Нет семьи, которую бы обошла война… Это не фигура речи, это истина. 70 лет далеко отодвинули от нас это страшное и героическое время, и все меньше тех, чей рассказ мы слышали вживую. Но в памяти они живут прочнее, чем любое из событий жизни. А почему? Да потому, что говорила… мама или отец. О себе, о самых близких. Без пафоса, без ложного надрыва. Но мы, всего еще не понимая, готовы были разреветься. А потом хвалились во дворе кто дедом, кто отцом, кто дядей… И тот кусочек детства как награда, уже для нас – за ту их трудную Победу. Ведь мы наследники семейных подвигов, страданий и утрат. Наследство это разбазарить невозможно – как не расстаться со своей душой…
Война коснулась абсолютно каждой советской семьи. Все мы бережно храним истрепанные временем фотокарточки, потускневшие награды, пожелтевшие солдатские «треугольники» отцов и дедов, матерей и бабушек. Память тех огненных лет живет и в семье губернатора края Виктора ТОЛОКОНСКОГО, который согласился поделиться с телеканалом «Енисей» и газетой «Наш Красноярский край» своими воспоминаниями, своим личным восприятием «праздника со слезами на глазах»…
– На войне сражался ваш отец. Эта тема поднималась в вашей семье? Ведь такие воспоминания – вещь очень тяжелая…
– Когда мы с братом спрашивали отца о чем-то, пытаясь максимально представить себе войну (читали книги, смотрели фильмы – а тут вот рядом отец, близкий человек, фронтовик), он отмахивался: мол, что о себе рассказывать? Все воевали. Он даже не поддавался на наши уговоры надеть пиджак с орденами. Уступал просьбам только 9 Мая. Вообще он к этому относился, как мне сейчас кажется, по-будничному. Без пафоса и героики. Хотя это был самый тяжелый период в его, к сожалению, не очень продолжительной жизни. Он рано ушел от нас. Его не стало в 1987 году. Сказались военные годы, ранения… Отец очень смущался, когда мы пытались рассматривать его как героя-победителя. Он говорил, что это была работа, которую должны были сделать люди его поколения.
Отец уходил на войну совсем мальчишкой. Он 1924 года рождения. Война началась, когда ему было 16 лет. Рано начал работать, потому что старшие братья ушли на фронт, а семья – большая. Война забрала всех, и он должен был помогать. Потом – шесть месяцев военного артиллерийского училища в Барнауле. И в 18 лет уже – лейтенант. Отец часто подчеркивал, как ему было неловко командовать людьми, которые намного старше, с жизненным опытом. А он был командиром артиллерийского взвода. И с начала 1943 года уже в боях.
– О чем он рассказывал?
– О битве на Курской дуге. Как освобождали Орел, Курск, Белгород. Ярче всего запомнился его рассказ о форсировании Днепра. Часть, в которой служил отец, его взвод должны были первыми форсировать реку, закрепиться на правом берегу и оттуда с легкими орудиями и минометами вести огонь, чтобы пехота могла увереннее переправляться. И вот все офицеры, кто был в этом эшелоне, – все получили звание Героя Советского Союза, солдаты – ордена Славы. Отца наградили орденом Отечественной войны, потому что у него во взводе при переправе утонула одна пушка – снаряд попал в плот.
Так вот, чтобы он сел и рассказывал, не часто бывало. Но в те годы столько было интересных военных фильмов, отец их любил. Смотрел и говорил: вот здесь я воевал, вот те минометы, пушки, которые были у нас на вооружении… Помню, студентом спросил отца – почему они с мамой не поедут за границу (а тогда пускали только в страны социалистического лагеря – Венгрия, Румыния, ГДР)? Отец отшутился – я и так прошел их все с войной, я все видел.
Самое главное, у нас с братом было чувство гордости, что наш отец – фронтовик, победитель. Я помню, как совсем маленьким рассматривал его раны. В спине было от пули углубление. Всю жизнь с войны осколок носил в шее. Тогда таких сложных операций не делали. У него рот долго не открывался, челюстной сустав оказался парализован. И такой шрам – крестик был на щеке…
– Вы родились через восемь лет после войны. Ваши первые воспоминания о Дне Победы? Как тогда, во времена вашего детства, его отмечали?
– Конечно, сейчас все происходит более масштабно. Но и тогда этот праздник люди считали главным. День Победы давал совершенно особое настроение. Праздничные гуляния на центральных проспектах, люди радовались… Сейчас в основном молодежь в них участвует. А я хорошо помню, как по площади проходили люди военного поколения с наградами. И мы все смотрели на них с особым почтением.
