил неплохо, даже участвовал в соревнованиях, поэтому и ответил, что умею. Через два дня перед строем командир роты зачитал список, в котором была и моя фамилия. «Эти товарищи, – сказал он, – сегодня откомандировываются в другую часть».
Местом нового назначения Валентина Арбатского стал Абакан. Здесь формировался запасной полк 46-й запасной бригады, штаб которой располагался в Красноярске. Бойцов разместили в школе, переданной под казарму. В классах построили четырехъярусные нары. Учитывая образование и место работы на гражданке, Арбатскому дали должность писаря обозно-вещевого снабжения.
Задача запасного полка – принять пополнение, вооружить и элементарно обучить. То есть сделать из гражданского человека солдата, умеющего держать винтовку или автомат, стрелять, владеть саперной лопаткой. После двух-трех месяцев напряженной учебы формировали маршевую роту и отправляли на фронт.
Осенью штаб полка перевели в Боготол. Здесь переделка граждан в воинов пошла еще интенсивнее: вести с фронта приходили одна тревожнее другой. Кадровые части отчаянно ждали пополнения взамен выбывших из строя.
– Обучение вновь прибывших новобранцев сокращалось в некоторых случаях до одного месяца. А это очень маленький срок, если учесть, что бойца нужно научить стрелять более-менее метко, ползать по-пластунски, бросать боевые гранаты, зажигательные бутылки, стрелять из автомата, который все больше стал заменять винтовку, копать окопы, сидеть в окопе, когда на тебя едет танк, и так далее. А если взять саперов, связистов – там еще прибавляется масса специальных знаний и умений.
Кроме маршевых рот, которые шли на пополнение уже воюющих частей, в Сибирском военном округе формировалось много новых соединений. Мимо станции Боготол день и ночь шли эшелоны на запад. Пролетали эскадрильи самолетов – их выпускал Иннокентьевский авиазавод под Иркутском.
С наступлением весны 1942-го на окраине города оборудовали лагерь. Вся полковая жизнь перешла в палатки: проводили учения, полковые смотры. Жизнь напоминала кипящий котел, все в нем бурлило. Движение людей было неимоверно большое. Одни прибывали, другие уезжали.
– Для солдатского пополнения стали поступать бывшие заключенные прямо из лагерей. На некоторых было страшно смотреть, одна кожа да кости. У нас их приводили в нормальное состояние, хотя все питались по третьей норме. Это сравнительно бедная норма – тыловая. Солдатами она характеризовалась не иначе как «кормят плохо». А кто побывал на фронте, рвались обратно, говоря, что тут с голоду сдохнешь.
В начале августа 1942 года Валентин Арбатский выехал в Красноярск в штаб бригады. Он и его сослуживцы назначаются заведующими делами – казначеями в отдельные части вновь формируемой отдельной лыжной бригады, которая создавалась в Канске. Арбатскому достался отдельный артиллерийский противотанковый дивизион. В октябре он стал офицером.
– Дивизион формировался, прибывали люди, лошади, материальная часть. Всех нужно накормить, одеть. На вооружении у нас были 45-миллиметровые пушки на конной тяге. Каждое орудие тащила пара лошадей. А значит, нужен фураж: сено, овес, комбикорм. Часть лошадей поступила из Монголии, овес не едят. А если лошадь не ест овес, она худеет, а худая лошадь пушку не потянет. Сколько было мороки, пока кое-как приучили их есть овес.
Для того чтобы обучение максимально приблизить к фронтовой обстановке, в конце декабря был предпринят трехдневный поход по замкнутому маршруту в окрестностях Канска. Стояли лютые морозы.
– Снег был очень глубокий, выше колен. Заняли позиции на опушке леса. Сами, как и положено, разместились в густом еловом лесу. Окопались только в снегу, земля мерзлая. Ночь провели у костров, не сомкнув глаз, так как мороз был сильный, спать было очень холодно и опасно. Весь следующий день прошел в учениях. Отражали атаки условного противника, меняли дислокацию. К вечеру подошли к деревне и расположились на ночлег в крестьянских избах, спали как убитые. На следующий день был марш-бросок в расположение зимних квартир.
И вот настал день, когда дивизион был поднят по боевой тревоге. 15 января 1943 года подразделение погрузилось в вагоны и двинулось на запад. На фронт.
Берите автоматы – и в бой
Как и говорилось выше, на фронте обстановка может смениться в любой момент. Под Новосокольниками Арбатскому пришлось держать километровый участок обороны с такими же тыловиками, как он: фельдшер, агитатор, два повара, два ездовых и два штрафника. Всего девять человек – других просто не было.
Под Полоцком – отбивать атаку немцев, прорвавшихся прямо к генеральскому НП. «А вот и пополнение. Берите автоматы – и в бой: видите, немцы атакуют», – обрадовался тыловикам генерал.
– Когда я с автоматом ППШ подбежал к брустверу, то увидел на поле темные точки, передвигающиеся небольшими перебежками в нашу сторону. Немецкие солдаты под сильным огнем не могли встать в рост, а больше ползли. А из лесочка выползали все новые фигурки черных, как мне казалось, мишеней, которые стреляли. Это было видно по вспышкам, как будто вспыхивали искорки. Через несколько минут через наши головы зашипели снаряды и мины. Поле покрылось взрывами, вверх полетели комья земли и тучи пыли, атака немцев захлебнулась, и они отступили, оставив на поле десятка полтора или два трупов.
В августе 1944 года Валентин Иванович Арбатский был награжден орденом Красной Звезды.
– Хотя я, скорее всего, не убил ни одного немца-фашиста, топтавшего нашу землю почти четыре года… но я честно выполнял порученное мне дело. Горжусь, что участвовал в этой войне, и счастлив тем, что остался жив после такого кровопролития.
При подготовке материала использованы информация и фотографии с сайта iremember.ru
