24 января ушла из жизни Ольга Петровна Плюснина, жительница п.Памяти 13 Борцов, участница Великой Отечественной войны. С воинскими почестями похоронили её на кладбище родного поселка. На траурном митинге, где присутствовали родные, близкие, односельчане, председатель районного Совета ветеранов В.И. Черняк, сказали и о её боевом пути: воевала на 1-м и 2-м Украинских фронтах, участвовала в освобождении Киева, Одессы, Белой Церкви, Львова и других. У Ольги Петровны большая хорошая семья. Она вырастила и воспитала двух дочерей, есть внуки и правнуки.
Пять лет назад к 65-й годовщине Победы корреспондент «ЕВ» встречался с Ольгой Петровной. Сегодня мы решили опубликовать написанный тогда, в мае 2010 года, материал.
В роте батальона наземно-опознавательной службы служили в основном девушки. Следили за небом. Отслеживали вражеские самолеты, направляющиеся в тыл для бомбардирования городов и сел, где самоотверженно трудились люди на военных заводах, изготавливая для фронта снаряды, оружие. Наблюдали за небом в бинокль, ловили с помощью звукоуловителей даже слабые звуки самолетных двигателей, определяли тип самолета и передавали данные в зенитный полк. Ни на минуту не ослабляли внимание — знали, что от их работы зависит безопасность миллионов людей…
Совсем недавно, каких-то 10 лет назад, в поселке Памяти 13 Борцов в день Победы возле памятника павшим собирались больше 100 человек фронтовиков. Сегодня их осталось всего двое — это женщины, которые во время Великой Отечественной войны несли службу в войсках противовоздушной обороны, в батальонах НОСа.
Одной из них, Ольге Петровне Плюсниной, через пару месяцев исполнится девяносто один год. Даже просто прожить столько лет — подвиг. Но на долю этой женщины выпала еще и война.
Она все помнит. Как больше месяца ехали на фронт в вагоне с красной надписью «Добровольцы», как, стоя босыми ногами на холодном полу, принимали присягу. Не успели к тому времени им обувь выдать. Помнит, как плыли по Волге до Сталинграда на пароходе, как грелись у костра в разгромленном подвале бывшего немецкого штаба. Как учили их слушать и смотреть в темноту ночного неба, как много было перелопачено земли, когда вручную после каждого перемещения «точки» рыли землянки и углубления для машины.
-Только имена и фамилии тех, с кем служила, я почему-то забыла, — с грустью говорила Ольга Петровна. — А немцев видела только пленных, за колючей проволокой. И звуки боев до нас не доходили, и зарева разрывов было не видно…
Только все это не делало службу их легче. Круглосуточное наблюдение, постоянное напряжение, сознание ответственности своего дела лишь добавляло трудности. Каждый день был расписан по минутам. Свободного времени практически не было. Да и в часы отдыха нельзя было расслабляться: мало ли что может случиться — война.
— Как-то в коридорчике землянки, где у нас был телефон, я передавала на другой пост данные наблюдений и вдруг слышу: «Взжик» — возле виска прямо пуля пролетела. Я в землянку заскакиваю, девчонкам говорю про это, а сама от страха едва на ногах стою. Как молотками в висках мысль колотится: «Немцы здесь»…
Девчонки пограничникам, которые недалеко от нас стояли, сообщили. Они — на коней и скакать. Но никого не нашли. Долго еще я сильно боялась выходить…
Эпизодами, отрывками вспоминает Ольга Петровна время службы в годы войны. То и дело смахивает невольные слезы худенькой старческой рукой. А ведь не из тех она была, что от хорошей спокойной жизни на войну уходили. С детства к трудностям жизненным приучена. В поселок-то они в семьей как раскулаченные приехали. Хотя на родине, в городе Калач Воронежской области, не особенно зажиточно жили. Всю работу своими силами делали — пахали, сеяли, урожай убирали. Просто старались жить достойно… Здесь их, как и многих других сосланных, неблагонадежными считали. Оттого и работали они на самых трудных участках. Ольга Петровна на стеклозавод пошла работать с 14 лет. Сначала относчицей посуды, потом стояла на упаковке.