Помню, как зарождались традиции – в каждом городе строились мемориалы Славы с Вечным огнем. Так появились святые места, где в День Победы проходили торжественные митинги. Помню, как росла традиция военного парада. Когда-то он был только в Москве, и мы смотрели его по телевизору. Сейчас можно закрутиться и не посмотреть – а вот в то время все сидели у телеприемника и ждали парад с нетерпением. Потом он пришел и в Новосибирск – в центр военного округа. Тоже было очень интересно, принято и любимо народом. Люди и плакали, и веселились…
Именно в этот день, мне кажется, как-то по-особому ощущалось чувство гордости, что ты принадлежишь к народу-победителю. Это единение… Мы и сейчас говорим, что люди должны быть все объединены, а тогда это казалось само собой разумеющимся. Моя мама, ей 87 лет, до сих пор больше всего любит этот праздник. И это чувство переходит из поколения в поколение. На снимки отца смотрят уже мои внуки. В прошлом году 9 Мая мы с сыном и внуками шли в колонне «Бессмертный полк» и по очереди несли его военную фотографию.
Сейчас я жалею, что о чем-то мы с ним не договорили, о чем-то я не расспросил, о чем-то мы вместе не попереживали. Хотя, несмотря на трудности того времени, множество ранений, госпитали и окопы, отец всегда говорил: «Все равно это была моя молодость. Все равно эта была моя жизнь».
Он рассказывал (и я потом увидел в этом какой-то особый феномен), что на войне не болели. Концентрация воли, чувство, что ты необходим… Поэтому это действительно подвиг ни с чем не сравнимый и неповторимый. Подвиг, который вызывает особое чувство гордости. Наверное, именно из-за того, что завоевана Победа большой ценой, огромными жертвами, она и носит такой торжественный, такой святой характер. Потому что мы одновременно и радуемся, и гордимся, и переживаем. Эта война – она в каждом доме, в воспоминаниях каждой семьи. И эта личная сопричастность дает всем нам силы.
– Существует мнение, что идеология Дня Победы и отношение к этому празднику в современном обществе меняются. В сторону некоего формализма, что ли? Украсили улицы, поздравили ветеранов, а почувствовать «радость со слезами на глазах» способны далеко не все. Вы с этим согласны?
– Нет, я думаю, это не уходит. Более того, самих событий и мероприятий становится больше. Другое дело, что да – есть силы живой памяти. Конечно, когда мы с отцом шли 9 Мая на площадь, это было одно состояние. Сейчас фронтовиков мы видим меньше. Их, к сожалению, в живых осталось немного. Но День Победы по-прежнему находит отклик в самых разных сердцах – школьники стоят у Вечного огня на посту, стремятся к этому, волнуются. Очень много примеров, когда совсем юные бескорыстно помогают ветеранам. Это их внутренняя потребность: помочь, поддержать, поблагодарить людей этого поколения.
Но время есть время. Вот почему сейчас важно, чтобы больше было воспоминаний, фильмов, портретов. Чтобы мы эту память историческую не только сберегли, но и укрепляли. В этом, в пережитом целым народом, и есть сила нации сегодня.
– В персональном списке семьи Толоконских День Победы всегда в первых строчках?
– Он самый главный. Так повелось давно. Отец моей мамы тоже был военным. Он воевал в Гражданскую, а в Великую Отечественную учил бойцов – ему было уже за 50, на фронт не брали. Поэтому воинская работа всегда была у нас в особом почете.
– Как вы отмечаете праздник?
– Для нас очень важно в такой день собраться всем вместе. В Новосибирске я всегда 9 Мая после парада, митинга на монументе Славы, встреч с ветеранами ехал на воинское кладбище к могиле отца. Потом мы все приезжали к маме, обедали – чтобы как минимум четыре поколения нашей семьи почувствовали величие этого праздника. Обязательно дожидались праздничного салюта.
Сейчас многое для меня будет впервые. В том числе в первый раз 9 Мая я не смогу быть с мамой. Но я уверен, что мои дети и внуки так же, как и раньше, придут к ней, побывают на могиле отца. Я же буду осваивать традиции здесь, в Красноярске. Многих красноярских ветеранов уже знаю, со многими познакомился, многим вручал юбилейные медали и чувствовал особое волнение, пожимая им руки. К маме же обязательно в мае постараюсь вырваться на денек, но попозже.
