В джазе только девушки У меня есть несколько джазовых женщин, чей голос звучит со мной по жизни. Конечно же, Элла Фицджеральд. В джазе она – Моцарт. То же светлое, аполлоническое искусство.

Когда нет внутренних демонов, а трагизм тех или иных музыкальных ситуаций продиктован демонами внешними, которых всегда побеждает всепроникающее сияние. Поэтому, как у Пушкина, «печаль моя светла». Она светла даже в моцартовском реквиеме – самом странном и самом загадочном произведении зальцбургского гения. Впрочем, я отвлекаюсь, вернемся к джазу. Итак, вторая женщина, чей голос неизбывен, – Билли Холидэй. Вот где подлинное дионисийство. Внутренние демоны, наполняющие ее блюзы горячечным трепетом, сожгли дотла саму черную королеву блюза.
Третья – Джанис Джоплин. Белая сестра Билли Холидэй, повторившая ее судьбу в формате хиппи-трипов. Прекрасная в своей толстой неряшлививости и вульгарной незащищенности
Четвертая – Арэтта Франклин, прилетевшая на джазовых парах в искрящиеся диско. Пятая – Жанна Агузарова – формально к джазовым певицам не относится. Тем не менее она обладает совершенно джазовым голосом, уложенным в прокрустово ложе роковой энергетики.
Ну и шестая – Нино Катамадзе. Она вошла в мой «пантеон» не так давно, но утвердилась там прочно, со всей основательностью грузинской крестьянки. Нино – плодородная Деметра, тоскующая по Персефоне. Роскошная и нелепая, словно Джоплин, святящаяся, как Элла, напоминающая рычащей бархатистостью Билли, виртуозной упругостью Арэтту и ведьминской сумасшедшинкой Жанну. Нино – песнь песней, слушать которую можно в любое время суток и в любом настроении. В ней солнце Грузии соперничает с розовым закатом над Пасифик-стрит, виноградная лоза сплетается с лианой. И все это припорошено этаким российским, хрустким морозцем. Вы еще не слышали Нино Катамадзе? Обязательно подарите себе эту певицу.