– Валерий Михайлович, у меня к вам вопрос с подвохом – насколько легко соблюдать 94-й Федеральный закон?
– Это закон с тяжелым бременем изменений и дополнений. Первоначальный текст был сравнительно небольшой, на сегодня различные изменения и дополнения к закону по объему в четыре раза его превышают. Что касается оценки его полезности, то оставим оценки аналитикам, и пусть они дискутируют о том, чего в законе больше – светлого или черного. Если же говорить о статистике, тут все более-менее определенно: по итогам 2009 года руководителем Федеральной антимонопольной службы озвучена сумма в 280 млрд рублей. Это именно та сумма, которая была сэкономлена для федерального бюджета благодаря действию 94-го ФЗ. Арифметика простая – берется стартовая цена, итоговая цена, производится простейшее математическое действо и получаются названные 280 миллиардов.
Кроме собственно правоприменения, на нас лежит огромный объем работы по «разъяснению» норм данного закона. Практически ежедневно к нам обращаются с соответствующими просьбами, и каждый наш ответ начинается с того, что полномочий разъяснять федеральный закон у нас нет, однако мы считаем возможным изложить собственную позицию. Если говорить о других законах, контроль за соблюдением которых осуществляет управление, то, безусловно, динамика позволяет сделать комплимент правительству Красноярского края. По сравнению с четвертым, пятым годом ситуация кардинально изменилась – у нас практически не возбуждаются дела против министерств и ведомств.
Что касается 94-го ФЗ, здесь количество жалоб не уменьшилось, а увеличилось. Если в 2006 году в управление поступило 47 жалоб, в 2007-м – 160, в 2008-м – 277, то в прошедшем – 618. Цифры говорят сами за себя. Разумеется, общая картина складывается при правоприменении на трех уровнях: федеральном, краевом и муниципальном. Основную тяжесть ответственности на краевом уровне берет на себя агентство госзаказа. На его руководителя два штрафа уже наложено, по четырнадцати эпизодам ведется административное производство… Безусловно, когда мы привлекаем к административной ответственности, накладываем штраф – это еще не весь путь. У второй стороны есть возможность в судебном порядке обжаловать наше решение. И суды, например, очень часто применяют статью 2.9 Кодекса об административных правонарушениях, квалифицируя их как малозначительные.
– Насколько я знаю, проще стало жалобы писать. Настолько, что их может писать кто угодно.
– Это отдельная тема. Ваш комментарий не совсем правильный. Суды не считают, что жалобу может подать кто угодно. Но мы не всегда и не во всем согласны и с судьями. По закону участник размещения заказа – это любое лицо, желающее участвовать в размещении заказа, даже не подавшее заявку, так как подать жалобу можно на этапе опубликования конкурсной документации. Но иногда судьи отождествляют участника размещения заказа и участника конкурса, полагая, что жалобу могут написать только участники торгов. Мы же считаем, что написать жалобу можно не только участнику, но и хозяйствующему субъекту, который желает принять участие в торгах, но не может этого сделать, посмотрев на сайте положение о конкурсе и увидев там вещи, на его взгляд, незаконные. Например, критерий допуска к торгам – явно незаконное изобретение заказчика или уполномоченного органа. Есть судьи, которые считают, что написать жалобу может только тот хозяйствующий субъект, который своими действиями однозначно подтвердил желание поучаствовать в торгах. Например, обратившись в письменном виде за разъяснением конкурсной документации. То есть «вещественные доказательства» должны быть.
Проблематика, стоящая за вопросом, который вы обозначили, тем не менее актуальна. Возник уже целый бизнес, который специализируется на этом. Думаю, что не открою секрета и никого не обижу, если нарисую теоретическую схему: фирма-пустышка, зарегистрированная вчера и имеющая минимальный уставной капитал, а за душой не имеющая даже арендованного офиса, с точки зрения формальной имеет возможность претендовать и участвовать в большинстве конкурсов и аукционов. В чем заключается бизнес? Фирмы подают заявку, реально не предполагая бороться за победу в этом конкурсе и за право выполнения этих работ. У них совершенно черная мысль изначально: заработать на… ну, по-разному это называют…
– На перепродаже.
Не только. На получении платы за собственную умеренную активность на аукционе. Иногда плату получают за то, чтобы не уронить цену на аукционе до совершенно нереального уровня. Очень часто пустышки в чистом виде перепродажей не занимаются, это делают компании, которые из себя что-то представляют, имеют некие фонды, активы, но переживают этап кризиса. Они применяют некий административный ресурс, отношения, связи… В итоге легитимно побеждают, но реально знают, что не имеют возможности для выполнения нужного объема работ. И в случае если в конкурсной документации нет запрета на субподряд, они отдают основной объем работ в субподряд и зарабатывают на этом.
– «Вот на эти два процента и живу»?
– Там разные цифры называются – пять процентов, десять, двадцать. Цифры, документально не подтвержденные, поскольку в таких случаях экономические отношения между подрядчиком и субподрядчиком относятся к категории серых, если не черных. Это пример не самых недобросовестных подрядчиков. Самые недобросовестные – те, которые вообще не предполагают бороться собственно за контракт, а просто выясняют, кто реально мог бы это сделать, и делают им соответствующие предложения – заплатите мне, чтобы я не участвовал, например. У нас есть документальные доказательства таких действий. В то же время у нас есть много примеров, когда такие фирмы-пустышки, участвуя в аукционах, опускали цену контракта до экономически не обоснованного уровня. Бывали ситуации анекдотичные. На примере мэрии Красноярска – бывало такое, что ценник уходил в минус. То есть за право поставить оргтехнику они еще готовы были заплатить и платили, включив соответствующее условие в муниципальный контракт. Это реальная, хотя и весьма специфическая ситуация, в которой занимающий определенную рыночную нишу готов экономически пострадать, лишь бы не пустить посторонних в этот бизнес.
