Родился он в 1946 г. в Мордовии в семье инвалида Великой Отечественной войны. Отец пришел с фронта с одиннадцатью ранениями и протезом вместо ноги.
Мать надорвалась на колхозных работах во время войны. Так что семья из пяти человек фактически жила на крохотную отцовскую пенсию.
Несмотря на все трудности, деревенскую восьмилетку окончили все трое детей Иванашкиных. В том числе и младший Юрий.
– Дальше учиться нужно было в соседней деревне – около 8 км от дома. Большого желания не было, – признается Юрий Филиппович, – ведь для этого нужно было, чтобы тебя одели, обули.
Он поставил перед собой задачу хоть как-то помочь родителям. Чтобы помощь была достойной, нужна была специальность. А чтобы ее получить, необходимо поступить в сельское профессиональное училище. Но туда принимали только с 18 лет, а Юрию Иванашкину было только пятнадцать. Выход нашелся не совсем законный.
– Председатель сельсовета за бутылку самогонки подделал справку о том, что мне уже 17 лет, и пока я год учусь, исполнится восемнадцать.
Так вчерашний выпускник восьмилетки поступил в училище на тракториста-машиниста широкого профиля в целинную группу. Здесь учащихся бесплатно кормили и одевали – выдавали китель, фуражку, брюки. Но с условием после окончания отработать определенное время на целинно-залежных землях.
Спустя полтора месяца внезапно «повзрослевшего» на два года Иванашкина разоблачили и выгнали. Не помогли ни слезы, ни то, что по всем предметам у самого юного ученика были одни пятерки:
– Мастер производственного обучения, который меня принимал, Евгений Иванович Полянский, сказал, что с удовольствием оставил бы меня, «но закон запрещает».
«Ты уж меня не опозорь!»
Это был один из самых сложных периодов в жизни Юрия Иванашкина: профессии нет, на работу не берут, учиться в школе не на что. Он до сих пор говорит о тех нескольких месяцах с горечью.
– Душа была не на месте – называется, помог родителям. Только поделать ничего нельзя – оставалось только собакам хвосты крутить…
Но в училище был недобор, и спустя месяца три один из мастеров начал ездить по деревням и вербовать будущих трактористов. Увидел Иванашкина, узнал и позвал отличника обратно: «Давай попробуем!»
Опять председатель сельсовета подделал справку, опять приняли. Но уж очень отличался невысокий щуплый ученик от своих сокурсников, многие из которых уже отслужили в армии и даже женились. Однажды обратил на это внимание завуч и заявил, выслушав уверенное вранье про то, что «пошел уже восемнадцатый»: «Мозги мне не парь! Иди домой, чтобы я тебя больше не видел!»
– Я сел в коридоре и заплакал, – рассказывает сейчас Юрий Филиппович. – Мой мастер увидел и повел к директору – уговаривать. А в приемной два парня из соседней деревни сидели, здоровые, по 18–19 лет. Они пришли документы забирать – не хотели учиться. Директор меня увидел, выслушал и сказал им: «Как вам не стыдно? Вот паренек сидит, плачет, учиться хочет. А вы?» И оставили меня учиться под личную ответственность директора: «Ты уж меня не опозорь!» – сказал он мне, а всем приказал: «Больше не трогайте парня – пусть учится!»
Училище Юрий Иванашкин окончил с отличием.
Рекордсмен
Группу отправляли на целину. Но в родном колхозе не хватало механизаторов. И председатель выпросил, чтобы троих новоиспеченных трактористов ему отдали. Пять лет, до призыва в армию, отработал Юрий в колхозе на тракторе «Беларусь». Ему нравилось в работе механизатора все – и труд в поле, и самой техникой заниматься. За красный диплом ему выделили (редкое в ту пору везение) практически новый трактор.
– В первый год я на нем заработал 1 200 трудодней. На один трудодень давали два килограмма пшеницы, 70 копеек деньгами и немного продуктов. Когда я привез домой 2,5 тонны пшеницы, отец не знал, куда ее девать – у нас такого никогда не было. А я пацаном еще был – 16 лет только исполнилось.
На второй год молодой Иванашкин заработал трудодней больше всех в колхозе. Пшеницу пришлось раздавать соседям. А на третий год он установил рекорд выработки по району.
Комсомольская путевка «на волю»
После службы в армии Иванашкин вернулся было в свою деревню.
– Из одежды у меня были только гимнастерка, галифе да сапоги – в чем из армии пришел. Родители помочь ничем не могли. А в колхозе за работу давали только трудодни. Как на них одеться?
