«Мы» лучше, чем «они»?
Лучше, чем все. Потому что «мы» изобрели радио, телевизор, периодическую систему элементов и полеты в космос. «Мы» последовательно победили немцев, татаро-монголов, французов и снова немцев. «Мы» покорили Сибирь, нашли нефть, построили Транссиб и обыграли канадцев в хоккей. «Они» все это время жили в дикости и невежестве, организовывали бунты, революции, репрессии, а если что-то и делали в перерывах, то крайне бездарно, неправильно и не как у людей. Как все это одновременно умещается в голове, тоже следует отнести к нашим бесспорным заслугам. Нас даже не смущает, что остались еще люди, которые относятся к периоду историческому, то есть темному и ежедневно осуждаемому. «Мы» немедленно убедим их, что жили они неправильно. А пару дней назад «мы» пытались убедить их, что они и умирали тоже неправильно.
Когда отмечалась 70-летняя годовщина прорыва блокады Ленинграда, по телевизору какие-то «мы» решили – нужно было сдать город. Избежать ненужных жертв. «Мы» на выходные ездим в Германию – там живут милейшие миролюбивые люди. Чистенько, цивилизованно. Пиво отменное, а про автомобили и говорить нечего…
Когда освободили Ленинград, тогда, в 1944-м, мой дед уже год как лежал в братской могиле и к этим событиям отношения не имел. А то бы вдруг сделал так, как хотим от него «мы». Дед бы с войны вернулся на немецком автомобиле марки «Опель», выучился играть на губной гармонике, по субботам бабушка стала бы готовить сосиски с тушеной капустой. Он бы меня сажал напротив себя, пил темное пиво и рассказывал, как ловко и выгодно он сдался в плен. Скорее всего, меня бы он называл enkel. Мы, русские, всегда так называем своих внуков, ja-ja.
Как-то так, надо полагать, выглядит правильный сценарий истории. Видимо, все дело в тушеной капусте. Ненавижу. И от этого картинка не совпадает.
Чуть-чуть правды
Никто не собирался брать их в плен. На Ленинград постоянно сыпались листовки – угрожающие, издевательские, панические. Все, что угодно, кроме обещаний. В ведомстве Геббельса работали не самые честные люди, но на такую ложь даже они были не способны.
Директива № 1601
«…2. Фюрер принял решение стереть город Ленинград с лица земли. После поражения Советской России дальнейшее существование этого крупнейшего населенного пункта не представляет никакого интереса…
4. Предполагается окружить город тесным кольцом и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сровнять его с землей. Если вследствие создавшегося в городе положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты, так как проблемы, связанные с пребыванием в городе населения и его продовольственным снабжением, не могут и не должны нами решаться. В этой войне, ведущейся за право на существование, мы не заинтересованы в сохранении хотя бы части населения».
Размер продовольственного пайка составлял: рабочим – 250 граммов хлеба в сутки, служащим, иждивенцам и детям до 12 лет – по 125 граммов, личному составу военизированной охраны, пожарных команд, истребительных отрядов, ремесленных училищ и школ ФЗО, находившемуся на котловом довольствии, – 300 граммов, войскам первой линии – 500 граммов.
При довоенной норме смертности в три тысячи человек в январе – феврале 1942 года в городе умирали ежемесячно примерно 130 тысяч человек, в марте умерло 100 тысяч человек, в мае – 50 тысяч человек, в июле – 25 тысяч человек, в сентябре – семь тысяч человек. Радикальное снижение смертности произошло из-за того, что самые слабые уже умерли: старики, дети, больные. Теперь главными жертвами войны среди гражданского населения были в основном погибшие не от голода, а от бомбовых ударов и артиллерийских обстрелов. Всего же за первый, самый тяжелый год блокады погибли приблизительно 780 тысяч ленинградцев.
История нашей истории
Сейчас предлагается новая концепция учебника истории. Концепцию, ясное дело, осудят. «Мы» осудим. «Государство предлагает лакированную версию истории. Народ должен знать всю правду. Нашу правду».
