Может показаться странным, но древний Красноярск обязан своим появлением молодому Дивногорску. Во всяком случае, у историков есть предположение, что лес для строительства острога Андрей Дубенский сотоварищи заготавливал именно в тех местах, где спустя два с половиной столетия возник Знаменский скит, а еще через 70 лет – город гидростроителей. Но пока в этом предположении больше легенды, чем фактов…
О фактах можно говорить лишь начиная со второй половины XVII века, когда была проведена первая подворная перепись. Так, по статистике 1671 года, в устье реки Овсянка числилось шесть казацких дворов, на Усть-Мане – один, принадлежавший ссыльному малороссийскому казаку. Чуть позже в устье реки Слизневой появилась атаманская заимка Ивана Злобина. Спустя сорок лет казаки обосновались и в устье Бирюсы. Но пространство между Бирюсой и Овсянкой, где впоследствии расположился Дивногорск, по-прежнему оставалось безлюдным.
Имя живет
Ландшафты – не только рукотворные, но и природные – постоянно изменяются, иногда бывает так, что от прежней узнаваемой местности не остается и следа. Но имя может пережить и то и другое. Так устроен человек, что он способен жить в краях предельно суровых, во льдах и в пустынях. Но никогда еще он не обитал в местностях безымянных, не опоэтизированных, не имеющих своей личной истории, часто похожей на сказку. Причем имена и легенды становятся поразительно живучими, даже целенаправленные усилия по их вытравливанию из народной памяти оказываются бесплодными. Видимо, поэтому посреди Дивногорска, города комсомольского, молодого, целиком из нового времени, есть дорожные указатели «р. (ручей то бишь. – «НКК») Филаретов», «р. Гармогенов», «ост. Старый Скит»… Все они относятся к той истории, с которой у нас боролись, старательно закатывали в асфальт и бетон, и сегодня знают плохо – да, честно говоря, особо и знать не хотят. Но у имен своя жизнь…
Как сообщает сайт дивногорской Знаменской церкви, оживление в этих краях началось в 1879 году, когда вблизи Красноярска был основан Успенский мужской монастырь. Для прокормления братии епископ Енисейский Акакий запросил у Синода земельный участок, «и в 1883 году по высочайшему повелению монахам выделили 4 000 десятин удобной и 602 десятины неудобной земли по реке Мана». К этому времени в Успенском монастыре набирает силу отставной унтер-офицер, бывший крестьянин Новоселовской волости Федор Васильев, принявший имя при постриге – Филарет. (Стоит отметить, что сибирякам везло на отставных военных. Один из самых почитаемых наших святых – Даниил Ачинский – герой Бородинского сражения, участник заграничных походов русской армии, и тоже бывший унтер.)
За четыре с небольшим года Филарет прошел путь от простого послушника до иеромонаха и наместника настоятеля монастыря. Именно ему приглянулись земли по левому и правому берегам Енисея между Бирюсой и Овсянкой. И Филарет начинает активно бороться за обмен этих земель на тот участок, что был дан в верховьях Маны.
Филарет своего добился. В 1888 году в черте нынешнего Дивногорска началось строительство скита. Деньги собирали всем миром, но их все равно не хватало. Однако будущий настоятель познакомился с потомственным почетным гражданином Красноярска, золотопромышленником Тимофеем Космичем Матониным, увлек его своей идеей открыть скит в таежной глуши, и купец дал деньги на строительство. Началось оно 19 августа 1888 года на берегу ручья, впадающего в Енисей (впоследствии названного Филаретовым), с установки соснового креста, и уже через три года здесь появилась срубленная из лиственничных бревен церковь, названная в честь образа Знамения Божией Матери Абалакской. Эта икона – список с чудотворной иконы «Знамение», созданной для церкви села Абалак близ Тобольска в 1636 году. Позднее она находилась в Томском женском монастыре. В 1785 году икона перешла в Знаменский мужской монастырь, находившийся под г. Тобольском, затем в Успенский монастырь, а оттуда в ноябре 1889-го была привезена в красноярский Знаменский скит и стала храмовой иконой.