Заработать деньги можно было только в городе. А в деревнях тогда процветало своеобразное крепостное право: колхозникам, чтобы не сбегали, попросту не выдавали паспорта. Уехать можно было, поступив в вуз или получив путевку на одну из комсомольских строек Сибири. Иванашкину дали путевку на Красноярскую ГЭС.
– Так я получил паспорт и приехал в Красноярск. А здесь мне сказали, что комсомольцами на ГЭС уже все забито и предложили искать работу самому.
От бесславного возвращения на родину спасло объявление на проходной Красноярского комбайнового завода: «Требуются слесаря на зарплату 120–180 руб., предоставляется общежитие, прописка».
Так Юрий попал на конвейер по сборке комбайнов.
– В первый месяц я заработал всего 110 руб. Навыка же нет, бегаешь – лишних движений много, толку мало. Уставал так, что приходил в магазин, еду покупал, а сдачу забывал взять. Но понемногу втянулся. В следующем месяце заработал уже 160 руб., потом – 180.
Коэффициент трудового участия
Втянулся Юрий Иванашкин так, что уже через 4 года его наградили орденом Трудовой Славы III степени.
– На проходной висел приказ Верховного Совета о награждении. Я увидел в списках Ивашкина Юрия Филипповича и не придал этому никакого значения. У меня же фамилия Иванашкин. На следующий день отдел кадров вызывает, мол, подпишитесь, вас наградили. Я говорю: «Это ошибка, там Ивашкин».
– «Нет, это художник ошибся, слог пропустил, наградили вас!»
Награде он особого значения не придал. Посчитал рядовым событием. А спустя пять лет его наградили уже орденом Трудовой Славы II степени. Юрий Филиппович к тому времени уже не первый год был бригадиром, видел, как работают другие коллективы. Понимал, что заработал награду.
– Каждый месяц я выполнял план на 110–125 %. Не пил, не прогуливал. За 40 лет работы у меня не было опоздания даже на минуту. Начинался рабочий день в 8.00. А мне надо было с Курчатова доехать до комбайнового завода. Автобусы ходили очень плохо, поэтому вставать приходилось в 6 утра.
В это время в Советском Союзе начали внедрять бригадную форму организации труда. Министерство машиностроения отправило своих передовиков, в том числе и Иванашкина, обучаться новому. Бригада согласилась на прогрессивную форму работы, и первая же зарплата вознаградила за смелость – люди получили вместо 220 по 400–450 рублей.
Через два месяца бригаде Иванашкина, единственной по заводу, расценки снизили, чтобы не получали так много. Тогда рабочие сократили состав и опять увеличили интенсивность труда. Расценки снова попали «под нож». Так продолжалось до тех пор, пока рабочие не догадались к 40-летию Победы включить в состав бригады виртуального коллегу – Героя Советского Союза Бориса Чернышова.
– В конце месяца бригада распределяла заработанное. Ставили коэффициент – 1,1; 1,2; 1,5 и т. д. Единица – твоя зарплата. А десятые доли – распределение зарплат сокращенных людей: кто больше вкладывает, тот и больше получает. И еще проценты отчисляли в фонд зарплаты героя.
В фонде набегало по 200–300 рублей. Их отдавали в Тасеевский детский дом, в подшефную школу, использовали для организации праздников.
– Мы шефствовали над детским домом и над одним из классов в школе № 86. Школьники регулярно отчитывались, как они учатся. У нас в бригаде был пионервожатый Дима Илюшенко. Он их так чихвостил, будь здоров: «Ты почему так плохо учишься? Ты почему нас позоришь?! Мы стараемся, работаем, а ты!..» Мальчишки плакали. И старались, учились.
Класс пообещал, что будет хорошо учиться, а рабочие – что подарят им за это коллективную путевку в Москву. Свое обещание сдержали и дети, и взрослые.
В детский дом бригада Иванашкина ездила регулярно.
– Первый раз поехали с одеждой для ребят, тетрадями, книжками. Посмотрели, а у них велосипед один на всех: камер нет, водой накачают – ребенок круг проедет, вода вытечет. Опять накачают – еще один человек прокатится. Через месяц мы купили три велосипеда, провели соревнования: в футбол играли, эстафету – для блезиру, чтобы вручить эти велосипеды не просто так. Чтобы они их заработали и гордились этим.
***
– За бригадную форму организации труда меня наградили орденом Ленина. Вот тогда я почувствовал ответственность: заработать ордена не так уж трудно. Трудно пронести по жизни, не запятнав. Я уже не мог позволить себе вольность пойти выпить, погулять. Тем более в этих орденах и медалях большая доля и моей бригады, и всего завода.
