24 февраля исполняется два года с начала специальной военной операции, 22 февраля – десять лет со дня госпереворота на Украине… Бессчетное множество раз было указано на прямую связь между этими датами, на то, что первая стала следствием второй. Однако время – лучший проявитель, раскрывающий прежде неявные смыслы. Например, то, какую роль в мировой трагедии может сыграть обычная глупость.
Ответа нет
В интервью американцу Такеру Карлсону Владимир Путин признался, что не понимает, зачем, например, авторам и реализаторам майдана понадобилось свергать президента Януковича. Он сам сдался, подписал вечером 21 февраля 2014 года в присутствии польского, французского и немецкого гарантов соглашение с оппозиций о новых выборах, которые неминуемо проиграл бы. Но едва солнышко взошло, Януковича низложили и начали на него загонную охоту, от которой он, в конце концов, ушел, однако по всем юридическим и фактическим параметрам получился государственный переворот. И как следствие – нелегитимность власти.
Теперь представим на минуту, что у майданщиков хватило бы терпения дождаться выборов, которые, повторю, Янукович проиграл бы, и не только потому, что был откровенно плохим президентом, жадным и слабым – впрочем, так же как и все без исключения его предшественники… Страна входила в финальную стадию русофобского беснования, и ее выбор был предопределен – в любом случае на выходе оказался бы олигарх с нацистской начинкой. Даже если бы Крым и Донбасс, тогда еще украинские, голосовали против него, они оказались бы в меньшинстве. Тем более что и выбирать пришлось бы из пары-тройки сущностно одинаковых персонажей.
В итоге на тамошнем престоле вместо узурпатора оказался бы формально законный правитель, пришедший к власти демократическим путем – так же как Гитлер в 1933 году. И всем пришлось бы его признать. России в том числе. А правитель на следующий день разорвал бы все соглашения с нами, приказал Черноморскому флоту убираться из Севастополя, вернул Бандере звание героя незалежной, запретил русский язык, начал украинизацию «непатриотичного» юго-востока и т. д. То есть в своем праве и со ссылкой на волю народа делал бы то, что будет делать через открытый террор и гражданскую войну.
Конечно, бесчинства узурпаторов и легитимных негодяев, по сути, ничем не отличаются и наверняка встретили бы сопротивление – внутреннее, а потом и внешнее. Нацизм следует давить независимо от того, законнорожденный он, как в Германии, или байстрюк. Но кто знает, пришлось бы нам тогда говорить о том, что Крым вернулся на Родину в полном соответствии уставу ООН? Для России, одной из немногих стран, подчеркивающих свою приверженность международному праву, это вовсе не пустой звук.
Чтобы хоть как-то подтянуть на свою сторону это самое право, майданщикам стоило каких-то пару месяцев потерпеть присутствие «сбитого летчика» Януковича. Потерпеть в том числе для того, чтобы создать Кремлю еще больше проблем – ведь тогда и Крым, и восставший против незаконной власти Донбасс юридически считались бы сепаратистами.
Так почему не утерпели? Как говорил сибирский классик, «нет мне ответа». И никому нет, поскольку его невозможно найти в сфере рационального. Здесь мы имеем дело не столько с революционным буйством, сколько с особой формой мышления, которая в равной степени присуща как украинским туземцам, так и их западным сахибам. Форма эта – глупость. За десять послемайданных лет и концу второго года СВО стало очевидным – Россия воюет не просто с нацистами, она воюет с дураками.
И здесь необходимы пояснения.
В частности, один из речевых перлов А. И. Лебедя: «Дурак – это не отсутствие ума. Это ум такой». Какой именно – раскрывает Вольтер: «Хитрость – ум дураков». Еще глубже – Фазиль Искандер: «Хитрость – единственная форма ума, доступная глупцам. Но именно потому, что она единственная форма, глупцы ее неустанно совершенствуют».
То очевидное пиление сукá «на якому сидять» в понимании майданщиков было хитростью, впоследствии ставшей действительно единственной формой ума. Хитрость ведь чем-то похожа на мат, которым одни пользуются только по крайней необходимости, другие просто им разговаривают.
Перехитрить всех и себя
С незаконной властью нам все же пришлось иметь дело – а именно в ходе эпопеи с Минскими соглашениями. Отстраниться от перезревающей беды было уже невозможно, а иных собеседников не имелось.
Уже тогда в поведении контрагентов просматривался их главный мозговой механизм: победить – значит обмануть.
В чем контрагенты не без удовольствия признались, когда уже шла спецоперация. Сначала Порошенко, подписавший Минские соглашения, сказал, что он с самого начала не собирался их выполнять, а всего лишь тянул время для строительства укрепрайонов и накопления оружия. То же подтвердили «гаранты» – немецкая Меркель и французский Оланд.
Здесь еще важен фон. Признания эти прозвучали в конце 2022 года, когда у нас вскрылись серьезные проблемы на фронтах, пришлось оставлять территории, менять стратегию. Противник же ликовал и готовился к решающему контрнаступу, который известно чем закончился. В украинских пабликах тогда наблюдались сплошные именины сердца, поскольку признания подписантов «обманули дурака на четыре кулака» идеально соответствовали их виду ума.
Однако у обладателя тотальной хитрости есть извечная проблема – рано или поздно он перехитрит самого себя и даже не заметит как. Попытки понять логику поступков нашего коллективного противника с позиций здравого смысла неизбежно приводят к желанию бросить это гнилое дело. Люди, сознательно и весьма успешно разрушающие экономику и обороноспособность собственных стран в обмен на некую «всемирную солидарность» в противостоянии «кровавому тирану» (благодаря которому во многом и держалось их довоенное благополучие), обитают в отдельном умственном космосе. Их вдохновение уходит на бесчисленные медийные подлянки, предназначенные для обмана своих же народов, на всевозможные форумы, резолюции и правильное голосование в международных инстанциях. С другой стороны, у Запада почти не осталось соглашений с Россией, которые не были похерены.
Украина же договороспособностью вообще никогда не баловалась. Обмануть во всем, включая получасовое перемирие на передовой, – святейшее дело. Враг нам попался, безусловно, трудный и упорный, но все равно странный. Воевать так, чтобы соответствовать теме совещаний в Мюнхене, Раммштайне и прочих местах, для него важнее любых стратегий. Ради этого он упорно подыхал в Артемовске, в Авдеевке, дохнет на бессмысленном плацдарме на левом берегу Днепра, дохнет для того, чтобы главный клоун обхитрил своих импресарио, выпросил у них денежек, и можно было бы подыхать дальше. Но те ведь тоже альтернативно умные…
В итоге за десять лет после госпереворота и два года СВО окончательно вырисовался коллективный персонаж, с которым в принципе не о чем договариваться. Хотя официально мы к переговорам всегда готовы, но, как говорил товарищ Жуков в Берлине, «никаких переговоров, кроме безоговорочной капитуляции, не вести».
Кстати, мир все видит – кто хитрый, а кто просто умный. С кем можно говорить и с кем – ни за что.