Егорушка
К 1894 году здесь возник целый комплекс построек, в который помимо Знаменской церкви входило несколько корпусов – трапезный, странноприимный, настоятельский, три келейных, часовня Святителя Николая, пекарня, школа. Кроме того, монахи разбили парк, ставший предшественником нынешнего дивногорского дендрария. В собственности скита были кирпичный и смолокуренный заводы, кожевенная, столярная, сапожная, портновская мастерские, а также арендованный близ Туруханска рыболовный участок.
Вместе с Филаретом в монастыре жило полтора десятка монахов, но посещало скит, впоследствии получивший статус монастыря, более шести тысяч человек в год. Здесь останавливались пароходы. Монахи продавали пассажирам произведения своих рук, грибы и ягоды, но, разумеется, главным их делом была молитва. Число монахов и послушников росло…
Первый перелом в недолгой истории скита наступил в 1909 году, когда его покинул игумен Филарет. Выяснилось, что многое в монастыре держалось благодаря ему – и святость, и достаток. И если ощутимых материальных перемен после его ухода не последовало, то святости заметно поубавилось. При преемниках Филарета в полицию неоднократно поступали жалобы на непристойное поведение послушников.
Возможно, к числу тех, на кого жаловались, относился и молодой послушник Егорушка. Касательно его несчастной судьбы есть несколько версий – легендарных и, разумеется, красивых. По одной из них послушник влюбился в мирскую женщину и, не в силах справиться с навалившимися обстоятельствами, переправился на другой берег Енисея и бросился со скалы в реку. Согласно другой, Егорушка что-то набедокурил и в наказание был послан монастырским начальством на другой берег для покаянных работ – утверждают, что ему было велено изваять образ монаха на скале. Послушник работу не доделал – сорвался в воду. Наконец, есть третья версия: было решено высечь в базальте памятник всем отшельникам, для чего было отправлено несколько монахов, но лодка перевернулась…
Так или иначе, скала Монах, напоминающая профиль с клобуком и выкрашенная в белый цвет, теперь есть во всех лоциях, она стала одной из главных достопримечательностей города.
Финал
Второй перелом в жизни скита пришелся на январь 1920 года – он и завершил его историю. Преследуя недобитых колчаковцев, здесь остановился отдохнуть отряд Кравченко: за время «отдыха» красные партизаны расстреляли трех монахов, тела спустили под лед…
Вскоре с колчаковским движением было покончено, адмирала расстреляли под Иркутском, но остатки его войск были рассеяны по тайге – для них война не закончилась. Неподалеку у деревни Потапово красный дозор остановил священника с возком. Его обыскали, досмотрели, и выяснилось, что это переодетый хорунжий, а под возком в тайнике – винтовки и патроны. Что стало с офицером, история умалчивает (хотя понятно что), однако после этого случая у победителей появилась уверенность, что Знаменский мужской монастырь – рассадник «контры», снабжающий белогвардейцев оружием и прочим: в мае 1920 года всех монахов изгнали из монастыря. Говорят, остался в тех местах только отшельник по имени Серафим, живший отдельно от всех…
Кстати, при Филарете оружие в скиту действительно было: для защиты от лихих людей игумен получил официальное разрешение на покупку и хранение шести трехлинеек, трех наганов и патронов к ним – Филарет во всем любил порядок, чувствовалась военная кость.
Знаменский храм разделил судьбу тысяч и тысяч российских храмов. Правда, остался от него первый этаж, уже много лет там мастерские художников.
Знакомый сюжет
Своя легенда есть, видимо, у каждой сибирской реки или озера, но принадлежат они другим временам и цивилизациям. Тем не менее везде присутствует любовный и, как правило, трагический сюжет. Река Кеть названа по имени остяцкой девушки, не захотевшей стать наложницей и убежавшей в тайгу. Озеро Инголь (Шарыповский район) – в память о любви Инги и Оля (однофамилец мэра Дивногорска), которые, будучи в разлуке, наплакали целый водоем. От слез Ои – еще одной девушки с трудной судьбой – образовались одноименное озеро и река. Келинголь, или Невесткино озеро, названо в честь грустного известия, полученного на свадьбе, и последующего самоутопления невесты… Нет, что ни говорите, а сериальное мышление вечно, даже предвечно.
