Настоящая любовь переживает века. В этом уверены все влюбленные, отмечающие День святого Валентина. И хотя сам Валентин, именем которого и назван праздник, так и не познал радостей любви (его признание – валентинку – избранница, дочь тюремного надзирателя, прочла после его смерти), о самоотверженности этого римского полевого врача и священника, тайно венчающего влюбленных (а в Риме тогда запрещено было жениться), легенды ходят уже не первое тысячелетие.
Красноярский Валентин
Ромео и Джульетта, Петр и Феврония, д’Артаньян и Констанция… Сколько их – влюбленных – вошедших в историю! Мы чтим их память и тихонько завидуем: бывает же такая любовь, способная преодолеть все трудности и пережить века! Своими красноярцы считают еще одну чету влюбленных, чья романтическая страсть стала достоянием общественности благодаря рок-опере Алексея Рыбникова «Юнона и Авось». Премьера этого спектакля состоялась в 1981 году, но задолго до этого в Красноярске появился памятник одному из персонажей романтического произведения – командору Николаю Резанову. Этот невымышленный герой погиб и похоронен в нашем городе. Он следовал из Сан-Франциско в Санкт-Петербург, чтобы получить разрешение жениться на иноверке.
Николаю Петровичу Резанову – камергеру двора его императорского величества, писателю и учредителю Российско-американской компании – было уже за 40, когда в 1803 году император Александр I назначил его посланником в Японию, а заодно – уполномоченным по делам русских земель в Северной Америке (Аляска тогда принадлежала России).
Прибыв в Ситху (тогда – Ново-Архангельск), Резанов застал русскую колонию в ужасном состоянии. Поселенцы просто вымирали от голода: продукты им шли по нескольку месяцев – через всю Сибирь в Охотск, а дальше морем. Неудивительно, что все приходило испорченным. Чтобы снабдить северные поселения продуктами, Резанов решил установить торговые отношения с испанцами, которым раньше принадлежала Калифорния. Одно судно, «Юнона», командор купил у купца, другое, «Авось», приказал построить. На них Николай Резанов и отправился в 1806 году в Сан-Франциско. Говорят, за полтора месяца пребывания в крепости русский командор совершенно покорил губернатора Верхней Калифорнии и коменданта Хосе Дарио Аргуэльо, хотя взаимоотношения с русскими не приветствовались (Испания была союзницей Наполеона). От обаяния графа Резанова пала не только крепость, но и дочь ее коменданта – 15-летняя Кончита – Консепсьон Аргуэльо. Николай Петрович сделал ей предложение, и девушка согласилась выйти замуж за иноверца.
Свидетели тех событий считают, что и с той и с другой стороны было больше расчета, чем любви. Резанов не выглядел человеком, потерявшим голову от чувств, да и Кончита мечтала о шикарной жизни в России. Но решимость и Николая Петровича, и Кончиты сложно объяснить простым расчетом. Девушка, несмотря на уговоры родителей и священника, осталась тверда в своем решении. А командор Резанов спешно отправился в Санкт-Петербург просить императора ходатайствовать перед Папой Римским о согласии на брак с иноверкой. На все бюрократические проволочки должно было уйти два года. Кончита заверила, что будет ждать.
Ради любви
В сентябре 1806 года Резанов уже добрался до Охотска. Дальше ехать было нельзя – начиналась осенняя распутица. Но он не намерен был ждать – отправился по «многотрудному пути верховою ездою». Перебираясь через реки по тонкому льду, несколько раз падал в воду, несколько ночей провел прямо на снегу. В итоге командор простудился и в страшной горячке пролежал две недели. А как только очнулся, снова пустился в путь. По дороге от слабости Николай потерял сознание, упал с лошади и ударился головой. Его довезли до Красноярска. Здесь он и умер 1 марта 1807 года.
А Кончита ждала своего возлюбленного. Легенда гласит, что девушка больше года каждое утро ходила на мыс, садилась на камни и смотрела на океан. О смерти своего нареченного она узнала только в 1808 году. В письме брату Кончиты главный правитель Русской Америки Александр Баранов сообщил о смерти Резанова и освободил девушку от данного ею обещания. Но Кончита свободой не воспользовалась. До конца была с родителями, а жизнь свою посвятила благотворительности и обучению индейцев. В Новой Калифорнии ее называли La Beata (Благословенная).