В какое-то время появились сомнения – и насчет народа, который должен, и насчет правды, которая «наша». История из науки превратилась в идеологию, а потом в болезнь. И это продолжается тридцать лет. Первые разоблачения появились в середине восьмидесятых, и с тех пор их поток растет количественно и качественно. В какой-то момент обнаружилось, что жертв репрессий в три раза больше, чем все население Советского Союза. Кого-то это остановило? Ничуть. Меняется только направление. Революция, гражданская война, коллективизация, индустриализация, война… Вот и до Ленинграда дошли. Но получилось не здорово. Как у немцев. Говорить о том, что это мы голодали и умирали, – не вполне достоверно. С такими-то сытыми лицами. Тогда нужно их осудить. Есть уверенность, что изобретатели выгодной капитуляции именно так и поступили бы на их месте. Сразу после объявления войны.
Нужен окончательный учебник истории. Очень хорошей, светлой героической истории. Такой, кстати, имеется у каждой серьезной страны. И ничего, что он имеет мало общего с действительностью. В нем непременно должно быть изложено то, что никакой редакции, сомнениям и критике подвергаться не должно. В блокадном Ленинграде погибло 780 тысяч человек. Они дали возможность жить тем, кто сейчас их исследует на предмет истории, и тем, кто за них вступается, – на предмет политики. По большому счету, они не многим и отличаются. Разные виды рекламы, только и всего. Нужно только прислониться к чему-то высокому, настоящему. А дальше – по склонности души. Обругать его как следует, чтобы все вздрогнули. Или похвалить неумеренно. То и другое работает, рейтинг растет.
Другое дело, что для настоящего такой учебник истории мало чем пригодится. Если ты каждый день сообщаешь всему миру, какие у тебя отвратительные родители, это забавно для окружающих. Но отсюда вовсе не следует, что ты молодец. Может быть, и к лучшему, что мой дед там остался, под Ленинградом. Очень многое было бы трудно объяснить.
Реакция Государственной думы
«Единая Россия»
Глава комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая считает:
– Подобного рода действия всегда должны оцениваться как преступления по реабилитации нацизма: будь то парады бандеровцев, или снесение памятников войны, или лукавые, фальшивые, циничные опросы. И всегда за этими действиями стоит одно и то же – оправдание преступлений нацистов и осквернение исторической памяти.
ЛДПР
Вице-спикер Госдумы Игорь Лебедев назвал опрос телеканала «Дождь» кощунственным и оскорбляющим память ветеранов Великой Отечественной войны и жителей блокадного Ленинграда:
– К сожалению, на сегодняшний день мер уголовного наказания для подобных процедур не предусмотрено. Но данный опрос заставляет задуматься о том, чтобы внести в УК соответствующую статью и предусмотреть соответствующее наказание.
Лебедев отметил, что ЛДПР займется разработкой законопроекта, в котором будет устанавливаться ответственность за оскорбление и осквернение памяти событий Великой Отечественной войны. По его словам, в ближайшее время документ будет внесен на рассмотрение Госдумы.
КПРФ
Первый вице-спикер, первый зампред ЦК КПРФ Иван Мельников также убежден, что сама постановка вопроса о возможности сдачи блокадного Ленинграда фашистам «во-первых, абсолютно бессовестна, а во-вторых, не имеет ничего общего с журналистской этикой»:
– Мы видим попытки снятия табу с вопросов, которые были закрыты человечеством на Нюрнбергском процессе. Противопоставляя абстрактный «гуманизм» и великий подвиг ленинградцев, они даже не понимают, что в этом подвиге и был высший гуманизм.
«Справедливая Россия»
Вице-спикер Госдумы Николай Левичев отметил, что разговоры в сослагательном наклонении об исторических событиях вообще сами по себе бессмысленны, а в дни всенародной памяти просто кощунственны:
– Я очень хорошо помню, во что превратили лицей, Екатерининский дворец, в дворцовом храме была устроена конюшня. И думать, что какие-то гуманистические мотивы были у фашистов, – это просто абсурдно.
