В работе «круглого стола» принимают участие заместитель директора по учебно-воспитательной работе, учитель химии и биологии Анцирской школы Людмила Витман, учитель математики Красномаяковской школы Нина Кондратюк и директор 9-летней Арефьевской школы, учитель истории Алла Кузьминых, которая, кстати, пришла в редакцию с небольшой синей книжицей с разноцветными закладками под названием «Закон об образовании». Говорит, носит с собой в сумке и при каждом удобном случае изучает его статьи.
— Поговорим об акцентах, приоритетах начавшегося учебного года.
Кузьминых: — Пусть это и не совсем новый приоритет, но, думаю, главный. Уже третий год мы продолжаем учить детей начальных классов по новым федеральным государственным образовательным стандартам.
— Что это за стандарты? Зачем вводятся?
Витман: — Это требование времени. Меняется методика преподавания, структура урока. Ученики не просто бездумно слушают учителя и выполняют его требования, они должны саморазвиваться, доходить до истины, учиться ставить цель своего присутствия на уроке: «я пришел, чтобы …», тогда и результат будет лучше. Ну а учитель, в свою очередь, должен тщательно продумать все этапы урока, чтобы каждому ребенку было интересно, чтобы «завести» учеников, заставить работать.
Кондратюк: — Образовательные стандарты — не есть система, которую надо внедрять одномоментно во всей школе. Этот процесс начинается с первого класса, тогда дети постепенно привыкают так учиться.
— На выходе в основную школу какой первоклассник получается?
Витман: — Если раньше к концу первого класса он должен был получить конкретные знания по предметам, то сейчас — сам уметь добывать информацию и использовать ее. Бывшие первоклассники были как «под копирку»: одинаково знают, одинаково умеют. Новые — более творческие и незакомплексованные дети, умеющие мыслить и доказывать свою точку зрения.
— Кондратюк: — Чтобы добиться результатов, надо еще и самого учителя переломить. Ведь не секрет, что с нашим багажом за плечами трудно по-новому учить. А надо, чтобы ребята могли думать, пробовать, докапываться до истины.
— С такими детьми наверняка труднее работать — лишние вопросы задают.
Кондратюк: — Ничего не поделаешь — надо соответствовать тем запросам, которые ставит перед учителем время, тогда и результаты будут. Ведь не зря же сейчас многие родители говорят: хочу, чтобы мой ребенок учился у такого-то учителя.
— Знаю, что школы района переходят на единую школьную форму. Как это происходит?
Кузьминых: — Переход давно назрел, он, безусловно, улучшит психологический климат в школах, снимет напряженность, связанную с разным материальным достатком семей, которые одевают своих детей по мере возможности. Да и в целом школьная форма дисциплинирует детей. Сейчас мы определяемся, какой она будет у нас.
Витман: — Цвет, фасон — каждая школа решает этот вопрос по-своему. Мы, например, уже решили, что это темный низ, светлый верх и жилетка. У всех учеников одежда будет одинаковая, независимо от возраста. Главное — чтобы было тепло, удобно.
Кондратюк: — В течение учебного года мы будем обсуждать эту тему: родители и ученики выскажут свои пожелания и мнения. А к следующему учебному году ребята будут уже в новой форме.
— А дресс-код для учителя нужен?
Витман: — Да. Пусть не очень уж строгие, но правила должны быть.
Кондратюк: — Для наших сельских школ это, думаю, малоактуально.
Кузьминых: — Но если вдруг шлица у юбки все-таки высоковата окажется — надо просто сказать об этом корректно.
— Как вы считаете, внедряемая модель финансирования школ, когда деньги идут за учеником, не приведет ли к негативным последствиям для маленьких школ, где не будет хватать денег на самое необходимое, в том числе, зарплату?
Кузьминых: — Зарплата не пострадает, а вот материальное оснащение школ — да, возможно. Но мы, честно говоря, вздохнули свободнее: раньше вообще денег не было, а сейчас хоть какие-то копейки появились — на канцелярию, хозяйственные нужды. И мы сами можем решать, куда их направить.
— Во многих школах прежде, чем принять ребенка в 1 класс, проводят тесты, которые выявляют степень подготовленности ребенка. Я всегда считала такую практику крайне порочной, ведь таким образом с самого начала детей делят на умных и не очень, и на лбу у последних тотчас появляется клеймо. Что вы думаете по этому поводу?
Витман: — Не согласна. Подобные тесты направлены не на расслоение детей, это лишь почва для работы учителей, которые видят слабые места ребенка и сюда направляют свои усилия.
