Микрохирург пришил оторванную на производстве кисть. Пациенту с неизлечимым заболеванием успешно пересадили печень. Эти и многие другие достижения наших врачей – некогда революционные – в последнее время стали вполне привычными. Но, восхищаясь мастерством хирургов, мы почему-то редко говорим о других специалистах – анестезиологах, которые стоят рядом с хирургами у операционного стола три, пять, одиннадцать часов – столько, сколько потребуется. И порой именно от них зависит, проснется человек после операции или нет.
Универсальные солдаты
В последнем случае даже самая гениальная работа теряет всякий смысл. И не зря такая специальность, как анестезиолог, считается одной из самых сложных.
– Сейчас Министерство здравоохранения РФ планирует увеличить сроки ординатуры у будущих врачей, – рассказывает Андрей Газенкампф, врач анестезиолог-реаниматолог краевой клинической больницы, к. м. н., декан лечебного факультета Красноярского государственного медицинского университета им. проф. В. Ф. Войно-Ясенецкого. – Предполагается, что обучение по нашей специальности увеличится до четырех-пяти лет. Сейчас оно занимает вместе с ординатурой восемь лет, а планируется сделать десять. И это оправдано. Если у хирурга или нефролога, к примеру, узкое поле деятельности, то анестезиолог-реаниматолог работает со всем организмом в целом. Мы должны очень хорошо знать анатомию, физиологию, патофизиологию, быть универсальными специалистами по возрасту – понимать, как работает организм новорожденного, взрослого и уже пожилого человека. Обычные условия нашего труда – это критические ситуации, поэтому и уровень подготовки должен быть высочайшим.
Увеличение продолжительности обучения должно произойти именно за счет практики. Анестезиолог, как и любой молодой специалист, покидает университет, имея базовый уровень знаний. Подготовка специалиста, обеспечивающего нормальную работу организма пациента при трансплантации, сложнейших нейрохирургических или кардиохирургических операциях, когда собственное сердце пациента останавливается и включается система искусственного кровообращения, требует немало времени. Между тем сегодня таких сложных вмешательств становится все больше. Известно высказывание одного из французских врачей: хирургия идет вперед сегодня настолько, насколько ей позволяют анестезиологи.
С ювелирной точностью
Это для неспециалиста все выглядит просто: дал наркоз – и наблюдай за пациентом. Но на самом деле столько много нюансов, которые обязан учитывать врач, что сейчас даже говорят о выделении кардиоанестезиологов, нейроанестезиологов…
Речь идет о разных подходах к сопровождению пациента во время операции и дальнейшему ведению после нее.
К примеру, операции новорожденным, недоношенным детям. С какой ювелирной точностью там нужно рассчитать дозировку лекарства! А если у пациента существует аллергия фактически на все? Но в операции-то он нуждается!
Не зря есть такая медицинская шутка. Сидят в библиотеке врачи и читают учебники. «Гинекологию» – разумеется, гинеколог, «Нефрологию» – нефролог. А рядом сидит анестезиолог, который читает все сразу.
– У нас нет времени думать над тактикой лечения, попробовать один метод и, если он окажется неэффективным, другой, – говорит Андрей Газенкампф. – Тут нужно уметь принимать решения в течение нескольких минут. И от того, насколько быстро и правильно врач среагирует, зависит жизнь человека. Пока хирург работает (а любая операция – это всегда риск), анестезиолог обязан обеспечивать безопасность пациента, который на операционном столе беззащитен.
У многих пациентов и был, и есть до сих пор такой страх: проснуться во время операции. Или же ощутить боль.
Оказывается, такое было возможно, пусть и в редких случаях, раньше. Потому что доза наркоза рассчитывалась просто – исходя из состояния организма, веса пациента и некоторых других факторов. Сейчас оптимальную концентрацию препарата в крови определяют специальные аппараты. Это позволяет вводить лекарства именно столько, сколько нужно. Потому что у двух людей с одинаковым весом может быть разная реакция – и одному понадобится лекарства в два раза меньше, чем другому. Такие возможности появились благодаря, кроме всего прочего, системе мониторирования сознания. Через анализ энцефалограммы можно оценить степень активности головного мозга и при необходимости увеличить дозу препарата.
Палаты пробуждения
Про наркоз существует немало мифов. К примеру, продолжительная анестезия может серьезно сказаться на памяти человека, да и вообще на умственных способностях. Можно ли в это верить?
– Как поведет себя человек в условиях наркоза, предугадать невозможно, – комментирует Андрей Газенкампф. – Бывает маленькая операция, но маленьких наркозов не бывает. Это всегда серьезные риски. На сегодняшний момент человек может находиться в таком состоянии столько, сколько нужно хирургу для операции. Но от времени нахождения под наркозом степень осложнений не зависит. Осложнения – такие, как нарушения со стороны органов дыхания или ритма сердца, – могут наступить и за полчаса. И хотя препараты становятся все безопаснее, наркозами нельзя злоупотреблять. Длительный наркоз может нарушать когнитивные функции организма, но достоверных данных, подтверждающих данный факт какими-то исследованиями, нет. Это зависит больше от индивидуальных особенностей человека.
Поэтому мое мнение как врача – злоупотреблять им явно не стоит. Сейчас клиники нередко предлагают такую услугу, как лечение зубов детям в условиях седации (погружение в состояние, похожее на дремоту, сон. – «НКК»). Лучше просто постараться ребенка успокоить, тем более сейчас стоматология позволяет сделать процесс почти безболезненным. Нужно всегда помнить: любое медицинское вмешательство – это риск.
А вот сам момент ввода наркоза и пробуждения пациента после операции анестезиологи сравнивают по опасности со взлетом и посадкой самолетов. Аналогия тут простая. Как у летчиков это самые тревожные моменты, в которые происходит большая часть авиакатастроф, так и для врачей это время наиболее пристального внимания к пациенту. Риск разного рода осложнений велик именно в этот момент. Не зря в новом корпусе БСМП, который открыли буквально несколько месяцев назад, появились «палаты пробуждения». За пациентом там наблюдает высококвалифицированная медицинская сестра. Но врач готов прийти на помощь в любой момент.
Кто «отец» наркоза?
Впервые эфирная анестезия была применена 16 октября 1846 года врачом-стоматологом Томасом Мортоном в Массачусетской больнице (штат Бостон, США). Это стало в буквальном смысле одним из важнейших открытий XIX века, что позволило делать уже первые серьезные операции.
В России одним из первых анестезию стал использовать известный хирург Николай Иванович Пирогов. Сейчас анестезия используется не только при лечении, но и при проведении некоторых болезненных исследований.
Ну а совсем ранние методы анестезии даже и перечислять страшно. Применяли и кокаин, и опиум, которым пропитывали губки, а потом давали вдыхать пациенту. Есть сведения, что в лондонской больнице до сих пор висит колокол в операционной, которым заглушали крики несчастного пациента. Не зря на памятнике Томасу Мортону есть надпись: «ДО НЕГО хирургия во все времена была агонией».
