Наверное, еще никогда в новейшей истории края тема сохранения памятников архитектуры не была столь резонансной. Накал страстей вполне объясним – то, что мы еще можем наблюдать на стадии покосившихся зданий и руинированных остатков, наши потомки, возможно, будут видеть только на фотографиях. И на фоне, пожалуй, беспрецедентных по масштабу работ по воссозданию исторического облика старинных зданий и домов остается еще много вопросов – и по качеству реставрационных работ, и по прозрачности процедуры внесения или исключения памятников в реестр. Приглашенные в редакцию эксперты из Красноярска, Енисейска и Ачинска обсудили причины неудачных решений и поделились положительным опытом.
Спасти в первую очередь
– Хотелось бы начать с личного вопроса: какое здание для вас является особенным и его хотелось бы восстановить больше всего?
Константин Шумов, руководитель службы по контролю в области градостроительной деятельности, главный архитектор Красноярского края:
– Если начать с Севера, то это туруханский Троицкий монастырь, храм Святой Троицы, уникальное произведение XVIII столетия, связанное с именем Василия Мангазейского, с эпохой христианизации народов севера края. Есть уже проектное решение, но нужны средства, чтобы этот знаковый объект был восстановлен. В Енисейске для меня знаковым является объект, которым мы занимались последние шесть лет, – это часовня старца Даниила Ачинского в девичьем Иверском монастыре. Здесь археологические раскопки были проведены, проектное решение сделано. В Красноярске это храм Рождества Богородицы, проектное решение готово. Ждем отмашки по восстановлению этого уникального произведения архитектора Константина Тона (он же автор проекта храма Христа Спасителя в Москве. – «НКК»). В Ачинске это Крестовоздвиженская церковь кладбищенская, уникальное произведение архитектуры, к сожалению, полностью утраченное.
В Минусинске – храм Вознесения, наполовину только сохраненный. Долгое время звонят во все колокола и прихожане, и духовные лица, что нужно восстанавливать. Если говорить про Канск – там уже многое сделано по восстановлению Свято-Спасского собора, Гадаловских рядов.
Алексей Язев, священник, древлехранитель Красноярской епархии:
– Я настоятель двух сельских храмов – Параскевы Пятницы в Барабаново и Святой Троицы в Емельяново. Оба храма уникальны. Что касается храма Параскевы Пятницы, вниманием он не обделен, и там уже начались проектные работы с привлечением московских специалистов. Это инициатива прихода церкви, и оплачивается, соответственно, из тех средств, что были собраны. Но вот Троицкий храм стоит на погосте в ужасном состоянии. Мне там видится комплекс с воссозданием часовни, с воссозданием кенотаф – могильных плит, которые еще можно обнаружить. Что касается Барабаново, там хотелось бы сделать некое аутентичное подворье в стиле XIX века, чтобы наши гости могли увидеть, как жила Сибирь полтора века назад.
– Сколько у нас всего в крае объектов культурного наследия, если вести речь только об архитектурных памятниках?
Павел Гутенков, руководитель службы по государственной охране объектов культурного наследия Красноярского края:
– Общее количество – 4 182 объекта, – вместе с археологическими, но если говорить конкретно о зданиях, то их всего 531 на сегодняшний день, на весь край. Больше всего из них, конечно, в Красноярске и Енисейске. Какие-то из них уже в реестре охраняемых, но есть и те, которые находятся в статусе выявленных.
– Как здание вообще становится памятником архитектуры?
Павел Гутенков:
– На первой стадии любое заинтересованное лицо может обратить внимание на здание, которое обладает признаками объекта культурного наследия. Главное, чтобы объекту было не менее 40 лет. Заявление по установленной форме поступает в нашу службу. В течение 90 дней устанавливается наличие или отсутствие культурной ценности – в том числе с помощью работы в архивах. Если решение положительное, мы включаем его в перечень выявленных объектов. И далее, максимум в течение года мы должны решить вопрос о включении его в реестр объектов культурного наследия. Для этого организуется проведение историко-архитектурной экспертизы аккредитованными экспертами. Причем законодательство позволяет любому частному лицу провести такую экспертизу, например, в случае, если он не согласен с результатами нашей экспертизы. Что касается финансирования, я могу привести цифры за 2016 год, когда из федерального бюджета было потрачено 142 миллиона, из краевого – 587, из муниципального – 67. Речь здесь идет о работах на 64 объектах. В прошлом году – значительный прорыв в финансировании, и это связано с работами в Енисейске. Из краевого бюджета было выделено почти 1,5 миллиарда рублей.
