Похоже, в наших краях вызревает некое подобие ферросплавного завода – заповедник «Столбы», который Минприроды РФ собирается опустить до статуса национального парка. Сравнение, по правде говоря, условное, почти натянутое, поскольку завод действительно хотели построить, и протесты жителей Красноярска, одного из самых экологически проблемных городов страны, имели под собой вполне реальную основу. Потому граждане митинговали, расклеивали стикеры и на редкость активно участвовали в общественных слушаниях. Кроме того, не родившийся завод успешно поработал на выборах и вообще оказался полезен как начинающим политикам, так и собственно власти.
Виртуальное будущее
Что касается «Столбов», то здесь, если вникнуть в суть проблемы, угроза предстает как некое гипотетическое будущее, тем не менее уже сейчас она воспринимается по-настоящему, со всеми традиционными атрибутами протеста – пишутся петиции, собираются подписи, подключаются независимые природозащитные организации и свободная пресса.
Если совсем просто и коротко, то суть страхов сводится к следующему: когда «Столбы» сделают национальным парком, там начнется массовое строительство коттеджей для богачей, туристических объектов, заповедник затопчут, и в конце концов вся эта антропогенная мерзость превратит уголок нетронутой природы в обыкновенный замусоренный лес, каких полно вокруг.
В Интернете уже несколько недель висит обращение в Минприроды «О запрете перевода заповедника «Столбы» в статус национального парка», под которым собрано более 22 тысяч подписей, и число это растет. «Для огромного количества красноярцев заповедник является общим домом, святой территорией. Ни у кого не вызывает сомнения, что это именно заповедник, а не просто парк. Это визитная карточка города и его душа. Давайте сделаем все возможное, чтобы не случилось непоправимого!» В том же духе выдержаны и частные реплики. «Заповеднику конец. Особенно той части, которая в черте города. Это будет помойка, как лес в Студгородке». «Я против его превращения в место для строительства коттеджей сильных мира сего».
Артем Карданец, возглавляющий экологическую организацию «Зеленая лига», напомнил, что по берегам Базаихи вдоль природоохранной зоны заповедника уже построено много дорогих особняков, а нацпарк только усугубит ситуацию, «могут появиться туристические базы, для строительства которых потребуется вырубать деревья».
Наконец, сам мэр Красноярска Эдхам Акбулатов выразил полное сочувствие горожанам в их протестах «с целью недопущения активного хозяйственного освоения заповедных территорий» и заявил, что видит свою задачу в том, «чтобы ехать в Москву и донести до руководства Министерства природных ресурсов РФ обеспокоенность горожан».
Где заповедник?
Несколько лет назад автор этих строк сдуру проник на территорию госзаповедника «Хакасский» и, не успев проехать даже километра, был мгновенно обнаружен, окружен и зверски оштрафован. То, что в пятистах метрах, на другом берегу озера Иткуль, грохотал музыкой пляж, строгих ребят в форме нисколько не волновало. Там, «у себя», говорили они, творите, что хотите, но после вон того красного столбика посторонним уже нельзя ходить, ездить, рвать цветы, жечь костры – здесь вообще нельзя все, потому что это за-по-вед-ник!
В общем-то, так оно и есть, и закон в точности повторяет ту же мысль: «нельзя – все», разве что с некоторыми непринципиальными оговорками.
Почему по «Столбам», которые вроде бы тоже заповедник, ходят толпы, и никто никого не ловит, почему там зверинец, соревнования проходят, публика потихоньку выпивает-закусывает и пр. – все это из разряда вопросов, которые никто сам себе не задает, поскольку ответ известен – так было всегда. Традиция такой силы никогда не интересуется разными законными тонкостями.
Здесь стоит напомнить, из-за чего все разгорелось. В конце прошлого года были приняты поправки в ФЗ «Об особо охраняемых территориях», которые предполагают преобразование ряда заповедников в национальные парки.
В отличие от заповедников, где «все нельзя», в нацпарках кое-что можно. Статья 12 упомянутого закона разделяет их на зоны, где запрещена любая деятельность (то есть по сути это заповедник), и в которых она частично разрешена «в целях сохранения объектов природного и культурного наследия и их использования в рекреационных целях».
По словам заместителя главы Минприроды РФ Рината Гизатулина, из 102 российских заповедников в статус национального парка переведут 6–7, среди которых нет ни одного объекта из Всемирного наследия ЮНЕСКО. В список попадают и наши «Столбы». Причина одна – эти заповедники фактически работают как нацпарки, поэтому надо просто подверстать их юридический статус к реальному.
Наш «край причудливых скал», как известно, разделен на три зоны: строго заповедную, буферную и открытую для посещения, которая занимает всего три процента площади «Столбов», но за год туда приходит более 300 тысяч человек. Замминистра прямо сказал, что «в рамках существующего правового поля эта деятельность не соответствует режиму заповедника, но отвечает задачам национального парка».
