До недавних пор все, что касалось ядерных технологий в России, афишировалось мало. Однако со временем ситуация стала меняться. На днях в столице края открылся информационный центр, призванный распространить базовые знания об атомной энергетике и популяризировать профильное образование среди школьников. О настоящем и будущем ядерных технологий, о мифах и стереотипах, сформировавшихся вокруг отрасли в годы молчания, а также о модернизации инфраструктуры отрасли на территории региона мы беседуем с директором департамента коммуникаций ГК «Росатом » Сергеем НОВИКОВЫМ.
Сергей Новиков уже одним своим внешним видом и манерой держаться опровергает миф о закрытости атомщиков. Молодой, энергичный, общительный (к слову, чиновник отказался от заранее составленных вопросов, пообещав ответить сходу на любые, даже самые «неудобные»). И разговор наш происходит не в «высоких» кабинетах, а в пресс-руме редакции, куда Новиков заехал сразу же после открытия центра.
– Информационный центр – дорогостоящий проект. С какой целью вы взялись за его реализацию?
– Госкорпорация уже два года воплощает этот проект в жизнь. Подчеркну, на собственные средства. Наша задача – создать образовательную инфраструктуру в столицах регионов, там, где есть объекты атомной промышленности. Ранее у нас были сформированы центры информации в «атомных» городах, «почтовых ящиках». Там есть музеи, куда могут прийти самые разные группы населения, чтобы узнать, чем занимаются предприятия, каковы их цели и задачи. Основная же часть населения живет в мегаполисах. Именно в столицах регионов сконцентрированы все информационные каналы и потоки.
Прежде чем запустить проект, мы проводили социологические исследования, чтобы выявить проблемное поле. В результате выяснилось, что у подавляющего большинства россиян в сознании укоренились негативные стереотипы по отношению к ядерной энергетике.
– Своеобразные ядерные мифы? Какие именно?
– В частности, миф о том, что ядерные станции даже в режиме штатной эксплуатации выбрасывают нечто вредное в атмосферу, например, через трубу. Более половины населения с тезисом согласны, хотя это совершенно не соответствует действительности. Трубы над АЭС – элемент вентиляционной структуры. Через нее подсасывается воздух и совершенно ничего не вылетает наружу. В то же время в углеводородной энергетике как раз продукты сгорания, выбрасываемые через трубу, загрязняют атмосферу.
Еще один миф. Многие считают, что радиоактивность – следствие техногенной деятельности человека. Но это не так. Радиоактивность – природное свойство элементов и окружает нас повсюду. Даже у человеческого тела есть радиационный фон, поскольку в тканях организма содержатся радиоактивные изотопы.
– Да что говорить, уголь, к примеру, обладает высоким фоном. Многие даже не догадываются, насколько опасны шлакоблоки, которые из продуктов сгорания этих углей делаются…
– Совершенно верно. Раз уж мы заговорили про уголь – есть полезная книга «Лекарство для планеты». Автор Том Блис. Ученый приводит статистику: средняя угольная станция каждый год выбрасывает в атмосферу около пяти тонн радиоактивного урана. Умозрительно представить себе такую цифру трудно. В то время как с атомных станций уран в атмосферу не попадает.
Задача центров – развеять многочисленные мифы как основу домыслов и страхов, которые после чернобыльской аварии уже 25 лет бродят в умах россиян. Возможно, это итог нашей былой закрытости, характерной, кстати, не только для России, но и для атомщиков всего мира. Также нам необходимо создать систему понятий и базовых знаний о природе атомной энергетики и промышленности, о том, как работает АЭС, какие принципы используются. Вооруженные знаниями, люди будут меньше реагировать на различного рода информационные провокации. Из разряда: «По вашему региону идет поезд с обедненным гексафторидом урана. Пейте йод с молоком!» Население, не имея представления, что же такое «обедненный гексафторид урана» – хотя урана там меньше, чем в карьере, – болезненно реагирует на подобные объявления в СМИ.
– Стоит ли реагировать на людскую молву? Пускай говорят.
– Например, в Италии из-за молчания, породившего страхи населения, национальным референдумом были закрыты четыре действующих АЭС. Одна из версий, поддержанная премьер-министром: общественные настроения стимулированы нефтяным лобби в конкурентных целях. Для возрождения отрасли потребуются огромные усилия и средства.
– Насколько строительство АЭС актуально для России, и без того богатой ресурсами?
– Россия сегодня остается одним из признанных лидеров в области атомной энергетики и промышленности. Несмотря на это, доля атомной генерации в стране всего 16 %. Среднеевропейский показатель – 32 %, а лидирует Франция – 78 %.
