Накануне каждого Нового года я вспоминаю, как, будучи молодым, убил у четырёхлетнего ребёнка веру в Деда Мороза. Жил я на тот момент в большом северном посёлке. Работал корреспондентом на местном радио. Практически все друг друга знали. Если не по имени и месту работы или жительства, то в лицо обязательно.
Радио, телевидение, редакция газеты и типография располагались в одном здании. Однажды в курилке… Но немного отвлекусь.
Сейчас модным стало вести здоровый образ жизни: не пить, не курить, заниматься спортом. А в 70-е годы курение было повальным увлечением, даже среди женщин. Пили редко, но от души и исключительно крепкие напитки, в основном спирт.
Северный завоз был коротким по времени. Доставляли в первую очередь самое необходимое: топливо, ГСМ, стройматериалы, оборудование, вещи, продукты. Зачем вином, шампанским или даже водкой заставлять драгоценное место в трюмах, если спирт займёт намного меньше пространства, а его убойная сила превосходит все эти напитки вместе взятые? Северяне того времени сами делали из спирта вино, разбавив его соком, мешали один к одному с водой, чтобы приблизить к водочным градусам. Бывалые северяне опрокидывали в себя огненную воду неразведённой. Но ближе к теме…
И вот как-то в курилке собрался курящий люд из всех СМИ, то есть почти все коллективы в полном составе. Кто-то констатировал, что до Нового года осталось несколько недель. Вспомнили забавные происшествия прошлогоднего празднества. Договорились до того, что в этот раз перед тем, как самим захмелеть, надо бы порадовать чем-то не избалованных развлечениями наших детишек. Решили разузнать, кто из них о чём мечтает, заказать лётчикам и вертолётчикам купить всё это на материке и привезти.
За несколько перекуров обсудили, каким образом и кто будет доставлять подарки детям. Меня единогласно выбрали Дедом Морозом. Доводов в мою пользу прозвучало много: я холостой, и мне не надо помогать жене ковры валять по снегу, потом выбивать его из них вместе с пылью. Второй довод: живу в общаге, поэтому комнату за меня приберёт техничка. И даже разносолы к праздничному столу готовить не надо: ведь каждый мужчина, увильнувший от роли Деда Мороза, высказал пожелание принять меня в своём доме в качестве самого дорогого гостя.
Прекрасная половина редакционных курильщиц по своим критериям выбрала Снегурочку, нечаянно дав понять одной из своих товарок, что ей никаких других радостей в предновогодней суете судьбой не предначертано: одна как перст, не перед кем выпендриваться. Она тоже получила несколько предложений прийти и попраздновать на всём готовом.
Тридцать первого декабря выпало в тот год на субботу. Обговорили, что начнём разъезжать по домам после полудня. К этому времени обычно в квартирах уже красота праздничная царит, лишь на кухонных печах что-то шкварчит, да хозяйки салатики крошат.
Маршрут наш начинался с семьи директора телевидения. Мы, как и было задумано, громко постучали в дверь, предварительно повторив в подъезде стишки, написанные нашими же рифмоплётами именно для его переростков. Великовозрастные отпрыски обрадовались нам, как малыши, особенно увидев, как водитель закатывает в прихожую один за другим новенькие велосипеды. Их тоже туда не завозили, а покататься было где.
Растроганный папаша предложил Деду Морозу, то есть мне, проводить стопочкой старый год, пока жена и отпрыски отвлеклись на подарки, а он сам изнемогал от безделья в ожидании начала праздника, искал вескую причину, чтобы почать бутылку. А тут я подвернулся. Ну как было отказать высокому начальству?! Снегурочка бесстрашно отнекалась от предложения шефа, сославшись, что впереди ещё больше двадцати адресов, опасается форму потерять. А я уважил директора. Так же лихо опрокинул в рот стопку неразбавленного спирта. Горло перехватило спазмом. Мелькнула мысль, что вот так и умру, скоропостижно задохнувшись. Потом начал чихать, кашлять, слёзы выступили из глаз.
– Что ты за северянин, если спирт пить не умеешь! – по-отечески пожурил меня начальник, при этом наполняя опять две стопки и инструктируя, как надо принимать внутрь эту адскую жидкость. – Набираешь полные лёгкие воздуха, вливаешь спирт, делаешь выдох, закусываешь! Всё! Повторим!
Повторили. Я оказался способным. К тому же хмель начал действовать. Я предложил выпить за такого замечательного, умного и талантливого руководителя и журналиста, каковым является шеф. Для нас, молодых, в трудные заполярные будни ещё и отца заменил. Он благодушно согласился. Не дожидаясь ответного тоста, Снегурочка стала прощаться, при этом бесцеремонно и мощно подтолкнув меня к выходу.
Дальше чётко и быстро отработали десятка два адресов. Задержка произошла в квартире главного бухгалтера, нашей неотразимой по красоте и неистощимой в смене нарядов Татьяны Феофановны. Муж у неё работал начальником экспедиции. Это был местный царь и благодетель. В его в распоряжении имелись суда и вертолёты. Снабжая экспедицию, снабжал хорошо и семьи своих работников, тем более свою.
