К несчастью, люди убивают друг друга каждый день – из-за обиды, денег, мести, ревности, по пьянке, продуманному умыслу… Но если бы каждый раз массы выходили на улицу и начинали громить инфраструктуру, мы превратились бы в страну непрекращающегося погрома.
Однако из-за некоторых убийств все же выходят. Из общего ряда их выделяет то, что убийца и его жертва принадлежат к разным, совсем не родственным народам, первый из которых – пришлый, второй – на своей земле. Сочувствующих по большом счету не интересуют обстоятельства преступления, важно только одно – чужой убил нашего. То есть срабатывает некий механизм – безотказный, но своеобразный, поскольку, когда свой режет своего, он молчит.
Этот механизм – этнос. Лев Гумилев, поднявший циклопические глыбы знаний, чтобы разгадать это свойство человеческой природы, пришел к простому выводу: «Нет человека вне этноса, и каждый принадлежит только одному этносу», а главный критерий принадлежности – стереотип поведения и подсознательная реакция, определяющая «свой – чужой», «мы – не мы». Плохих и хороших этносов не бывает, но не всегда они могут сосуществовать – даже если кому-то это очень хочется.
Гумилев – один из самых известных в России ученых, но при этом ученый самый неслышимый, не воспринимаемый. Я о том, что неизвестно, сколько еще понадобится Кондапог, Пугачевых, Манежных, Бирюлевых, чтобы начальство всех родов убедилось-таки в правоте русского гения, которая подтверждается регулярно и нагляднейшим, кричащим образом. Прошлые да и большинство нынешних дискуссий по «национальному вопросу» (бюрократический синоним этноса) напоминают идиотский диалог в кабинете врача: «Доктор, у меня гланды увеличены». – «Такого не может быть. У человека вообще нет гланд». – «А что тогда увеличено?» – «Что угодно, только не гланды»…
Когда бабахнет очередное Бирюлево, затянут знакомое – миграционное законодательство, продажность полиции, адаптация мигрантов и т. д. При этом стыдливо опускается самый очевидный факт – что принимающей стороне сторона приехавшая попросту органически неприятна хотя бы потому, что она – говорю о Москве – уже до неприличия многочисленна. Что девять из десятка местных не называют приехавших иначе как «черно…ми», а те, в свою очередь, презирают местных, что и демонстрируют своим поведением. Тут уже никакие рациональные объяснения не работают. Это как у Довлатова сказано про разговор с женщиной: «Ты ее убеждаешь, приводишь аргументы и не понимаешь, что ей противен сам звук твоего голоса».
Убийство (пусть в чистом виде это обычная бытовуха) – раздражитель придушенного этнического чувства, которое никакими доводами не успокоишь. Стоит отметить – не к нашему успокоению – раздражитель сильный. В более запущенных ситуациях достаточно и мелочи.
В новейшей истории США было по меньшей мере три массовых «черных» погрома – 1965, 1967, 1992-й – с десятками погибших, настоящими военными разрушениями. Начинались они по одному поводу – белый полицейский задерживал черного за нетрезвое вождение, превышение скорости, пьянку в неположенном месте…
Подобные, хоть и не столь кровавые, бунты были во Франции, Англии, тишайшей Бельгии. Но Штаты более показательны. Это грустный пример разных этносов, которые и вместе жить не могут, и деться друг от друга им некуда. Так и мучаются, бедные, прикрываясь от соседей красивой голливудской картинкой.
У нас, слава богу, пока не так. Но давление в котле растет, и, я думаю, не столько по причине засилья приезжих, сколько из-за стойкого нежелания власти поддерживать «принимающую сторону», а именно русских. В 90-е и «нулевые» русофобия была официальной идеологией, позже любой русский вяк затыкали статьей о разжигании розни и требованием любой ценой сохранять межнациональный мир. К тому же, как писал Виталий Третьяков, «русским переселиться в Россию практически невозможно, нерусские переселяются массово – на корню покупая миграционных работников и милицию». Вряд ли какой этнос, даже такой мощный, как русские, сможет долго и мирно переносить подобную последовательность.
А вот свежее – глава МВД Колокольцев назвал протестовавших в Бирюлево «преступниками», которые «должны сотрудничать со следствием, чтобы своим деятельным раскаянием снискать себе какое-то снисхождение». Гумилева он вряд ли читал…
Торговца шаурмой, кстати, задержали.
