12-й Красноярский экономический форум проходит в сложный период. Россия из-за внешней изоляции теряет набранные темпы развития, девальвация рубля ширит круг социально-экономических проблем в регионах. Как в этой обстановке чувствует себя принимающая сторона форума – Красноярский край, крупнейший регион Сибири?
Губернатор Виктор ТОЛОКОНСКИЙ побывал в гостях у газеты «Наш Красноярский край» и ответил на этот трудный вопрос.
От недр до космоса
– Диверсификация экономики, о которой столько сказано, в Красноярском крае происходит не так быстро. Получается, в этом есть плюсы – растут цены на металл. Так, может, и не спешить?
– Когда о Красноярском крае говорят как об исключительно сырьевом регионе, это не точное представление. Да, самый высокий удельный вес в экономике имеет металлургия: дает большой налоговый потенциал, большой объем занятости и валового регионального продукта. Соизмеримой скоро станет и нефтегазовая отрасль. В прошлом году добыто 22,5 миллиона тонн нефти! Но не стоит забывать, что все это – сложнейшие производственные процессы, где используются и уникальные технологии, и инновационные продукты.
На мировом рынке большая доля никеля, меди, золота – красноярская. Но и основная часть, 70 процентов, российских спутников – тоже наша, красноярская. Спутники – это телевидение, Интернет, телефония, это возможность проводить исследования в космосе, это обороноспособность. Без этого уже не обойтись ни дня, ни минуты. Понятно, что такая техника требует огромной номенклатуры комплектаций – многое производится у нас. А еще у нас самые современные предприятия в сфере атомной промышленности, применительно к которым можно говорить: первые или крупнейшие в России, в мире. У нас уникальные производства различных средств связи, систем слежения, управления…
– Но в случае кризиса выручит край все же «Норильский никель»…
– Конечно, Красноярский край особый и сейчас выигрывает. Мы нынче должны впервые за последние годы получить серьезный прирост по налогу на прибыль. Хотя не все так просто. Именно у компаний, работающих преимущественно на экспорт, валютные кредиты. Огромные. Девальвация бьет по портфелям займов, им нужно спешно переоценивать кредиты, больше тратить на обслуживание, проценты. Вот переоценят компании свои валютные риски, и все будет более или менее нормально. Думаю, начиная со второй половины года край начнет получать прибыль. Для меня важно, чтобы налоги платились равномерно.
Но нельзя жить одним днем. Стратегически – спутники важнее. Я убежден, что отдача от современной промышленности будет только расти. Именно с высокотехнологичным производством связан и процесс так называемого импортозамещения. А это – дополнительная загрузка, расширение наших предприятий…
Ошибка западных идеологов
– В основе вашего антикризисного плана – промышленный рост. Какие из крупных предприятий заработают в ближайший период?
– Идет техническое перевооружение уже действующих предприятий. На гигантах металлургии реализуется масштабная программа модернизации, вводятся в строй целые фабрики. Надеюсь, в этом году произойдет запуск Богучанского алюминиевого завода. Большие планы по развитию презентовал Новоангарский обогатительный комбинат, который производит свинец и цинк, крайне востребованные экспортные металлы. Недавно инвесторы презентовали мне проект нового целлюлозно-бумажного комбината.
– Импортозамещение… Почему раньше этого не делалось? Кризисы ведь случаются периодически. Мы реально много что можем. Сколько кризисов должно случиться, чтобы это осознать?
– Кризис кризису рознь. Только нынешний поставил вопрос импортозамещения так остро. Мы, выйдя из советской – натуральной – системы, когда пытались все сами делать, поняли: есть продукция хорошего качества, которую проще и быстрее купить. На Западе другой уровень специализации, поэтому и качество, и производительность вдвое выше. Меня поразил завод в Италии, который делает каркасы сидений для заводов Mercedes по всему миру. Четыре штампа по определенной программе – производительность бешеная. И работают 30–40 человек. Мир обгоняет Россию именно по этой причине. Советский завод выпускал 240 тысяч телевизоров в год, зарубежный – несколько миллионов. Поэтому нет смысла бросаться с головой в импортозамещение.
Я часто повторяю слоган, который придумали ученые в новосибирском Академгородке: «Обогнать, не догоняя». То есть не повторять то, где мы отстали, а с помощью научных разработок, быстрого внедрения делать первыми то, что другие не делают. В Красноярске это получается. Спутники делают единицы стран. Нам заказывали различные системы Израиль, Канада, Франция. У нас есть уникальные разработки в программном продукте, в биотехнологиях. Вот это и будет определять конкурентоспособность завтра.