Константин Шумов:
– Я напомню, что не так давно объем финансирования вообще равнялся нулю. И это была осознанная политика – не давать на это деньги вообще. И то, что сегодня происходит, – это прорыв. И не только в объеме финансирования, но и в политике руководства Красноярского края. Сами объемы финансирования можно разбить на два направления – бюджетный и внебюджетный. И задача власти не только в выделении денег, но и в создании условий для привлечения ресурсов из внебюджетных сфер. Пример удачного решения – это восстановление комплекса Успенского монастыря в Красноярске. Результат стал возможен только благодаря эффективному привлечению внебюджетных средств. Еще одно из благоприятных отличий современного подхода – это уход от реставрации отдельных объектов и упор именно на регенерацию архитектурно-исторической среды. Ведь, восстановив одно здание, мы не увидим эффекта восстановленной среды, ее эстетики и художественной ценности.
Валерий Никольский, заместитель главы города Енисейска по строительству и архитектуре:
– Наверное, за всю историю города впервые были выделены столь значительные средства. Енисейску выпал шанс восстановить хотя бы частично прежний облик. Сейчас 23 объекта находятся в стадии реставрации, на части объектов работа уже окончена, к каким-то объектам еще не приступали. Восстанавливаем наш любимый Спасо-Преображенский монастырь, нашу красавицу Троицкую церковь, которая воссоздается из руин. Мы постараемся к осени 2019 года воссоздать историческую среду в центральной части города. Чтобы люди, которые к нам приезжают, понимали, что они попали в город-памятник. Пока мы имеем «лоскутное одеяло», то есть отдельно восстановленные объекты. В планах – благоустройство улицы Ленина, с понижением дорожного полотна. (Из-за периодического отсыпания и ремонта дорог дорожное покрытие поднялось примерно на метр. Это привело к тому, что старинные дома «вросли» в землю. – «НКК».)
Да, есть проблемы. Думали, сейчас быстро все сделаем, а потом возникли сложности с качеством проектной документации, еще больше – с отсутствием кадров, которые способны заниматься работой по восстановлению памятников. Кое-где наломали дров – не буду это скрывать. Приходилось учиться многому на ходу. На части объектов уже можно исправлять то, что было сделано ранее.
Людмила Степанова, заместитель главы г. Ачинска: «Хотелось бы, чтобы Ачинск к своему 350-летию получил шанс восстановить объекты культурного наследия, которых у нас более 50. Особую настороженность вызывают Казанский собор и Ачинский драматический театр»
Пойти на компромиссы
– С какими трудностями пришлось столкнуться при организации работ в Историческом квартале Красноярска?
Кирилл Бучель, генеральный директор АО «Исторический квартал»:
– Мы не привлекаем бюджетные средства, а работаем исключительно за средства инвесторов. Поэтому вынуждены искать те компромиссные решения, которые позволят и сохранить наше наследие, и приспособить его для современного использования.
Сейчас у нас появился еще один участок работы: готовится проектно-сметная документация по дому Потехина на Вейнбаума – именно здесь жил какое-то время знаменитый врач и архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). В нашей концепции дом планируется под музей. Да, здание имеет конкретного собственника, но мы находим оптимальные, приемлемые решения для воплощения проекта. По поручению главы города совместно с органом по охране памятников мы готовим концепт развития всей территории. Будет предложено комплексное решение по реновации участка от Ленина до Марковского, вдоль улицы Вейнбаума.
– Что сегодня делается для привлечения инвесторов?
Кирилл Бучель:
– У нас было несколько форм привлечения инвесторов – и сегодня мы выбрали оптимальную, на мой взгляд. А именно взяли на себя все функции по организации работ, связанных с реставрацией, согласованием, подключением к энергоресурсам.
– Первым инвестором Исторического квартала стала Юлия Рогозняя. Что бы вы, Юлия, могли посоветовать власти для более эффективной работы с инвесторами?
Юлия Рогозняя, инвестор объекта на ул. К. Маркса, 38, в Красноярске:
– Для инвестора важна окупаемость. К сожалению, квалификация тех, кто делает проекты и выполняет сами работы, небольшая. И таких специалистов вообще мало. Частично из-за этого план по затратам на сегодняшний день уже превышен примерно на 10 процентов. Важен конструктивный диалог между службой охраны и частным инвестором, чтобы мнение последнего также учитывалось. К примеру, у меня планировка коридорного типа – которую нельзя менять, но под новое назначение здания она не подходит.
Павел Гутенков:
– Мы идем на компромиссы. К примеру, на этом объекте появилось достаточно спорное решение – стеклянная пристройка к зданию. Ее не было изначально, но она все же была согласована. Очень сложно найти золотую середину.
