В этом году «образцовым поселком Таймыра» стала Волочанка – отличилась в благоустройстве территории. Лето здесь недолгое, да и теплым его не назовешь, но именно в эти месяцы в Волочанке начинаются благоустроительные работы – кусты пересаживают поближе к домам, а сами жилища красят и белят, ремонтируют печи. Горожанин, привыкший к красочным клумбам и мощеным тротуарам, особого благоустройства в Волочанке не заметит, но для таймырцев даже такие небольшие изменения очень важны. Это значит, что жизнь в тундре улучшается, становится привлекательной для молодежи.
Зимой сытнее
– Да все у нас хорошо, – восклицает в трубку телефона глава поселения – начальник отдела администрации города Дудинки в поселке Волочанка Нина Алексеенко. – Правда, мороз стоит 43 градуса, пурга прошла сильная. В таких условиях в городе все развалилось бы, а у нас стоит, дизель работает. Зато летом в Волочанке красота – весь поселок в ромашках…
В Волочанку мы прилетели как раз летом – в августе. Моросил дождь, на термометре плюс 4. Этот летний месяц для тундры один из сложных – распутица. До отдаленных поселений по земле не добраться. Вертолетом – можно, но очень дорого. Из-за этого и в местном магазине не встретишь ни молока, ни яиц, ни колбаски. Продавец охотно поясняет: в понедельник катер вышел на Усть-Авам, а оттуда рейсовым вертолетом отправят продукты в Волочанку (так хоть немного дешевле). Через полторы недели будет в поселке и молочко, и любимые местными жителями соки.
Из-за сложной доставки цены на продукты заоблачные: литр молока и десяток яиц по 100 рублей, хлеб 68 рублей за килограмм. Кстати, хлеб выпекают прямо в Волочанке – есть своя пекарня, но мука-то тоже привозится с материка.
– Молока и яиц уже недели две нет, – рассказывает продавец магазина Анна Бетту. – Летом раз в месяц завоз идет, а зимой каждую неделю машины приходят. В поселке свои вездеходы, в прошлом году они аж до Норильска ходили за продуктами.
Как это ни парадоксально, но зимой, когда температура воздуха падает, жить в тундре легче – замораживаются все болота, устанавливается зимник. Уже в ноябре в Волочанке каждый день в магазине «свежести», как здесь называют быстропортящиеся продукты.
Она родная
Расстояния на Таймыре относительные. Например, Волочанка относится к муниципалитету Дудинки, хотя от райцентра лететь сюда на вертолете три часа. И все бюджетные работники в 11 учреждениях поселка (здесь действуют школа, детский сад, библиотека, почта, метеостанция, летная площадка, дизельная, сельский Дом культуры, участок полиции) зарплату получают в городе. Например, Нине Алексеенко, отвечающей за все, что происходит в Волочанке, деньги переводят на банковскую карточку, хотя в Волочанке нет ни одного банкомата. Приходится на вертолете летать в Дудинку, чтобы снять причитающееся. Неудобно? Да, но что делать – так выстроена система. Кстати, за связь (а здесь действует только стационарный телефон, сотовая связь еще не дошла до этих земель) тоже необходимо платить в городе.
– Звоню своим подружкам в Дудинку, прошу заплатить, а то отключат, – улыбается Нина Федоровна. – Нормальная у нас жизнь, хорошо мы живем.
По тому, как произносит эти слова глава поселения, видно: считает именно так. Главная заслуга для взрослых жителей тундрового поселка – когда после обучения их дети возвращаются домой, в Волочанку.
– Это для нас самое важное, – говорит Нина Алексеенко. – Ребенок приезжает из города, и его спрашивают, где лучше – в Дудинке или Волочанке. На первом месте для него Волочанка. Она родная.
Приезжают и специалисты. Например, директор школы Денис Теребихин переселился в Волочанку из Норильска, где работал сначала в молодежном центре, а затем занимался бизнесом. Единственная проблема: жить молодым семьям в Волочанке негде. Большинство домов здесь довоенной и послевоенной постройки, последнее жилье возводилось в 1985 году. Некоторые вынуждены обитать по две семьи в одном доме, в однокомнатной квартире ютятся шесть-восемь человек. Конечно, дома ремонтируют, подмазывают, но состояние их не лучшее.