Импортозамещение – это серьезный вызов нашей науке, высшей школе. Думаю, кооперация предприятий и науки будет усиливаться. Не очень хорошо все продумали идеологи санкций: одно дело, когда мы от помидоров и яблок отказались, другое – от высокотехнологичной продукции. Они нас простимулировали.
Буквально месяц назад я был на «ИСС им. Решетнева» с министром обороны, и нам уже показывали изделия, технологии собственного производства. Они гораздо дешевле, чем покупные. Даже не на проценты, в разы. Несколько лет назад в Железногорске мы начали строительство промпарка именно с этой целью. Другие предприятия края тоже получили конкретные задания по импортозамещению.
Но натуральным хозяйством в современном мире не проживешь, так что определенные виды продукции будем импортировать, в том числе из стран Азиатско-Тихоокеанского региона.
– Мы можем производить те же отделочные материалы – огромную массу простейших товаров завозим из Китая…
– Можем. Хотя есть такие отрасли, где мы либо по качеству уже не в состоянии догнать мировых лидеров, упущено время, традиции. Либо по себестоимости. Трудно конкурировать с тем же Китаем. Зарплата там ниже, нет расходов на отопление, нет многих социальных нагрузок. Объективно многое там дешевле.
Но если бы у нас действительно остро стоял вопрос занятости, начали бы делать. В крае как раз другая проблема – недостаток рабочих рук. Спрос выше, чем предложение. Еще раз хочется сказать: мебель мы не сделаем так, как в Италии, обувь, костюмы так не пошьем. Но уже не это определяет конкурентоспособность. Преимущественно – инновационные продукты, редкие технологии, то, чего в мире мало или вообще еще нет. У нас есть уникальные мозги, если так можно выразиться, есть золотые руки. Главное для России – как можно быстрее преодолеть технологическое отставание. То, что это системная проблема, точно.
Оптимизм – огромная сила
– Антикризисный план. Шаги на опережение – это всегда дает результат. Но не слишком ли серьезен шаг по снижению дефицита бюджета на 13 миллиардов? На чем будем экономить?
– Все наши решения и планы преследуют одну цель – быстрее адаптировать политику развития к изменившимся условиям. В том числе и решение по сокращению дефицита бюджета 2015 года. У Красноярского края внутренний долг 65 миллиардов рублей. Еще недавно средняя цена заимствования была чуть ниже 10 процентов. Сейчас – 22–23. Это слишком высокая нагрузка на бюджет.
В прошлом году бюджет был принят с плановым дефицитом 32 миллиарда рублей. По факту исполнили с дефицитом 22,5. На текущий год я ставил задачу – не больше 18 миллиардов. Но и это много. Необходимо уйти на 5. Понятно, что это невозможно сделать за счет сокращения расходов. Расходы, поддающиеся оптимизации, есть, но это несущественно. Задача – увеличивать доходы, найти иные источники погашения дефицита. Например, продать некоторые краевые активы. На мой взгляд, далеко не все они должны быть в государственной собственности.
Я уверен, задача вполне реалистична. Пока мой оптимизм не все разделяют. Но оптимизм – огромная сила, я очень упертый…
Только встречное движение
– Виктор Александрович, на ваш взгляд, необходимо ли перестраивать привычные формы диалога с бизнесом: крупным, средним? И есть ли надежда на взаимопонимание?
– В сложных условиях взаимопонимание усиливается. Менталитет наш таков: когда трудно, надо быть вместе. Я думаю, что у бизнеса гораздо больше расчета, надежд и предложений к власти по улучшению условий: поддержать, помочь в том-то, том-то и том-то. Я принимаю этот посыл. Но у власти к бизнесу тоже есть просьбы: решить это, это и это. Игры в одни ворота не будет.
С первых дней антикризисной работы мы поставили задачу поддержать бизнес, чтобы не допустить остановок производств: помочь с кредитованием, пополнением оборотных средств, стимулированием внутреннего спроса. Примем ряд законов по увеличению объемов господдержки. В отношении аграриев уже приняли: увеличиваем объемы субсидирования процентной ставки.
Завершается разработка нескольких вариантов по поддержке строительного комплекса. Готовим новые формы поддержки ипотеки. Планируем заказ жилья для аренды, используя бюджетные ресурсы. Есть целый ряд предложений по налоговым льготам для малого бизнеса.
Что касается крупного бизнеса… Тут у государства тоже есть инструмент: например, либо подписываете ценовое соглашение и держите цены в пределах внутренней инфляции, либо получите рост экспортной пошлины, и деньги уйдут государству.
