Когда-то очень давно довелось писать материал о современной охоте. Как человек мало в этом деле сведущий, отправился я в самый лучший оружейный магазин города и там впервые услышал название – Ворсма.
Это старинный городок в Павловском районе Нижегородской области, численность населения – десять с небольшим тысяч. В начале XVII века вместе с чином думного дьяка Ворсма была пожалована в вотчину Кузьме Минину. Неподалеку от этого местечка произошла битва, в которой были разбиты интервенты, вошедшая в историю под названием Ворсминской. Но самое главное в судьбе городка случилось через столетие после этого события: неподалеку нашли залежи болотных руд, из которых местные крестьяне научились выплавлять сталь и делать холодное оружие. Качество того и другого оказалось настолько впечатляющим, что уже Екатерина Великая освободила тамошних оружейников от повинностей перед государством и предоставила право торговать по всей империи без каких-либо лицензий, разрешений и прочей бумажной нагрузки. И вот спустя три с половиной века в красноярском оружейном магазине мне показывают большие застекленные прилавки с охотничьими ножами, рассказывают про особенности каждого из них, но при этом поясняют, причем не единожды, что лучшие ножи и вообще холодное оружие – ворсминское. Это факт и обсуждению не подлежит. Там делают его не только для охоты, но и для секретных государственных нужд – для спецназа, например. Конечно, есть в городе соответствующий завод, но каждая такая вещь, пояснили в магазине, по сути ручная работа, а это дорого стоит.
А спустя еще несколько лет довелось увидеть по телевизору сюжет о ворсминских мастерах. Один из них, неприметного вида мужичок, по-нижегородски окая, говорит: «Ну вот топорик я сделал, для дому, для хозяйства. Смотри вот». И начинает рубить этим топориком чугунную батарею. Разрубив ее в щепу, подзывает корреспондента, показывает топор: видишь, говорит, какой был остроты, такой и остался, и царапинки всего две.
Переход от ручного, кустарного труда к машинному производству считается одной из фундаментальных революций в истории. Примерно того же уровня, как изобретение лука, письменности и огнестрельного оружия. С него начался безудержный рост производства, выход на новый уровень потребления, переворот в общественных отношениях и прочие всем известные явления. Но, как всякая революция, она несла в себе побочный эффект – человек начал отдаляться от результата своего труда. Раньше вещь от начала до конца проходила через руки мастера, несла в себе его имя и дух, – теперь далекий потомок того мастера стоит у конвейера и закручивает одну из тысяч гаек будущего изделия, на котором вместо его имени будет название предприятия, а то и вовсе малопонятный набор цифр и букв. Конечно, в соответствии с банальностью о том, что прогресс не остановить, ничего особо здесь не исправишь. Но когда производство начало не только покрывать человеческие потребности, но и превосходить их (настолько, что производителям приходится ломать голову над тем, чего же нам еще-то может не хватать), тоска по утраченной связи человека и вещи стала особенно сильна. Так же как тоска по чистому воздуху, о котором еще полтораста лет назад никто и не задумывался, стала бзиком постиндустриальной эпохи.
Поэтому городок Ворсма и его клинки – как гжельская керамика, дымковская игрушка, палехская миниатюра, хохломская роспись, оренбургские платки, вологодские кружева, каслинское литье и пр. – стали национальными марками, которые не истребило и не истребит никакое машинное производство. Более того, чем дальше заходит машина, тем выше авторитет ручного, авторского труда. И чем больший «процент авторства» – тем выше цена. Речь не только о прикладных искусствах, а о вещах сугубо бытовых. При забитых доверху хозяйственных магазинах люди все равно будут передавать друг другу ценную информацию о том, что где-то в Емельяново живет мужик, делающий кадушки под грузди и огурцы, полушепотом произнося самые важные слова: «из особых пород дерева» и «на заказ»…
Эту особенность понимало и государство, издававшее последовательно с начала 60-х годов постановления о поддержке и развитии народных промыслов. Помимо вполне понятного расчета поставить народные таланты на службу стране – ведь часто никакие сверхсовременные технологии не заменят человеческих рук – был и еще один дальновидный расчет: ремесло сохраняет традицию, национальные представления о красоте – в эпоху всепоглощающего и все размывающего масскульта это особенно важно.
Фото: pixabay.com
