Опубликованное «Российской газетой» интервью с президентом Русского географического общества – а в этом году РГО исполняется 180 лет – Сергеем Шойгу начинается с тревожного вопроса и почти такого же ответа.
– Сергей Кужугетович, в соцсетях уже не первый месяц обсуждают опрос ВЦИОМ: среди нынешних школьников только 20 % знают, куда впадает Волга. При этом для ЕГЭ географию выбрали всего 2,5 % учащихся. Не значит ли это, что вырастает поколение, которое в буквальном смысле не чувствует своей страны?
– Если оглянуться, лет пятнадцать-двадцать назад картина была куда печальнее. Мы тогда тоже проводили опросы – и ответы, скажу вам, были не просто странными, а пугающими. Многие даже не знали, что Байкал находится в России. Но я не драматизировал бы сегодняшнюю ситуацию. Она меняется – и меняется к лучшему.
Митрофанушка победил
Тема географической тупости сводится не только к качеству преподавания географии в средней школе. Есть множество других причин – к примеру, пресловутый столичный снобизм, равно как и снобизм провинциальный – оба стоят на принципе «кто вы такие, чтобы я знал, где вы живете».
Наконец, надо смириться с тем, что всегда и везде существует некоторое количество народа, которому искренне наплевать, что куда впадает и чем Арктика отличается от Антарктики… Подобное отсутствие интереса к стране и планете само по себе не делает этих людей плохими. В конце концов, мы незаметно наследуем психологию предков, большая часть которых были крестьянами, а земледелие не только воспитывает домоседа, но имеет свою систему жизненных координат.
Моя прабабушка, щупая землю, безошибочно определяла, что и когда надо сеять, знала множество природных тонкостей, каких в учебнике не встретишь, но за девяносто два года жизни не покидала своей деревни – если, конечно, не считать выездов на базар в город и райцентр. И совсем не переживала об этом, поскольку такая жизнь считалась нормальной, почти образцовой, ибо
меж двор шатаются только непутевые.
Но есть и нечто большее – изменилась сама природа странствия и познания Земли. Изменил ее вселенский Митрофанушка с его бессмертным
для чего учить географию, если есть извозчик, который всегда довезет.
Фонвизин, конечно же, не догадывался, какую провидческую фразу вложил он в уста своего персонажа, – хотя бы потому, что не мог знать, что через полтора-два века извозчики будут управлять не лошадками, а скоростными поездами, воздушными и морскими лайнерами, превращающими вопрос перемещения практически в любую точку земного пространства в дело считаных часов или дней.
По-обывательски недоросль вполне разумен. Если вывести за скобки немногочисленную группу профессиональных искателей приключений вроде Федора Конюхова, экстремальных тревел-блогеров и прочих таких же, то нынешний ветер дальних странствий свистит совсем не в тех головах, чем это было лет двести назад, тем более пятьсот.
Когда наш современник не без гордости признается, что он «объехал полмира», то по большому счету он говорит о перемене интерьеров – салон самолета, каюта, купе, гостиница и далее проверенный маршрут. Странствие превратилось в предмет потребления: человек, думая, что «познает мир», всего лишь покупает впечатления, уже заранее просчитанные теми, кто их продает, и поскольку покупает чаще всего задорого, то имеет право требовать комфорта и безопасности – а это уже забота коллективного «извозчика», который и доставит, и обласкает.
География здесь и вправду почти ни при чем – она только повод для поиска нового впечатления.
Цена знания Земли
Древность и особенно Средневековье оставили огромное число рассказов о путешествиях, читая которые испытываешь необъяснимое чувство неловкости – то есть неловко говорить о том, что сам где-то побывал. Нынешнее путешествие требует денег, тогдашнее – денег плюс готовности страдать и, если придется, принять смерть, ибо только такой ценой доставалось познание Земли.
Кроме того, от человека требовалось бессчетное множество знаний, критически необходимых в путешествии, – где, с какими людьми и как говорить, чтобы не навлечь беду; как нанять корабль, который доставит на нужный берег, а не на рынок рабов; сколько и какого продовольствия запасти, чтобы не умереть с голоду, пересекая степь; где начинается местность, в которой никому нельзя спать, потому что грабят здесь круглые сутки, а не только по ночам… Само собой, требовались навыки владения оружием хотя бы на уровне исправного воина.
Для той ситуации абсолютно нелепой выглядит фигура «искателя приключений», появившаяся только в пору расцвета романтического жанра. Путешествовали люди, имевшие вполне четкую цель, – например, паломники, но чаще всего – купцы, дипломаты и профессиональные географы, познания которых ценились чрезвычайно высоко в ту пору, когда Земля была большей частью «белым пятном».
Их сочинения по сути отчеты о командировках. Особенно плодовиты в этом были исламский мир в пору своего расцвета, затем Европа. Русские подключились к мироописанию сравнительно поздно, хотя путешествовали не меньше арабов и франков.
Тверской купец Афанасий Никитин стал вторым европейцем, побывавшим в Индии (первым был итальянец Никколо Конти). Его знаменитое «Хождение за три моря» имеет сюжетный «двигатель», во многом типичный для того времени. В Астрахани караван, с которым он шел, ограбили; на двух оставшихся судах чудом удалось уйти в море, но бурный Каспий не пощадил – выбросил один из кораблей неподалеку от Дербента, и все бывшие на нем стали добычей тамошнего воинственного племени. Афанасий, и здесь уцелевший, поднимает все связи, чтобы вызволить товарищей из неволи. Это ему удается, а поскольку сам он лишился почти всего товара, взятого в долг, просит ширваншаха оплатить, также в кредит, его возвращение на Русь. Правитель отказывает, и Афанасий идет домой «обратным путем», через Персию, Индостан, Аравию, Турцию… «Хождение» займет шесть лет, с 1466 по 1472 год, и до родной Твери купец не доберется, умрет где-то под Смоленском.
Удивительно, но в 1476-м тот же сюжет повторится с венецианским дипломатом Амброджо Контарини. В Астрахани местное начальство намеревалось продать его на рынке – итальянцу удалось откупиться огромной суммой, взятой под большие проценты у ехавших с ним русских и татарских купцов. Деньги намеревался вернуть в Москве, но денег не нашлось, и надо было ждать, пока Синьория пришлет, а это год, не меньше.
Но у того сюжета был счастливый финал: Иван III, узнав о беде венецианца, сказал: отправляйся, бедняга, домой, я все оплачу.
Сочинение Контарини интересно тем, что он подробно описывает тяготы пути, что, в общем-то, не приветствовалось в корпорации странствующих – читателю интересно, что ты видел, а не как ты страдал, ибо это само собой разумеется…
Все вышесказанное вовсе не в укор современникам: просто есть вещи, которые прогресс отнимает, и одна из них – глубокая, личная прочувствованность знаний о Земле и людях, которые некогда давали странствия.
А с преподаванием географии и вправду надо что-то делать – хотя бы потому, что грех русскому человеку, даже заклятому домоседу, не знать, где Байкал и куда Волга впадает.