Я думаю, диалог получится.
– Можно про новые ипотечные схемы поподробнее, как это будет выглядеть?
– Задача – снизить цену ипотечного кредита. В Красноярске, как и по всей стране, ипотечный рынок был достаточно активен. Процентная ставка – от 12 до 14. Сегодняшние условия – 30 процентов. Такую ипотеку никто брать не будет. Поэтому отрабатываем различные механизмы. Часть специальных облигаций нам предложит федеральное ипотечное агентство. Банки, которые будут выдавать ипотечные кредиты под ограниченный процент, максимум 16–17, получат компенсацию из Центробанка.
Рассматриваем и внутренние возможности. Тоже планируем выпустить облигации ипотечные и предложить их негосударственным пенсионным фондам. Под 10–12 процентов. Это должно их устроить. Определенным группам ипотечных заемщиков бюджет предоставит государственную гарантию.
Увидеть, чтоб не ошибиться
– Сегодня, как я понимаю, идет работа по шлифовке стратегии развития Красноярского края до 2030 года. Есть ли необходимость учитывать в этой работе кризисы?
– Стратегию, к сожалению, нам не просто, как вы сказали, надо отшлифовать, во многом предстоит заново разработать. Условия изменились. Но я не понимаю тех, кто готовит планы в нескольких вариантах: оптимистический, пессимистический, средний… Без четкого долговременного видения нельзя сегодня принимать решения. Можно не понимать или не иметь ресурсов на то, чтобы что-то сделать сейчас. Но обязательно надо понимать, чего делать сейчас нельзя. Иначе последующим поколениям придется исправлять наши ошибки.
Конечно, мне хочется, чтобы территориальный разрез был очень конкретным, очень подробным. Стратегический план делается ведь не для управленцев – для общества. Людям не столь важны показатели Красноярского края в целом, сколько то, что будет в Канске, в Ачинске, в Железногорске… Нам мало просто программы: тут будет новый завод, тут новый прииск. Нам нужны не просто новые точки роста, нам нужна территория развития.
– И когда работа будет завершена?
– По графику на разработку стратегии отведено первое полугодие, потом месяц – на обсуждение, а в сентябре нужно выйти на уровень утверждения. Работа очень сложная. Я поставил задачу доработать и актуализировать документ силами красноярских ученых. Предыдущие, я посмотрел, заказывались институту экономики в новосибирском Академгородке. Почему?!
– Вы много ездите по районам, что-то предлагаете территориям. А у них самих есть понимание – куда двигаться?
– В Красноярском крае территории очень разные. В Новосибирске мне было проще: два блока – проблемы большого города, проблемы села. Здесь не так. Тут есть ярко выраженные сельские территории. Небольшой Ужурский район дает полмиллиона тонн зерна. Вместе с Назаровским – свыше миллиона.
Есть районы лесные, есть северные. Там совершенно иная проблематика, поэтому и видение будущего должно быть особым. Есть так называемые малые города с населением от 50 до 100 тысяч: Канск, Минусинск. Есть проблемы индустриально перегруженных – Ачинск, Красноярск, Норильск.
Для всех нужно найти свою программу. Чтобы люди не уезжали. У нас есть территории, которые очень привлекают. Кстати, уже несколько лет Красноярский край имеет и естественный, и миграционный прирост населения. Неправда, что уезжает больше, чем приезжает.
– Качество тех, кто приезжает и уезжает, разное…
– Соглашусь. Хотя все диалектично. Если говорить об уровне образования, квалификации – вы правы. Если посмотреть на возрастную структуру: к нам едут молодые, видят свои перспективы в крае. Крупные производства, реализация новых серьезных проектов, интеллектуальные предприятия. Территорий «притяжения» в крае больше, чем во многих других регионах.
Восточная опора страны
– В рамках развития Сибири на КЭФ эксперты обсудят тему формирования сети опорных мегаполисов. Красноярск в их числе. Что у него есть, что нужно сделать в ближайшей перспективе?
– У Красноярска все есть, кроме аэропорта (улыбается).
– Когда будет?
– В 2018 году. В следующем уже начнем строить. Красноярский край – особый регион. Мы формируем очень солидные доходы федерального бюджета, порядка 450 миллиардов рублей в год. Таких регионов два-три на страну. То, что он опорный, понятно и сейчас. В Красноярске заложены все перспективы роста. Здесь научно-исследовательские институты, наукоемкое производство, средства связи, машиностроение, спутниковое производство, атомная промышленность – это подпитывает современную наукоемкую инновационную сферу.