– Какова стоимость центра?
– В Красноярске – около 6,2 млн рублей. Отмечу, Красноярский педагогический университет выделил нам помещение безвозмездно, поскольку проект наш некоммерческий и на нем никто ничего не зарабатывает. Все участники являются его донорами. Росатом вкладывается в лицензионное программное обеспечение, довольно дорогое, поскольку мультимедийный зал обеспечивает синхронизацию сигналов сразу со многих носителей – три видеосигнала с проекторов, один с консоли, аудио и прочее. Много затрат требует отрисовка 3D. К слову, только лицензия на ПО стоит 1,5 млн рублей. Добавьте сюда средства на оборудование, ремонт в выделенном педуниверситетом помещении. А еще есть текущие расходы по содержанию центра, фонд оплаты труда…
– На сколько лет рассчитана работа центра?
– Мы не ставим пока временных ограничений. Гипотетически наша целевая аудитория – нынешние школьники Красноярского края, учащиеся 5–10-х классов. Центр примет этот поток в течение пяти лет. Но за это время вырастет новое поколение. Таким образом, горизонты для работы центра возобновляемы.
– В стране создано уже девять подобных центров. Для чего нужна такая обширная пиар-программа?
– Это не пиар-программа. Скорее благотворительный образовательный проект. Разве создание планетариев является рекламой космонавтики? Это научно-техническая пропаганда. Росатом создает сегодня научно-образовательную инфраструктуру, способную заполнить информационный вакуум, ликвидировать пробел в знаниях.
– Вы обещали ответить на «неудобные» вопросы. Не могу не воспользоваться такой возможностью. Не секрет, что многие жители края недовольны тем, что мы принимаем из-за границы на хранение так называемое отработанное ядерное топливо. Одно из таких хранилищ как раз строится в Железногорске…
– Очередной миф. Россия сегодня не принимает на хранение зарубежное ОЯТ. Отработанный материал исключительно собственного производства.
– Пускай собственного. Но ведь все равно ОЯТ опасно?
– В начале XX века при переработке нефти в керосин бензиновые фракции считались отходами. Побочный продукт, непригодный для дальнейшего использования, чуть не в овраги сливали. С развитием автоиндустрии и ДВС бензин стал превалирующим продуктом нефтепроизводства. А авиационный керосин отошел на второй план. С ОЯТ мы имеем схожую картину. Сейчас полезным является уран-235, которого в природном материале всего 0,7 %. А все остальное – это уран-238. С развитием реакторов на «быстрых» нейтронах уран-238 будет играть первую скрипку. И то, что сегодня считается веществом практически невостребованным, станет сырьем для топлива четвертого поколения. К слову, такая федеральная целевая программа была принята год назад – ФЦП «Развитие ядерных энерготехнологий нового поколения».
– Но пока это теория?
– Уже практика. Если говорить о Железногорском ГХК, там строится один из первых опытно-промышленных реакторов на быстрых нейтронах ВБЭР-300, который сдается в эксплуатацию в 2014–2015 годах. Сам ГХК будет перепрофилирован на производство «МОКС-топлива» с мощностью в 2014 году – 12 тонн, в 2015-м – уже 36 тонн, и будет увеличиваться с ростом рыночных потребностей.
– У нас есть еще один город, связанный с атомной промышленностью, – Зеленогорск. Его жители озабочены реструктуризацией, проходящей на градообразующем предприятии – ЭХЗ.
– Зеленогорский ЭХЗ – один из четырех комбинатов в России, производящих обогащенный уран. Все четыре вошли в топливную компанию «ТВЭЛ». Последняя обеспечивает внутренние потребности страны в ядерном топливе и занимает 17 % мирового рынка – каждый шестой реактор в мире работает на топливе ТВЭЛ. Это компания, конкурирующая на мировом рынке, выигрывающая международные тендеры. В 2006–2007 годах, например, ТВЭЛ удалось вернуть рынки Восточной Европы и Финляндии. Сейчас компания поставляет туда ядерное топливо для реакторов ФВР. В жесткой борьбе удалось обойти американцев – компанию «Вестинхауз Электрик» (Westinghouse Electric), которая активно лоббируется послами, чиновниками и бизнесменами из США…
Чтобы поддерживать конкурентоспособность, необходимо снижать издержки. Например, если сравнить занимаемую атомными производствами площадь с развитыми странами, то у нас она больше почти в 100 раз! Потому что в свое время туда входили мобилизационные мощности и многое другое. Эти площади тем не менее нужно содержать, ремонтировать, охранять… Немалые деньги.
