Десять командировок на Кавказ, более двадцати – по городам России. Михаил БУШИН шутит: «Хорошая у меня работа, дала возможность родную страну посмотреть». Полковник в отставке, ветеран боевых действий специальному отряду быстрого реагирования «Зенит» Росгвардии по Красноярскому краю отдал 18 лет своей жизни. От обычного спецназовца дослужился до заместителя командира СОБРа по воспитательной работе. А уйдя на пенсию, взялся за воспитание ребятишек – возглавил Кедровый кадетский корпус.
Сказка заканчивается быстро
Помните, как в фильме «Офицеры» комэск говорит: «Есть такая профессия – родину защищать». Так и Михаил Бушин на все вопросы о его профессиональном выборе отвечает: «Обычная работа». Да – связана с риском, да – стреляют в тебя, но это особенности профессии, которую выбирают мужчины, приходящие в специальный отряд быстрого реагирования.
То, что он станет спецназовцем, Михаил решил еще в детстве. Рос он в Минусинске. В 1990-е годы в южном городе начались беспорядки, подростки объединялись в банды и воевали друг с другом – район шел на район. Зайдешь на чужую территорию – целым не выберешься. В одну из таких банд чуть не попал и Бушин. Благо в то время в Минусинске появились добровольцы, которые организовывали для подростков спортивно-патриотические клубы. Занимались боксом, кикбоксингом, дзюдо.
– В пятнадцать лет я попал к тренеру по кикбоксингу, он сплотил нас, – вспоминает Михаил Бушин. – Старшие парни из клуба уходили служить в армию в спецподразделения. Тогда как раз началась первая чеченская война. У нас перед глазами был пример – какими нужно быть. Так что в шестнадцать лет я уже знал, чем буду заниматься.
Он тоже пошел в спецназ, на Северный Кавказ. Первая чеченская уже заканчивалась, заключили Хасавюртовское соглашение. И войсковая часть, в которой служил Бушин, принимала участие в выводе российских войск.
– Ничего сложного, – говорит Михаил. Хотя замечает: школу спецназа уже в 18 лет прошел отличную. Ему пришлось и в холодной землянке зимовать, и в 20-километровых марш-бросках участвовать, и на голодном пайке сидеть, когда машину с продуктами перехватили по дороге.
– У человека, который приходит в СОБР, в голове не должно быть романтики: походы, лес, крутые ребята. На самом деле это кровь, пот и слезы. Бытовуха и постоянные тренировки, – поясняет Михаил Бушин. – Если человек не понимает, куда попал, сказка заканчивается на первом полевом выходе. Холодно и грязно, а иногда больно и тяжело. Нужно быть морально готовым к этому. Я понимал, куда иду, потому что с первыми трудностями столкнулся в армии. Тогда же и ответ нашел на вопрос: зачем мне это надо? Когда будет бой, благодаря подготовке в 80 процентах останешься жив.
Прямой наводкой в отряд
Из армии он вернулся обладателем почетного крапового берета. Поступил в Сибирский юридический институт. А когда окончил – прямой наводкой в СОБР. Никакая другая работа ему была не интересна.
Взяли его с годовым испытательным сроком, закрепили наставника.
И началась «обычная» работа: тренировки, учеба, самосовершенствование, выезды на задержание. Специальный отряд быстрого реагирования используется для захвата особо опасных преступников, в контртеррористических операциях. Так что простых дел не было.
В начале 2000-х годов криминал в Красноярском крае цвел пышным цветом, потому выездов было много. Одно из первых задержаний Михаил провел в Канске.
– Я еще лейтенантом был, мы выезжали в Канск – убийцу задерживали. Его арестовали, но он совершил побег. Мы знали, что он придет к своей подруге. И не просто так, а убить ее: женщина стала свидетелем преступления, – рассказывает собровец. – Подруга любила преступника безумно, но оперативникам удалось убедить ее, чтобы сообщила о его появлении. Мы сутки просидели в засаде, хотели уже сниматься, и тут является сбежавший.