Спортивная инфраструктура с учетом универсиады станет самой современной. Она и теперь на высоком уровне. Добавим дорог, дорожных развязок. Если бы мне предложили назвать пятерку регионов России как наиболее сильных точек роста, то Красноярский край я бы в эту пятерку включил безоговорочно.
Не может быть никаких сомнений в том, что он будет бурно развиваться. Иногда слышу, мол, абсурдно в условиях кризиса ставить задачи роста. Изменившиеся условия требуют пересмотра нашей политики, нового набора инструментария. Надо понимать, что доллар не вернется к 30 рублям, баррель нефти вряд ли скоро поднимется до 100. Поэтому быстрее нужно адаптировать экономику к этим условиям. Есть преимущества, есть резервы. Или сидеть и ждать, как оно там развернется?
– Курс на восток открывает новые горизонты?
– Естественно, хотя для Красноярского края ориентация на страны АТР – не новое направление. Поскольку санкции усложнили наши взаимоотношения с Европой и США, страны АТР становятся направлением, где мы должны наращивать свое присутствие.
Взять для примера лесную отрасль. Мы перерабатываем 10 миллионов кубометров леса в год. Уже построены крупные комбинаты, выпускающие стандартную лесопродукцию, мы намерены восстановить целлюлозно-бумажное производство, наращивать выпуск продуктов с высокой добавленной стоимостью. Это все дефицитная на мировом рынке продукция. При этом наши компании не отказались бы и от прямых азиатских инвестиций. И так не только в ЛПК.
Усиливать взаимодействие с АТР необходимо не только в экономике, но и в науке, университетском образовании. Да в том же градостроительстве. В рамках КЭФ мы презентуем проект нового генерального плана Красноярска. Я мало ездил по миру, но понимаю, что в азиатских странах накоплен очень интересный опыт решения градостроительных проблем. Крупнейшие мегаполисы выросли там за какую-то пару десятилетий. Миллионному Красноярску этот опыт может оказаться полезным.
Все для Красноярска
– Тема универсиады в этом разрезе играет ключевую роль. Кризис не снизит наши первоначальные планы по объемам строительства?
– То, что нам будет труднее, – это точно. Но ради развития Красноярска нужно использовать все шансы. Для меня не столько важно само мероприятие, сколько дополнительные ресурсы. В нынешних условиях Красноярск бы их никогда не получил.
Сегодня мы закончили все до единого объекта по определению площадок – где размещаются, как проектируются, как инвестируются. Проектную документацию начнем получать в августе-сентябре. Постараемся до конца года пройти экспертизу, провести конкурсы на все работы, чтобы с 2016-го начать активное строительство.
Но есть обязательная программа (спортивные объекты, объекты универсиадской деревни), а есть дополнительная. И вторая более масштабна. Это развязки с нового моста. Чтобы их построить, нужно осуществить снос старого жилья. Сейчас уже этим занимаемся.
Ну и, конечно, аэропорт. На последней сессии Законодательного собрания мы согласовали продажу пакета акций аэропорта Емельяново. Будут объявлены торги, желающих много, и сразу, не останавливаясь, начнем строительство. Это опять же не для универсиады – для Красноярска.
Кадры решают…
– Виктор Александрович, кризис многое если не спутал, то сильно усложнил. Способна ли ваша команда работать в антикризисном режиме? Уверены вы в своих людях?
– Уверен практически во всех. Управленцы лучше работают в кризисных условиях. Экстренность и оперативность даются порой легче, чем хорошая организация повседневной работы. Понятно, кто-то более энергичен, кто-то менее, но чем дольше я работаю с этими людьми, тем больше у меня доверия и уверенности. Но это не означает: отселе и навеки… Изменения – естественный процесс.
– Кризис почувствовали многие. Поднялись цены, кто-то лишился работы. Тревога нарастает. Какой вы видите роль СМИ в такой ситуации?
– Журналистика не должна уходить от горячих, интересующих общество тем. Но я за то, чтобы мы научились создавать условия для демонстрации позитивного опыта. Исходя из общечеловеческого понимания, а не из того, кто учредитель или работодатель. Человек здоров и созидателен, когда верит в лучшее. Когда не мучает свое сознание завистью, злостью, неприязнью. Поверьте моему возрасту: если ты создал в своем сознании ситуацию оптимизма – все получится. И в этом, если хотите, миссия власти, миссия СМИ, миссия общественных организаций, всех, кто влияет на общественное сознание. А если убеждать себя и других – не преодолеем, не сумеем, не справимся, так оно и выйдет. А зачем нам это?!