Нынче у волочанцев праздник – впервые после такого долгого перерыва начали строить новенький дом по программе возведения жилья для молодых специалистов. Планировали сдать в сентябре, но обстоятельства помешали, ждут новоселья к Новому году. Тем не менее дом подведен под крышу. Глядя на это, сразу пять молодых семей Волочанки встали на очередь на строительство жилья по программе. Нина Алексеенко замечает: правительство края строить у них обещает, но когда это произойдет, не уточняет.
Кто настоящий охотник
В Волочанке сегодня 498 жителей. В основном долганы и нганасаны, русских и украинцев 18 человек, но никаких разногласий между национальностями не возникает. Правда, представители коренных малочисленных народностей все чаще приходят к главе поселка с претензией: «Раньше нас заставляли жить оседло, а теперь кочевать вынуждаете». Дело в том, что нынче закон Красноярского края более жестко стал рассматривать систему выплат «кочевых» субсидий. Если раньше платили всем, кто обитает в тундре, теперь – только тем, кто работает за пределами поселков. А таких в Волочанке единицы. Конечно, основное занятие долган и нганасан – охота и рыбалка. И если на рыбалку выходят все поголовно, то охотников не так много. Чтобы добыть дикого оленя, нужны сноровка и главное – снаряжение и кочевая точка, в которой можно было бы переночевать.
– Я считаю, из фразы закона «постоянно проживающих в тундре» нужно убрать одно слово – «постоянно», – говорит Нина Алексеенко. – Четыре тысячи субсидии хоть и небольшая сумма, но в межсезонье очень помогает коренным малочисленным народам выжить.
Конечно, есть здесь настоящие тундровики – те, что любят свою землю, рыбачат и охотятся.
– У меня муж в тундре, – рассказывает долганка Людмила Силкина. – А я езжу к нему помогаю. Ведь когда дикий идет, ему некогда ни покушать сварить, ни печку истопить.
Охота – дело сезонное. Дикий олень в тундре идет 10 дней весной и столько же осенью. Это самое горячее время для охотника. Чтобы заработать побольше, нужно стрелять, стрелять и стрелять. Да еще и знать, кого добывать. Кто-то быков стреляет, а кто и важенок. Мясо сдают, панты режут. Цены небольшие. Например, этой весной мясо дикого оленя заготовители-предприниматели принимали по 50 рублей за кило, панты шли по 250 рублей килограмм.
– Охота – это хорошая помощь семейному бюджету, – считает Людмила Силкина. – Например, этой весной Слава Михайлов больше всех настрелял – на миллион рублей мяса сдал. В Турцию уехал отдыхать.
Местные жители говорят: этот сезон для всех охотников был удачным. Из Дудинки новые заготовители приехали – принимали оленину по более высокой цене, конкуренцию местным создавали. Потому практически весь поселок техникой закупился – «Бураны» взяли, квадроциклы. Без этих машинок здесь не обойтись – от вертолета продукты до дома довезти, с кочевой точки оленя в заготпункт доставить.
– В тундре жить, конечно, можно, – размышляет долганка. – Но на точке нужно свой дом иметь. Иначе приходится просить у других переночевать, поохотиться. У нас, например, есть две избушки – одна на ближней точке в 30 км от поселка, другая на дальней – в 200 километрах. Это еще в 1970-х годах совхоз «Волочанский» для своих работников строил. А когда арендный подряд ввели, мы их выкупили. Там наше тундровое имение. Другие туда не поедут, дорогу не знают.
Подобные имения есть только у старших тундровиков, у молодых ни домиков в тундре, ни техники, на которой можно было бы добраться до места охоты. Да и не желает новое поколение в тундре сидеть, им цивилизацию подавай – телевизор, компьютер.
– В декабре сын из армии возвращается, и мне придется уволиться с работы (Людмила работает сторожем в школе. – «НКК»). Если я буду в поселке жить, сын в тундру не пойдет, со мной останется, – рассказывает женщина. – С ним ехать надо – готовить, условия создавать. Без этого молодежь не может.
…Настоящим охотникам уже за 50, молодежь не та пошла. Ленятся, все им тяжело – ни важенку ободрать, ни рыбу почистить. Да и не умеют они в тундре жить. В 1990-х годах так ситуация сложилась, что не было возможности детей с собой на охоту брать – учить. Вот и сидят сейчас без работы. Какое у них будущее? Только на помощь государства надеяться…
Фото Александра Паниотова