Убийцу решили брать живым. Михаил был первым в штурме. Его предупреждали, что нарушитель закона не маленького роста, но такого он не ожидал. Преступник – под два метра ростом и с огромными кулаками, да еще вооруженный обрезом – бросился на спецназовца.
– Приемка (захват преступника. – НКК) была жесткая. Мы с этим детиной долго боролись в коридоре квартиры. Хорошо, товарищи помогли. Еле-еле его уложили.
Собровцы работают не только в Красноярске и Красноярском крае, по оперативной необходимости выезжают и в другие города России. Для Михаила самым интересным стало задержание в Москве киллера, который числился в розыске около двадцати лет. Он уже осел в столице, прижился и успокоился. А тут появляются спецназовцы.
Все произошло, как в художественном фильме: подошли на улице, взяли под руки – и в машину. В тот же день на самолете доставили его в Красноярск. Вот и все.
Михаил говорит: ранений у него не было, а контузия – нормальное состояние собровца. Ведь вокруг всегда что-то взрывается.
За его плечами 10 командировок на Северный Кавказ. В них он в общей сложности провел четыре с половиной года. Но самая первая могла стать роковой.
В 2004 году Бушин принимал участие в уничтожении одного из главарей банд-формирований в Чеченской республике. Пока шел бой, не обращал внимания на стрельбу. А когда все закончилось, обнаружил в бронежилете несколько осколков и пуль. Эти ранения могли стать смертельными, но спасло средство защиты.
За ту командировку Бушин получил свою первую государственную награду – медаль «За охрану общественного порядка». Дальше были медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, «За отвагу», более двадцати ведомственных наград, но та – первая – самая дорогая и памятная для ветерана.
Им здесь сложнее
Первая командировка стала самой сложной и для жены Михаила. Бушины только сыграли свадьбу, а через две недели спецназовец уехал на задание. На полгода.
– Жена гражданский человек, но отслужила со мной от звонка до звонка – восемнадцать лет, – улыбается ветеран СОБРа. – Командировки у меня были разные – от 45 дней до полугода. Сначала она переживала, а потом привыкла.
На самом деле каждая командировка спецназовца для членов его семьи – тревожное событие. В СОБРе это понимают, говорят: «Сложнее не нам там, а женам здесь». Ведь в бою случаются и потери. Остаются матери, супруги, дети.
– Семьи бойцов, уехавших в командировки, не остаются без внимания. Руководство отряда помогает им всем, чем может. Кому-то надо картошку выкопать, кому-то ребенка в детский сад устроить, а с кем-то просто поговорить, морально поддержать, – рассказывает Михаил. – Две мамы погибших бойцов практически в списках отряда.
Кстати, поддержкой семей спецназовцев занимался и сам Михаил, когда вступил в должность заместителя командира СОБРа по воспитательной работе.
«Здравия желаю!»
Сорок лет для спецназовца – преклонный возраст. Как здесь говорят, физика уже не та, молодежь поджимает. А командир всегда должен быть впереди, показывать бойцам пример в физической подготовке, говорить: «Делай, как я». А как убеждать, если силы нет?
Бушин мог бы еще работать в СОБРе на «бумажной» должности, но ближе к сорока начал задумываться о переходе на другую работу. Сначала хотел пойти преподавателем физподготовки в СибЮИ. Но однажды в разговоре со знакомым узнал о Кедровом кадетском корпусе.
– Я уже был связан с воспитанием бойцов. И подумал: почему бы не попробовать работать с детьми? Принять участие в их становлении, – поясняет ветеран СОБРа. – Пошел – и нисколько не жалею.
В Кедровый кадетский корпус он приехал сначала как гость. Посмотрел – понравилось. И сама обстановка, и ребятишки.
– По сравнению со школой в кадетском корпусе совершенно другие дети – воспитанные и уважительные. Идешь по коридору, стоит мальчишка – метр с кепкой, вытянулся: «Здравия желаю!» Мне нравится наблюдать, как они меняются. За год становятся абсолютно другими людьми. Понимают, что такое ответственность, не говоря о таких мелочах, как наведение порядка в классе и уход за обмундированием.
