Новая, оглушительная, как заявлено создателями, постановка — это «Антигона» по мировой классике, пьесе французского драматурга Жана Ануя. Автором спектакля выступил приезжий, как водится у нас теперь, когда речь заходит о проекте «оглушительном» и дорогом, режиссер-постановщик Адгур Кове. Сейчас мы попытаемся выяснить, оказались ли зрители действительно оглушены, как им то обещали.
Режиссера!
Конечно, это как раз тот случай, когда любителям «выгулять» новое платье, «хватануть культурки» и отдохнуть — лучше остаться дома, а тем, кто устал от этого самого отдыха и прочей пошлости — им сюда. Перед началом в зале раздавали некие памятки, чтобы ввести в курс дела (кто никогда не знал) или напомнить (кто знал, но в суете бытовой жизни напрочь забыл) контекст происходящего действа. Ведь без понимания соответствующих мифов Древней Греции и драмы Софокла осваивать «Антигону» Ануя весьма затруднительно.
Пару слов о режиссёре. Адгур Кове, заслуженный артист РФ, за несколько месяцев до начала работы над «Антигоной» лишился места художественного руководителя Тверского театра юного зрителя. Позиция театра — «отправлен в отставку за систематическое неисполнение своих обязанностей». Сам Адгур уверен: директор театра «решил занять его место, то есть совместить должности директора и главного режиссера». Но это так, к слову: главное, что постановки Адгура Кове получали на различных конкурсах самые престижные номинации. В интригах, царящих в разного рода профессиональных объединениях, никто не сомневается.
О чем «Антигона»?
За неимением возможности долгого пересказа древнегреческой «Санта-Барбары» начнем с того, что после междоусобной битвы Антигона на протяжении всей драмы непримиримо отстаивает свое право исполнить родственный долг по отношению к погибшему брату и похоронить его тело по традиции. Это противоречит обнародованному Креоном, её дядей и новым царем, указу, запрещающему хоронить предателя родины. Креон публично заявляет о своей решимости последовательно отстаивать интересы государства, которые для него, как царя, имеют неоспоримый приоритет по отношению ко всем иным ценностям, не исключая и интересы собственного рода.
Каждый тут по-своему прав, и чистых добра и зла, как и положено в греческой драме, не существует. Это рок и внутренняя борьба. Жан Ануй написал пьесу, когда Европа была «под Гитлером». Здесь понятно восстание одиночки-Антигоны. Но чтобы мы, зрители, как следует сжились с героями, нам, простым людям, нужно помочь примерить на себя «одежды», которыми живут герои. Ради чего это всё? Я уж не говорю про древнегреческий мир, это другая планета.
От эпохи Ануя остались, конечно, собирательные образы Рейха и войны в целом, эти сапоги, черные рубашки, подтяжки, механические кинокамеры… Но это тоже уже слишком далеко от нас. Почти Софокл.
Режиссер попытался приблизить нас «к телу» конфликта, и очень талантливо. Чтобы персонажи не были запечатаны, как мухи в янтаре, а стали ближе, осязаемы, Кове начал спектакль с разбора завала из автомобильных покрышек на сцене, на фоне черных от копоти руин. Первое, что подумал лично я — «евромайдан». Эти покрышки — ну что же это может быть ещё?! Догадку подтвердила реплика о времени после бунта.
Я позволю себе пофантазировать и скажу, что вот тут-то и могла быть «точка сборки», место соприкосновения тех мифических героев и нас, что дало бы возможность реально сострадать. Каков эквивалент убеждений героев пьесы для зрителей сегодняшней России? Тем более, пожалуйста, события, например, на Украине — куда ещё актуальнее?! Как они разделили наше общество, пусть и неравномерно! Для кого-то во главе угла — могучее государство, империя, закон, которые превыше всего (Креон); для иных, каких-нибудь либералов, главное — личность, её права и свободы (Антигона). Вы за или вы против? Достаточно посмотреть телевизор или глянуть в интернете, чтобы увидеть, как легко у нас стало тыкать друг в друга словом «предатель». Всё разделилось на черное и белое, как в античной драме. «Да» или «Нет», без компромиссов.
Автор спектакля после майдановских покрышек мог логично развивать данную эстетику. А он взял увёл, запутал следы. Не хватило смелости на злободневность? Может, я и неправ, и зрителю не нужно так всё разжевывать. Но нас упорно водили по безвременью: то вроде как нацистская эстетика (хотя, может, Кове тут намекает на бандеровцев?), то непонятная старина, то даже сама античность. С другой стороны, концовка снова подчеркнула дух нашего времени, и главные персонажи страдают из-за своего предельного максимализма, а Антигона за убеждения умирает.
Иди и смотри
Спектакль получился и смотреть его — надо. За блистательной игрой актеров и буйством декораций можно разглядеть и собственно пьесу. Световое решение, костюмы, декорации — всё здесь черно-белое. Только контрасты, и радикальные взгляды героев так и не сошлись, неспроста они часто завязывали друг другу повязками то глаза, то рты.
В очередной раз мы видим, какие замечательные актеры в нашем театре. Великолепен Владимир Сальников в роли Креона, государственный человек с сердцем, но долг генерала берет своё. Достаточно прочитать Ануя, потом посмотреть эту постановку, а потом снова заглянуть в текст, и вы четко увидите Екатерину Барышеву в качестве Антигоны, которая сделала этот образ психоделичным, с экстремальным обаянием змеи. К слову, в антрацитовой стене мы видим словно древний отпечаток гигантского червя. Что это? Намек на гниение как общий финал для всех и смерть как единственный способ примирения? Владимир Иванов в роли Прислужника — в белом халате никогда ничего не говорит, но его действия говорят о многом. Кое о чем даже повествует белый детский ботиночек, висящий на сцене. Башмачок есть, а ребенка нет, потому что в накале таких принципов ничего живого не родится, а что есть живое — умирает.
Авторами проведена большая работа для стимулирования мурашек на коже зрителей. Это должно «вставлять». Музыка с горловым пением и заглавый трек Джона Мёрфи из фильма про зомби «28 недель спустя» — безотказное средство для щекотания нервов и используется теперь то тут, то там. Пресыщенные меломаны такое музыкальное решение могут отнести по части штампов, но наших краях, наверное, смотрится вполне себе приемлемым.
В общем же, не берусь судить, отгадал ли я хотя бы половину режиссерских аллюзий. Чтобы сравнить впечатления, читатели могут просто прийти и посмотреть спектакль, полтора часа которого действительно оглушают и пролетают как 25 минут, чтобы потом думать несколько дней. Итак, 22, 23 и 29 марта в 18 часов на сцене Канского драматического театра. Билеты, возможно, еще есть!
Адгур Кове, режиссер, Москва:
Пьеса Жана Ануя «Антигона», как и ее главная тема, очень сложная, вычурная, с риторическим текстом. Нам хотелось донести до зрителя в максимально доступной форме те мысли, которые в ней заложены. Никакого испуга и сомнения в постановке «Антигоны» именно в Канске у меня не было. Я увидел, что здесь есть кому играть, поэтому сразу предложил этот спектакль.
Владимир Спешков, театральный критик, Челябинск:
Пьеса Ануя — с трагическим дыханием. Это значит, что на современной сцене пришло время трагического и очень серьезного выбора. Хотелось бы отметить работу художника Кирилла Мартынова (Санкт-Петербург), он создал на сцене мир после свершившейся катастрофы, настоящий постапокалиптический пейзаж. Канский театр получил очень серьезную и своевременную постановку. Самоотдача труппы не может не вызывать восхищение и уважение.