В 1840-х годах донна Консепсьон поступила в третий Орден белого духовенства, а через 10 лет, после основания монастыря Святого Доминика, приняла монашеский сан под именем Мария Доминга. Умерла монахиня в 1857 году, почти на 50 лет пережив своего возлюбленного.
Воссоединение земель
Летом 2014 года в Красноярск из Калифорнии прибыли индейцы племени кашайя. Приехали они на Азиатско-Тихоокеанский фестиваль с определенной миссией – воссоединить влюбленных. Пусть и после смерти. Эти люди верили, что земля с могилы их соотечественницы – дочери испанского коменданта крепости Сан-Франциско Кончиты Аргуэльо, перенесенная на место погребения командора Николая Резанова, сделает счастливыми души этих людей, чья история любви стала примером самоотверженности и верности.
Вождь племени Лестер Пинола и его жена Белерин признались: чувствуют в себе частичку русской крови. И все благодаря той давней романтической истории.
– Кончита принесла себя в жертву во имя любви. Она настолько любила Резанова, что не могла представить рядом с собой ни одного мужчину, – считает Белерин Пинола. – Она отреклась от мирской жизни, служила людям. Учила детей и взрослых этикету и наукам. Помогала индейцам.
Индейцы племени кашайя считают причастными себя к этой истории еще и потому, что испокон веков жили на том месте, где в 1812 году была создана русская крепость – Форт-Росс.
– Это благословенное Богом место на побережье Калифорнии, – отмечает вождь племени кашайя.
Основателем Форт-Росса обитатели благословенных земель считают именно командора Резанова. Перед отъездом в Петербург Николай Петрович оставил инструкцию главному правителю русских колоний в Америке Баранову: создать аграрное поселение в Северной Калифорнии для снабжения Аляски продовольствием. Такое поселение – Росс – было создано, но уже после смерти командора. Просуществовало оно почти 30 лет. Сегодня это культурный парк, в котором сохраняется быт первых русских поселенцев, проводятся русские праздники и ведется научная работа.
Кусочек русской земли в штате Калифорния США сохраняют несколько энтузиастов-исследователей. Во время прошлого мирового экономического кризиса губернатор штата Арнольд Шварценеггер хотел закрыть парк Форт-Росс – не было денег на содержание. Но его отстояли.
Президент и исполнительный директор историко-культурной ассоциации по сохранению парка Форт-Росс Сара Свидлер восемь лет была волонтером в русской крепости. Она работала здесь без оплаты, только «за интерес».
Сохранять парк, хранить историю этого кусочка земли на побережье Калифорнии помогают и индейцы племени кашайя. Среди их бабушек и дедушек существовало немало смешанных русско-индейских браков.
– Взаимоотношения между русскими и кашайя сложились хорошие, – отмечает Сара Свидлер. – И земля там удивительная. Это тихое красивое место. Вы можете быть родом из Красноярска и чувствовать себя там как дома. В округе много русских названий, чувствуется влияние русских переселенцев. Например, у нас есть свой Севастополь, река Славянка, которая сейчас называется Русской речкой.
Романтическую историю любви русского командора и испанской девушки в Форт-Россе чтят так же свято, как и землю культурного парка. Правда, Сара сетует: никогда не видела ее переведенной на английский язык. И рок-оперу «Юнона и Авось» слушала только отрывками. А так хочется понять романтизм, выраженный автором в музыке.
Сара вместе со своей дочерью ходит на могилу Кончиты Аргуэльо. Цветы на этом неприметном бугорке под старинным камнем постоянно обновляются. Соотечественники не забыли женщины, преданной своему возлюбленному до самой смерти. Как и красноярцы не забыли командора Резанова. У его памятника, установленного на месте предполагаемого первоначального захоронения этого государственного деятеля, назначают свидания и фотографируются молодожены. Сегодня мало кто помнит заслуги перед Россией отважного мореплавателя, он скорее символ любви, верности и преданности – не просто женщине, а далекой мечте. Ставшей для него недосягаемой.