Что в таком случае изменится, кроме названия? Доктор биологических наук из СФУ Александр Савченко в интервью федеральному информагентству сказал, что немного иным станет характер деятельности работников «Столбов», которым помимо науки придется заниматься еще и экотуризмом, – а больше ничего.
Тогда ради чего петиции, тысячи подписей?
Где страхи живут
Главный страх, как уже сказано, в том, что после перемены статуса на «Столбы» хлынут богачи с коттеджами и отелями, отчего первозданная природа зачахнет на всех 47 тысячах гектаров и край лишится своей жемчужины. Говорится об этом с уверенностью, как о чем-то уже свершившемся. (Такая уверенность почти всегда напоминает плач невесты из старого советского фильма: вот родится у нас мальчик, окончит школу с золотой медалью, поступит в самый лучший институт, поедет в стройотряд и там упадет в котлован.)
Конечно, жизнь дает материал для опасений, всегда найдутся те, кто захочет больше положенного, и нет такого закона, который невозможно нарушить. Это есть и сейчас. Например, на территории одного из городских парков Красноярска не так давно встали две фешенебельные высотки. Так что не от названий все зависит – от честности власти и органов, контролирующих законы.
Бороться с уже существующим злом дело хлопотное, опасное, и самое главное – требующее действовать не под анонимным «ником», а с открытым лицом, как, например, это делали питерские активисты, которые разрушали ограды барских усадеб, наглухо закрывшие все подступы к берегу реки.
Борьба с виртуальной опасностью дает возможность выплеснуть эмоции, нагнетать ужас, не стесняясь и не опасаясь последствий.
Надежда на худшее – свойство любых протестных комментариев, какого бы предмета они ни касались. И по большому счету разворачивающаяся кампания по поводу статуса заповедника к экологии прямого отношения не имеет – здесь работают причины иного порядка.
Самая общая из них – обычный житейский невроз. Прошедшие десятилетия сформировали стойкое недоверие ко всему вокруг и прежде всего к власти, от которой принято ждать только гадостей, – даже в том случае, когда трудно объяснить, в чем данная гадость заключается. Вдобавок невроз холит и лелеет свободная пресса ежедневными порциями собранных по стране и миру ужасов, а для любого оппозиционного деятеля наш российский невроз – это вообще благодатное поле.
В такой ситуации бессмысленно растолковывать публике, что от перемены названия результат не меняется – сразу сочтут пособником, злоумышленником, засланным и пр. Поэтому заявленное намерение мэра лично уговаривать чиновников Минприроды не менять фактически существующий статус «Столбов» только на первый взгляд выглядит странновато. Как политик Акбулатов ведет себя совершенно логично, поскольку зарождающееся «восстание» нужно немедленно возглавить, пока этого не сделал кто-то другой. Например, Гринпис, не к ночи будь помянут, уже закативший на страницах оппозиционной прессы истерику, что «режим» собирается обрушить всю природоохранную систему страны, – обрушить по той простой причине, что ждать чего-то другого от «режима» нельзя.
Но есть другой, не менее важный момент: большие московские начальники покусились на один из столпов местного сознания, который называется «заповедникстолбы». Попытка «подправить» даже на уровне слов символ малой родины, неизменный на протяжении многих поколений, не такая уж безобидная вещь, как может показаться. Вдобавок формальное понижение статуса «Столбов», которое вряд ли что-то изменит в реальности, оборачивается одним глобальным выводом: «Опять у нас чего-то отнимают, потому что мы – Сибирь, колония…» То, что ни Госдума, ни то же Минприроды даже не потрудились растолковать – просто и доходчиво – суть реформы, прежде чем ее предпринять, отчасти подтверждает, что местной жизни они не знают да и особо знать не хотят. Так что обида эта не беспочвенная. Но на обиженных возят сами знаете что…
Министр природных ресурсов и экологии края Елена ВАВИЛОВА озвучила позицию по внесению изменений в Федеральный закон об особо охраняемых природных территориях.
Справедливости ради стоит отметить, что заповедник «Столбы» был организован в 1924 году, и в то время других категорий просто не существовало. Первоочередная задача заповедника – сохранять природные комплексы, объекты животного и растительного мира. Его режим не предусматривает отдых и развитие туризма на территории.
Фактически «Столбы» изначально имели ряд черт национального парка: большой поток туристов, особенно в выходные дни, строительство экологических троп, обустройство площадок для отдыха, установка мусорных баков, информационных щитов. Изменения в законе позволят четко выделить рекреационно-туристическую зону, которая сегодня существует в заповеднике.
Кроме того, если раньше обустройство территории проводилось за счет федеральных средств, то поправки в закон позволят привлечь софинансирование из краевого и городского бюджетов.
Конечно, как и любого жителя, меня волнуют вопросы возможной частной застройки на «Столбах». Сейчас наша общая задача не допустить ослабления существующего режима особой охраны заповедника.
Переходный период рассчитан до 2015 года. У жителей города есть возможность поучаствовать в подготовке индивидуального положения, предусмотреть жесткий режим охраны, исключающий возможность злоупотребления на территории, – подчеркнула министр.