Валерий Никольский:
– Почему мы запрещаем обычным людям взять эти объекты? Ведь желающие есть. Я уверен, что найдутся люди с золотыми руками, которые готовы их будут ремонтировать и содержать. У нас же этих объектов не так много осталось: многие разрушились, сгорели, сгнили. Надо что-то менять в законодательстве. Если человек интересуется подобным зданием, то там такие «оковы» сразу. Только на проектную документацию необходимы десятки миллионов.
Мы имеем опыт по передаче объектов, имеющих признаки памятников, и они восстановлены. От одного из зданий остались буквально четыре стены. И вот хозяйка восстановила полностью весь объект, в том числе и балкон, по фотографиям. Нужно для себя понять: либо охранять то, что рушится, либо какие-то послабления в законодательстве сделать и успеть спасти то, что еще можно. Лучше хозяина о доме никто не позаботится.
– Ценность памятников архитектуры очевидна не для всех. Почему же мы в школе не рассказываем об этом? Открываешь учебник – и там о московских архитектурных ансамблях. Да, это важно. Но дети прочитали и забыли. Это не часть их личной истории. Почему бы не проводить занятия на наших улицах? Может, пора вспомнить про уроки краеведения?
Алексей Язев:
– У нас, кстати, все школы в Емельяново постоянно проводят уроки на территории храма, и горожане часто приезжают на экскурсии.
Валерий Никольский:
– В Енисейске есть уроки по краеведению. Но я совершенно согласен: почему бы не привозить детей на экскурсии из других городов? Была такая инициатива, но, к сожалению, ее не поддержали в министерстве образования края.
– На примере Красноярска можно видеть, каким неудачным может быть соседство с памятниками архитектуры огромных высотных зданий, к тому же неожиданно появляющимися. Есть ли определенные ограничения по высотности зданий в исторических зонах?
Павел Гутенков:
– В ноябре 2016 года утвержден проект зон охраны объектов культурного наследия в Красноярске. В нем установлены эти зоны, в рамках которых есть и предельные параметры по высотности – они могут быть разные в зависимости от территории. Но если разрешение на строительство было получено до того, как был утвержден проект зон охраны, то у собственника есть право строить так, как было запланировано на момент выдачи разрешения.
Дешевле пригласить из Москвы
– Почему даже в условиях значительного финансирования на восстановление памятников мы не всегда можем быть уверены в результате?
Константин Шумов:
– Проблема в том, что у нас в крае нет качественной реставрационной системы. Мы по пальцам можем пересчитать специалистов, которых действительно можно отнести к категории тех, кто хорошо разбирается в этом сложнейшем деле. Но нет ни нормальной системы ценообразования, ни системы сертификации, ни системы подготовки и переподготовки кадров. В итоге сегодня мы отреставрировали объект, а что с ним будет на следующий год – непонятно.
Алексей Язев:
– Я могу сказать по своим объектам: мне дешевле и проще пригласить человека из Москвы, заключив официальный договор со столичным реставрационным институтом, и получить качественный проект, подчеркну, от ведущего в России специалиста. И сейчас, когда мы обсуждаем с ним проект восстановления деревянного храма в Барабаново, а там частично переборка бревен нужна, он говорит о том, что в России может посоветовать только двух бригадиров, реально способных воссоздавать объекты деревянного зодчества. Но они не могут участвовать в конкурсе – лицензии нет. При этом они качественно работают, фактически все объекты в Карелии – их рук дело. Тут поневоле задумаешься, вспомнив, какие проблемы были при восстановлении Архиерейского дома. И так не только у нас. Мы приезжаем в Москву, в Новодевичий монастырь – туда, где покои царицы XVII века, и там те же самые горе-строители из ближнего зарубежья с киянками (столярный молоток из дерева или резины. – «НКК»).
Александр Слабуха, кандидат архитектуры, профессор, проректор по научной работе Красноярского государственного института искусств:
– Огромная проблема в отсутствии специалистов. Мы в СФУ выпускаем очень мало магистров по реставрации, и даже эта работа ведется по инициативе самих педагогов и специалистов, обучающих студентов в свое личное время, по вечерам. Хочется надеяться, что власть услышит: проблема качества работ на реставрационной площадке лежит в подготовке кадров. И когда приходят лицензировать организацию, то требуют представить документы о повышении квалификации, об образовании. Но вначале нужно организовать эту систему образования, заложить на эти цели средства. Ведь специалисты по реставрации нужны в первую очередь государству.
Фото Алексея Язева, Олега Кузьмина