Бушина часто спрашивают: почему пошел работать в образование, ведь с детьми так сложно? А он отвечает: сложно не с детьми – те впитывают науку, как губка, а с их родителями.
– Нам приходится доказывать родителям, что учебное заведение способно воспитывать детей, – поясняет Михаил Владимирович. – Я стараюсь работать с родительским комитетом открыто. Настоял, чтобы он обращался ко мне по каждому вопросу. Ведь мы должны решать проблемы на уровне корпуса, иначе зачем нас сюда поставили?
Курсанты уже знают: директор слов на ветер не бросает. Раз обещал решить проблему – сделает.
Новый руководитель Кедрового кадетского корпуса наладил обратную связь с учениками: установили почтовые ящики, и каждый ребенок имеет право бросить в него письмо, в котором описывает все, что его волнует. Будь это невкусная еда, задиристый однокурсник или отсутствие общего языка с воспитателем или преподавателем. Записки курсантов разбирают только психолог и директор корпуса, больше их не видит никто.
Думаете, мелочи? Нет! Почта доверия, как ее здесь называют, позволяет решать важные задачи комфортного проживания ребятишек. Например, написал кто-то из кадетов, что им за обедом не понравилось мясо. Директор тут же бросился в столовую – снял пробу. Действительно – не то. Убрали продукт с кухни, отвезли на экспертизу. А затем обратились к поставщику. Уже на следующий день предприниматель забрал из кадетского корпуса 900 килограммов невкусного мяса и привез новое, свежее.
Кодекс чести
Михаил Бушин только два года возглавляет кадетский корпус, но рассказывает о нем, как будто десяток лет пестует и воспитывает мальчишек. Говорит, привык вгрызаться в суть дела в боевой обстановке. Там при выполнении специальных операций иначе нельзя. Существует риск потерять бойцов.
Так и здесь: недоглядишь, не вникнешь в проблему – потеряешь курсантов. И пусть упущения директора не грозят их жизни и здоровью, но воспитание обернется вспять. И не выйдет из них патриотически настроенных и ответственных личностей, готовых встать на защиту родины.
– Большую роль играет воспитание курсантов, – считает руководитель Кедрового кадетского корпуса. – В школах только сейчас ввели элементы патриотизма – стали поднимать флаг. А в кадетских корпусах уже 25 лет это происходит – и флаг каждое утро поднимается, и гимн дети поют. Ребенок все это впитывает в себя, понимает: есть кодекс чести. Воспитание здесь начинается с первого дня пребывания в корпусе, и к 11-му классу это молодой человек с правильно сформированной позицией.
Сейчас 70 процентов выпускников «кадетки» идут в военные и ведомственные вузы МВД и МЧС. Бушин считает: курсанты должны иметь преференции при поступлении в высшие учебные заведения. Здесь наладили тесную связь с институтами, которые приезжают в Кедровый и рассказывают о своих специальностях. Дети выбирают направление и двигаются к своей цели: участвуют в олимпиадах, собирают портфолио. Но самое главное – работа психолога и медработников, которые изучают особенности личности ребенка и поясняют ему, на поступление в какой вуз он может рассчитывать.
– К сожалению, дети приходят в корпус с ослабленным здоровьем, – констатирует директор. – А чтобы поступить в спецназ, нужно иметь отличные медицинские показатели. Стараемся подтянуть их физическую подготовку, укрепить здоровье.
Михаил Владимирович ввел правило: вместе с кадетами на спортивной площадке подтягивается и отжимается, чтобы дети смотрели и брали пример с командира. На очереди – совместный прием пищи. Это тоже важно – понимание, что начальник питается с тобой из одного котла.
Впрочем, как говорит руководитель Кедрового кадетского корпуса, здесь нет задачи выучить будущего офицера, военного или спецназовца. Станет защитником Отечества – отлично, пойдет в стоматологи или инженеры – тоже хорошо.
– В любом случае у выпускника должна быть гражданская позиция, – считает Михаил Бушин. – Прежде всего мы учим мальчика быть мужчиной, совершать настоящие мужские поступки. И этому его только представитель сильного пола научит.
Фото Олега КУЗЬМИНА, из архива Михаила БУШИНА