— На лесосплав только таких как мы посылали,- вспоминает довоенные годы Ольга Петровна. — Мы с баграми, по грудь в холодной весенней воде заторы разбирали, бревна из Качи выволакивали. Никаких отпусков нам не полагалось. И дома работали много: за скотиной ходить, за огородом ухаживать, сено косить… Это сено-то мы на себе с покосов больше таскали. Коня непросто было в колхозе выпросить. Тогда здесь колхоз «Чкаловский» был. Полей за Казанкой много было…
А 10-го июля в 1943 году я с работы пришла, и мама мне повестку подает — мобилизовали. Нас из поселка тогда около десятка девчонок забрали. Было мне тогда 24 года. Сейчас из всех нас остались только я да Тася Тихомирова.
Ровно два года не было Ольги Петровны дома. Точно так же — 10 июля 1945 года после Победы она вернулась домой. Вернулся тогда и брат, что работал по мобилизации на военном заводе, и отец, которого забирали на «трудовой фронт». Только отдыхать, радуясь мирной жизни, все равно было невозможно.
Снова Ольга Петровна пошла работать на стеклозавод, а в1950-ом замуж вышла, тоже за бывшего фронтовика. Родились дочери, и стала она их воспитывать. Дом вести. Ушла с работы. Лишь через десять с лишним лет вернулась на работу. Только теперь уже не на завод. Позвали вахтером в Дом культуры поселка Кедровый. Там и трудилась до самой пенсии
Я с мужем-то сорок три года прожила. Теперь-то он уж умер давно… А хотел все после меня помереть. Но я вот скриплю еще… Сколько лет прожито! Самой не верится, что уже больше девяноста мне. Ведь все же совсем недавно было…
Задумалась, ушла в себя мыслями Ольга Петровна. И вдруг засмеялась легко, всплеснула руками, будто вспомнила что-то смешное.
-А меня там, в НОСе-то, слышь, все борщи просили варить. Я вкусные борщи варила, со свеклой, со щавелем. Как командир какой приедет — мне заказ: быстро борщ варить, чтобы угощать. И еще командир любил, когда я к нему с документами ходила. Нравилось ему, как я каблуками щелкала, козыряла… А сейчас уж ничего не могу, двигаюсь еле-еле… Сильно сдала за последние годы. До восьмидесяти где-то как коза прыгала. А потом сдала… Сейчас вот на батарейках живу…
-Это ей семь лет назад операцию делали — биостимулятор для сердечной мышцы поставили, — пояснила младшая дочь Ольги Петровны Татьяна Павловна Сисько, которая все время сидела рядом, пока мать о своей жизни рассказывала. — Конечно, здоровье мамы с годами сильно ухудшилось. Только все равно она для своих девяноста с лишним молодцом держится: книжки читает, газеты. Телевизор смотрит. Все сериалы — обязательно. Да еще пакеты целлофановые на полоски режет и коврики из них вяжет. Иной раз спать только к двенадцати ночи ложится.
Удивительная женщина Ольга Петровна Плюснина. Добрая, отзывчивая, неугомонная. Только серую кофту с наградами надела, седые кудрявые волосы поправила — улыбается, глядя в объектив фотоаппарата. А глаза так и светятся живыми искорками. Будто бы и не прожито столько трудных лет, будто не было ни каменной усталости, ни потерь, ни изнуряющего напряжения военных лет…
-Про Победу мы по телефону узнали. Ротный командир позвонил. Кричит в трубку: «Пляшите, девчонки! Победа!» А мы вместо пляски — в рев. Как обнялись вместе, как заплакали… И никак успокоиться не могли. То смех, то слезы, и не знаешь, что делать. За одно схватишься, за другое — и снова в голове: «Победа же!» И снова — в слезы. И так домой захотелось. Хоть в ту же минуту уехали бы. Но без приказа нельзя.
А сердце рвалось сюда — к маме, папе, родным. Так и виделось все: Кача, лес, улица родная… Как назад ехали — не помню. А приехали — такое счастье было! Не передать. Небо чистое, поселок тихий. И глядеть поминутно вверх не надо. И прислушиваться к звукам ни к чему… Хорошо!
Почему-то долгое время после войны ничем не выделяли фронтовиков, не чествовали. Видно, не принято это было тогда. В 1945 году — медаль «За победу над Германией» вручили, и лишь через 40 лет наградили Ольгу Петровну Плюснину орденом «Великой Отечественной войны II степени». Остальные медали и того позже стали вручать — юбилейные, трудовые… Впрочем, Ольгу Петровну эти досадные мелочи не беспокоят. Она свой долг выполнила с честью. Не стыдно в глаза людям смотреть. И несмотря на все сложности жизни День Победы для нее — величайший праздник. Праздник, когда слезы воспоминаний и радости снова и снова появляются на щеках. А после в душе появляется бесконечная радость за то, что теперь МИР.