Кузьминых: — Мы же не бракуем ребенка, не отправляем его в другие школы. Он — наш, и мы хотим выявить, кому из детей и в чем нужны наши дополнительные помощь и внимание. К тому же, результаты тестов — тайна за семью замками, то есть это информация «для внутреннего употребления».
— Поговорим об успешности. Что вы вкладываете в это понятие?
Кондратюк: — На семинаре в Москве я услышала такую формулировку: успешный ученик во время контрольной выполняет задания, а неуспешный — развивает деятельность для того, чтобы кто-то помог ему справиться с работой. И еще неизвестно, кто из них больше молодец. Именно из тех, других, чаще получаются лучшие управленцы. Сейчас говорят во всеуслышание, что двоечники в жизни могут оказаться более успешными, чем отличники.
Кузьминых: — Я ребятам говорю: каждый из вас может нести разный багаж знаний. Главное — чтобы вы вышли в люди коммуникативными и умеющими зацепиться, пробиться, достичь. Зачастую ведь отличники как рассуждают? Мы такие хорошие и умные, с высшим образованием — берите нас. Но никто брать не собирается — каждый должен сам пробивать себе дорогу, уметь подать себя. В противном случае можно и с высшим образованием улицы мести.
— Тему ЕГЭ Дмитрий Медведев на встрече с педагогами Владимирской области назвал вечнозеленой. Правда ли, что каждый год с 1 сентября вам приходится натаскивать ребят на сдачу экзамена?
Кондратюк: — Не думаю, что это правда. Просто потому, что у нас есть рабочая программа, от которой мы просто не имеем права отступать. И далеко не всегда она связана с контрольно-измерительными материалами (КИМами).
Витман: — К тому же, КИМы прошлых лет и нынешние — совершенно разные, сейчас много заданий на логическое мышление, на применение знаний, а не просто их наличие.
— Нина Петровна, ваша зарплата зависит от того, насколько удачно дети сдали ЕГЭ по математике?
Кондратюк: — Только один раз она повышается — после того, как хорошо сдан ЕГЭ. Но, поверьте, ЕГЭ для учителя — огромное испытание: способна ли я подготовить других учеников? И это очень здорово, что где-то на высшем уровне стали понимать: двоечники должны быть и могут быть в школе. Главное — не то, что они есть, а то, на сколько учитель сумел подтянуть их к тройке.
— Дифференцированная зарплата — это, конечно, справедливо: лучше поработал — больше получил. Но вот стимулирующий фонд, который распределяется между учителями, зачастую приводит к обидам, зависти и даже склокам. И пусть распределяет «стимулирующие» не только директор, а целая комиссия, — все равно субъективно. Согласны?
Кондратюк: — Я думаю, в этом вопросе не все должно зависеть от администрации.
Витман: — А я считаю правильным, что директор имеет право корректировать эти цифры хотя бы уже потому, что какие-то нюансы он знает лучше.
Кузьминых: — В любом коллективе есть те, кто согласен с такой системой, и те, которые считают ее несправедливой. Я считаю, она должна быть прозрачной. Мы, например, раздали учителям документы, связанные с тарификацией, и все увидели не только свои цифры, но и директора, и завучей. А в учительской лежит папка с приказами, где у всех проставлены коэффициенты на оклады и другие цифры. Что касается «стимулирующих», я считаю, прежде всего надо, чтобы каждый член коллектива изучил положение, согласно которому они насчитываются. И тогда он будет знать, как может дополнительно заработать. Но если кто-то считает, что комиссия ошиблась при подсчетах (человеческий фактор нельзя исключать), — добивайтесь исправления ошибки. Однако не надо сбрасывать со счетов и тот факт, что в итоге именно директор несет ответственность за все финансовые действия. Поэтому я стремлюсь к максимальной объективности.
— Как вы относитесь к внедрению электронных классных журналов и электронных дневников?
Кондратюк: — Мы пытались работать таким образом. Но очень быстро классные руководители пришли в ужас от того, что надо оценки всем выставлять ежедневно, а обратной связи, как предполагалось, нет. Кто из наших родителей каждый день заглядывает в этот виртуальный журнал? Это же село. То есть, получается, все впустую, а ведь работа — колоссальная.
Кузьминых:- Мне кажется, если убрать из школы эти два осязаемых атрибута, школа что-то потеряет. Учитель без журнала не учитель, как и ученик без дневника — не ученик.