– То есть очень часто жалуются те, кто хочет таким образом немного напрячь реальных участников – заказчика и подрядчиков? А по сути жалобы сразу не видно, что человек просто рэкетир?
– Более 50 процентов жалоб признаются нами необоснованными. Но у антимонопольного управления при поступлении жалобы есть не право, а обязанность рассматривать ситуацию от А до Я. Специалисты, работающие по 94-му ФЗ, работают в очень жестких временных и процедурных условиях – пять дней на все про все по каждой жалобе. Каждое наше телодвижение по любому поводу регламентировано. Поэтому, даже если жалоба кажется необоснованной, мы обязаны ее проверить. Мы запрашиваем всю документацию, причем в оригиналах, проверяем ее. В итоге многие аукционы и конкурсы мы вынуждены «хоронить» по банальной причине – большое количество нарушений 94-ФЗ со стороны заказчика или уполномоченного органа, которые утверждают документацию, со стороны комиссии, которая при подведении итогов либо на этапе допуска что-то неправильно сделала… И в итоге формально надлежащий, а реально пустой жалобщик имеет возможность добиться того, чтобы аукцион или конкурс был отменен. Цели тут могут быть самые разные.
К сожалению, пресса не очень вникает во все эти тонкости, предпочитая выискивать жареные факты и просто клубничку. Свежая ситуация касается так называемого – подчеркиваю, так называемого – «черного списка», это как раз ярко выраженный пример этой самой клубнички. Сразу, на берегу, обозначу, что мы к этому названию никакого отношения не имеем, и кто этот «черный список» придумал, я могу только догадываться. Ситуация на самом деле банальна и скучна: руководитель аппарата правительства запросил информацию о чиновниках разного уровня, привлеченных к административной ответственности. Совершенно дежурная, общедоступная, рабочая информация, которую мы к тому же стандартно размещаем на собственном сайте и рассылаем в СМИ. Что из этого сотворили журналисты – из банальной рабочей темы соорудили некую Джомолунгму, обозвав ее «черным списком», – ну, на мой взгляд, это по определению неполиткорректно.
Безусловно, и нам, как федеральным чиновникам, следует быть корректными при комментариях, но никакой некорректности со стороны сотрудника, лаконично осветившего эту тему, я не увидел. Журналист пришел на отдельно взятое административное дело, где должен был присутствовать руководитель краевого агентства госзаказа, но он не явился по объективной причине, дело было рассматривать не с кем и говорить было не о чем. После краткого общения об отсутствии повода для информационного сообщения об административном деле возник абсолютно, на мой взгляд, ненужный шум. К великому сожалению, талант и творчество журналистов оценивают как раз по способности эту самую земляничку сотворить из несостоявшегося наложения административного штрафа.
Сложный закон, сложное правоприменение… ну а кому легко?
– А жалоба той компании, у которой уставной капитал десять тысяч рублей, тоже признана обоснованной?
– На самом деле количество жалоб от компаний-пустышек измеряется уже даже не десятками, и результаты их рассмотрения разные. Безусловно, среди них есть обоснованные по банальной причине – если изначальная документация сформирована заказчиком или уполномоченным органом с нарушением требований 94-го ФЗ или если конкурсная (аукционная) комиссия незаконно усовершенствовала процедуры допуска или оценки заявок. Самые распространенные нарушения – недопуск заявок участников торгов на этап оценки или проведения аукциона.
– Сколько штрафов, наложенных УФАС, обжаловано агентством госзаказа в суде?
– Обжалуется практически все, поскольку штраф должностное лицо выплачивает из своего собственного кармана. Если говорить спортивным языком, пока счет в нашу пользу.
– Сегодня только общался с Дмитрием Михайловичем Кипнисом, и он говорит, что функции контроля и надзора за исполнением 94-ФЗ надо целиком отдать УФАС как наиболее профессиональной и компетентной структуре. В то же время г-н Кипнис – чемпион по правонарушениям 94-ФЗ…
– Он вне конкурса, поскольку, как руководитель универсального уполномоченного органа, очень часто отвечает за чужие «грехи», например за некорректно сформулированные предметы муниципальных нужд. Он в силу своей должности обязан проводить большинство процедур краевых госзакупок. Что касается его предложения – все вопросы к законодателю.
– УФАС закупает для себя мебель, оборудование через агентство госзаказа?
– Безусловно, мы покупаем все в соответствии с нормами 94-ФЗ, но мы – структура федеральная, в этой части услуги агентства не для нас. Мы по объемам закупок – скучная тема. Большинство закупок не требует проведения конкурсных процедур в силу того, что мы тратим менее ста тысяч в квартал, а по тому, что выше, проводим запрос котировок. В мою бытность руководителем я не помню закупок на сумму более полумиллиона рублей (если сумма закупок не превышает 500 тыс. рублей, проведение конкурсных процедур не требуется. – Прим. автора). По ряду позиций центральный УФАС предпочитает проводить закупки централизованно – скажем, оргтехнику и мебель мы получаем из центра, что называется, в посылке. Если федеральный бюджет будет нас финансировать щедрее, будем и электронные аукционы проводить.
– Если кто-то решит, что вы нарушаете закон, кому он будет жаловаться?
– На мой взгляд, во избежание конфликта интересов и для уменьшения коррупционных рисков ФАС России придерживается оптимального правила: «Не может рассматривать жалобу тот, на кого жалуются». Вышестоящая инстанция – это раз, суд – это два. Можете поверить, вопрос о том, куда жаловаться, в этой части ни у кого уже давно не стоит. Жалуются со вкусом во всевозможные инстанции. Совершенно определенно.
– Спасибо.