В доме уже был стол сервирован. Среди хрусталя и фарфора красовались бутылки шампанского, коньяка, разных вин. Керамическим блеском отсвечивала бутылочка рижского бальзама. Не было ещё только закуски. Слушая, как деточки читают стихи про Новый год, мы со Снегурочкой невольно бросали частые взгляды на стол.
– Ребята, давайте я вас хоть покормлю, вы ведь уже давно ездите, – проявила Татьяна Феофановна заботу о нас и по-бухгалтерски попыталась шутить. – По КЗОТу перерыв положен и тем, кто в выходные дни работает, и даже оплата по двойному тарифу. А вы, дети, – обратилась она к своим малышкам, – благодарите Деда Мороза со Снегурочкой и бегите спать, а то салют проспите.
Геологи в новогоднюю ночь палили сигнальными ракетами. Все обитатели посёлка после боя курантов высыпали на улицу, чтобы вместе со всеми выпить, закусить, повеселиться, потом вернуться к столам.
Когда Феофановна сказала о еде, мы со Снегурочкой сразу почувствовали голод, но стали отнекиваться. Радушная хозяйка всё-таки увлекла нас на кухню. На столе, как на скатерти-самобранке, быстро появились разные яства.
– А не открыть ли нам бутылочку шампанского? – заворковала щедрая женщина, практически уже сорвав золотинку (фольга по-нынешнему) с бутылки с дефицитным напитком и принявшись раскручивать проволоку.
– Татьяна Феофановна, ну зачем же вы сами! Дайте Деду Морозу за дамами поухаживать, – загусарил я, беря из её рук бутылку.
В этот момент домой заявился хозяин.
– Стоп! – сказал он с порога. – Дамам – шампанского, а мы сейчас с «дедушкой» коньячком заправимся. Да вы разденьтесь, – обратился он к нам, – да садитесь поудобнее, времени ещё много до Нового года, успеете подарки развезти, а подзаправиться не мешает. Мы всегда стараемся с вечера поесть и поспать, чтобы к ночи быть бодрыми для встречи гостей. Они могут расслабиться, а хозяева должны быть в норме, – раскрывал он семейные секреты, при этом помогал Снегурочке снять наряд, успел достать стопки, раскупорить и налить коньяк.
Через часок мы выкатились от них отяжелевшими от еды и захмелевшими, но дееспособными. Оставалось побывать ещё у восьмерых. Да запросто! Но не тут-то было. Народ потихоньку начал разговляться. Теперь нам уже в каждом доме предлагали выпить и закусить. Снегурочка не употребляла напитки, произведённые при помощи спирта, а принятое шампанское выветрилось из неё махом. А я от дома к дому становился всё веселее, за что получал от неё нагоняй. К последнему адресату мы добрались в двенадцатом часу ночи.
– Где вас так долго черти носят? – возмутился с порога ответственный секретарь газеты Володя. – Я же говорил тебе, что моего Андрюху будто кто выключает в половине девятого вечера, зато просыпается в четыре утра и жрать просит. Дохлое дело его сейчас будить. Оставили, гады, моего пацана без праздника!
– Во-первых, ты меня не предупреждал о повадках своего мальчика! Во-вторых, Дед Мороз у нас на горло слабый оказался и на всю голову тоже, – стала валить всё на меня Снегурочка. – В-третьих, я могу появиться у вас к четырём утра и поздравить ребёнка. Только будет ли в адеквате Дед Мороз в это время?
– Я и сейчас как огурчик, – бодрился я, чувствуя, что очень хочется присесть, а ещё лучше – лечь и уснуть.
– А я его у себя оставлю. Новый год встретим, сам спать уложу, проспится до четырёх, – нашёл Володя компромисс.
Снегурочка свалила восвояси, а я снял облачение и остался гостить.
– Ребята, быстро за стол, а то старый год проводить не успеем, – скомандовала жена Володи.
Мы послушно сели и выпили за старый год. Потом выпили за то, чтобы и приближающийся был не хуже уходящего. Раз его пережили, значит и этот переживём. Потом выпили после боя курантов. Меня, уже плохо соображающего, Володя опять обрядил в одежды Деда Мороза и потащил на улицу. Не помню, каким образом я вернулся обратно. Но проснулся под детский плач. Обнаружил себя на чужой кухне, втиснутым между столешницей и стеной. Понял, что сам не выберусь. Вскоре услышал голос Володиной жены:
– Солнышко моё, ты давно проснулся? Чего ты плачешь, маленький? – ворковала она над малышом.
– Я испугался…
– Чего ты испугался, моя крошечка?
– У нас на кухне пьяный Дед Мороз спит. Он так громко храпит. И ещё к нам в дверь какая-то тётя стучалась, я ей сказал, что все спят, пусть потом приходит.
С тех пор минуло более тридцати лет. Но не проходит новогоднего праздника, чтобы я не вспомнил этого малыша, у которого убил веру в добропорядочного Деда Мороза. Мы в этот же день попытались всё исправить, устроив пацану отменное представление. Но поверил ли он?