Численность персонала, занятого в российской атомной промышленности, в 10 раз больше, нежели за рубежом. Зарплата, соответственно, во много раз меньше. Но поскольку ТВЭЛ работает на международном рынке, вложить эти издержки в цену не представляется возможным. Мы не можем быть дороже аналогов. Проиграем тендер – лишится работы тот ЭХЗ, который является сегодня курочкой, несущей золотые яйца.
Вчера в газете «Ведомости» прочитал интересный факт – когда Роман Абрамович возглавил Чукотский автономный округ, он зарегистрировался в Анадыре и просто как налогоплательщик выплачивал Чукотскому ОАО миллиард рублей ежегодно. Так вот, ЭХЗ за 2010 год перечислил в бюджеты всех уровней 3 млрд 100 млн рублей. Как три Абрамовича. Это немалая сумма, и сберечь такое предприятие – наша общая задача.
Именно поэтому ТВЭЛ принял программу «Новый облик». Прежде всего она направлена на снижение производственных площадей. На ЭХЗ в прошлом году они снизились на 230 тысяч квадратных метров.
– А оптимизация персонала?
– Она состоялась. Но если посмотреть пристально, в чем она заключалась? Было реорганизовано в ОАО подсобное хозяйство «Искра» со штатом 820 человек. Работники совхоза до недавних пор считались сотрудниками обогатительного комбината. Конечно, жить натуральным хозяйством и иметь твердый заказ от Министерства среднего машиностроения понятнее и проще. Всем бы совхозам так жить! Сотрудники же основного производства прежде всего заинтересованы в реструктуризации, в росте зарплаты. Эффекты уже есть. Выручка ЭХЗ выросла на 9 %, а зарплата – на 26 %. Втрое больше. Средняя зарплата на ЭХЗ 34 900 рублей, а в среднем по краю – 22 000. Плохо это или хорошо?
Далее – около 700 человек ушли на пенсию, простимулированные хорошей денежной компенсацией. В этом году будут выведены санатории-профилактории, гостиница «Уют». Передаются в ведение мэрии детсады и объекты соцкультбыта. Это требование федерального законодательства. Но комбинат не собирается бросать соцобъекты на произвол судьбы. ТВЭЛ оставил средства, чтобы зарплаты сотрудников, например воспитателей, не упали до уровня муниципальных. Люди не должны пострадать от борьбы за конкурентоспособность. Это аксиома. Для ЭХЗ суммы на поддержку бывших подведомственных объектов небольшие, а для социальной атмосферы в городе такая помощь очень важна. И в этом и ТВЭЛ, и Росатом только поддерживают руководство завода.
Есть и другой аспект – психологический. Люди имели удостоверение с надписью «Росатом» и чувствовали себя причастными к решению масштабной государственной задачи. После выделения непрофильных производств в дочерние ОАО статус меняется – и возникают психологические проблемы.
– Зеленогорск стал неким социально-политическим экспериментом ученых умов. Оказалось, что можно построить настоящий социализм даже в сибирской глубинке. Ученым мужам на удивление «с народом повезло». Не разрушит ли коммерциализация атомной промышленности феномен закрытых городов?
– Думаю, и на этот раз Зеленогорск не подкачает. Есть положительные примеры реорганизации. ЭХЗ – не пилотный проект. На предприятиях по фабрикации ядерного топлива, например Новосибирском заводе химконцентратов, Машзаводе в Электростали, опыт показал: многое зависит от руководителя, его готовности адаптироваться к новым условиям. На Машзаводе вывели автотранспортное хозяйство – цех, который обслуживал руководство комбината, включал в себя и автобусный, и грузовой парк. Новое предприятие не ограничилось гарантированным заказом от завода – а это одно из обязательных условий отчуждения. В Электростали, где около 100 тысяч населения, они нашли дополнительные заказы, увеличив свою клиентскую базу и доход.
– Отчуждаемые ОАО получают гарантированный заказ от ЭХЗ?
– В обязательном порядке. К тому же потребности ЭХЗ в уборке, обеспечении автотранспортом, в том, чтобы дети сотрудников могли ходить в детские сады, – они же все остаются. В случае с ЭХЗ есть такая практика, когда проводится тендерная процедура на предоставление определенных услуг комбинату с условием, что если ты берешь высвобождающийся персонал – ты получаешь заказ. С другой стороны, есть люди просто обидевшиеся, что ли. В справках фигурирует 540 человек, которые наотрез отказались от трудоустройства. Важно не молчать, претворяя новые решения в жизнь, а общаться с людьми, раз за разом объясняя им происходящее, донося до них ключевые смыслы.
– Зеленогорск – текущий момент. А каковы основные направления деятельности Росатома на перспективу?
– Можно поделить деятельность атомной промышленности на пять крупных дивизионов – ядерно-оружейный, ядерно-энергетический, радиационную безопасность, прикладную и фундаментальную науку и ядерно-ледокольный флот. Есть четкие цели, установленные наблюдательным советом госкорпорации. Например, поддержание ядерного щита, который является основой национальной безопасности. Для развития ядерной генерации к 2030 году необходимо увеличить долю производства электричества на внутреннем рынке с 17 до 30 %. На международном рынке хотим занять 25 %.
– У вас сконцентрирована элита науки. Наверное, именно в атомной промышленности есть все шансы реализовать президентский курс на инноватику?
– Безусловно. Сейчас мы активно работаем над целым рядом проектов. Например, развитие сверхпроводникового производства. В прошлом году Чапецкий механический завод, входящий в ТВЭЛ, начал производство сверхпроводников, выиграв тендер в рамках ITER – проект международного экспериментального термоядерного реактора, сооружаемого во Франции семью странами, в том числе и Россией. У нас там не только материальный вклад, но и вклад в виде оборудования и компонентов. В частности, поставляем магниты и сверхпроводники.
Поскольку экспериментальная установка термоядерного синтеза финансово неподъемна для любого государства, решили объединиться. В настоящее время проектирование реактора полностью закончено и выбрано место для его строительства – исследовательский центр Кадараш (фр. Cadarache) на юге Франции, в 60 км от Марселя. Следующий демо-реактор планируется построить уже на японской территории. А дальше страны-участники смогут использовать плоды работы уже у себя в стране.
В области космических технологий вместе с Исследовательским центром имени М. В. Келдыша мы создаем ядерную энергодвигательную установку мегаваттного класса для новых космических транспортных систем. Установка позволит открыть совершенно новые возможности в плане освоения космоса. Сейчас мощности подобных устройств в десятки раз меньше.
Не обделены вниманием информационные технологии – суперЭВМ. В условиях запрета ядерных испытаний в испытательных центрах боеспособность зарядов подтверждается через математическое моделирование с огромным массивом переменных в доли секунды. Саровский центр на днях запускает петафлопный суперкомпьютер, который займет седьмое место в мировом рейтинге.
Самое важное, что налажено производство портативных суперЭВМ, которые не стоят в закрытых «ядерных» городах. Их можно купить и доставить заказчику. Это суперЭВМ терафлопного класса, что примерно в 40 раз больше, чем самый мощный на сегодня персональный компьютер. Например, КБ Сухого купило себе такой компьютер, чтобы математически подтвердить возможность посадки «Суперджет-100» без шасси. Это требование сертификации самолетов. Настоящий самолет на брюхо сажать вживую никто не собирается. Гораздо эффективнее купить суперЭВМ, к тому же стоит она всего 1,4 млн рублей. Что гораздо дешевле большого пассажирского лайнера. Спрос огромный. При плане в 15 штук производство получило 50 заказов на 2011 год. Кроме «железа» в стоимость входит и импортозамещающий программный продукт.
У нас есть проекты в области медицины. Речь идет об облучении онкологических опухолей. Росатом производит оборудование и обучает медиков. Также мы занимаемся изотопной диагностикой для раннего выявления раковых образований. В России 80 % больных выявляются уже на 4-й стадии, когда трудно что-либо сделать. Мы создали производство молибдена-99 для генераторов технеция. Заняли нишу, которая образовалась после остановки выработавших свой ресурс генераторов в Бельгии и Канаде. Готовы производить 700 кюри в неделю, притом что Россия потребляет сейчас 200 кюри в год. Для сравнения: такой объем используется для онкологической диагностики в Канаде и США за две недели. Изотопы технеция с периодом полураспада 6 часов вводятся с физраствором. Изотопы работают как маячки, задерживаясь в тканях злокачественных опухолей и показывая границы метастазов. Такие процедуры в США и Канаде уже исчисляются миллионами в год. Мы должны их догнать.
– Проекты из будущего! А посетители информационных центров смогут о них узнать?
– Не только узнать, но и стать участником мультимедийного урока. Центры – универсальный формат, где могут проходить уроки и лекции по самым разным дисциплинам. Более того, есть планы по открытию на его базе центра школы юных корреспондентов. Есть у нас такая практика в Ростове. Совместно с областным союзом журналистов организуются мастер-классы ведущих журналистов для школьников. Самым же эмоциональным мероприятиям стал конкурс видеосюжетов, снятых на мобильные телефоны школьниками. Приходите в наш центр, приводите детей. Кто знает, может, именно вашему ребенку суждено в будущем стать светилом ядерной физики?
