На фронтах невидимой войны

Оказывается у нас, в Уярском районе, в посёлке Балай, живёт ветеран, который боролся с бандеровцами, мельниковцами, бульбовцами и другими бандитами в послевоенные годы на территориях Украины, Белоруссии и Болгарии. Петра Игнатьева призвали на срочную службу в 1947 году, когда ему исполнилось 18 лет. Она проходила в Минске, во внутренних войсках министерства государственной безопасности СССР.

— Это была армейская служба во времена невидимой войны, — говорит Пётр Александрович. – После Великой Отечественной войны шла борьба с вооружённым бандеровским бандитизмом, борьба с ушедшими в подполье бандитскими группами. Эти люди чинили расправу над своим же народом, над беззащитными людьми. Они нападали на деревни и хутора, грабили и убивали с нечеловеческой жестокостью: умерщвляли людей удавками, выкалывали им глаза, распиливали живых пилами. От их злодеяний волосы вставали дыбом…

Украинский писатель-антифашист, публицист и фронтовой корреспондент Ярослав Галан так писал о бандеровцах:

«…Они превзошли своими зверствами даже немецких садистов эсэсовцев. Они пытают наших людей, наших крестьян… Разве мы не знаем, что они режут маленьких детей, разбивают о каменные стены их головки так, что мозг из них вылетает. Страшные зверские убийства – вот действия этих бешеных волков…” А вот отрывок из его очерка «Чему нет названия»: «Четырнадцатилетняя девочка не может спокойно смотреть на мясо. Когда в ее присутствии собираются жарить котлеты, она бледнеет и дрожит, как осиновый лист. Несколько месяцев назад в Воробьиную ночь к крестьянской хате недалеко от города Сарны пришли вооруженные люди и закололи ножами хозяев. Девочка расширенными от ужаса глазами смотрела на агонию своих родителей. Один из бандитов приложил острие ножа к горлу ребенка, но в последнюю минуту в его мозгу родилась новая идея: «Живи во славу Степана Бандеры! А чтобы чего доброго, не умерла с голоду, мы оставим тебе продукты. А ну, хлопцы, нарубайте ей свинины!..». «Хлопцам» это предложение понравилось. Через несколько минут перед оцепеневшей от ужаса девочкой выросла гора мяса из истекающих кровью отца и матери…»

Вот с этими нелюдями и боролся наш земляк Пётр Игнатьев.

— Мы по команде выезжали к месту, где был обнаружен схрон бандитов, — вспоминает Пётр Александрович. — Окружали их и предлагали сдаться. Или вступали с ними в бой. Помню, у одного такого схрона отопительная труба выходила наружу и была замаскирована под обычный пенёк. Его так и нашли: шёл человек вдоль ручья, увидел, что пенёк, словно печная труба, дымится. Потом в этой землянке нашли пишущую машинку с листовками, в которых говорилось о том, что страшная и мучительная смерть ждёт каждого, кто находится на стороне советского народа. Однажды мой друг во время одной операций погиб, что называется, за непонюшку табаку. Товарища и ещё нескольких солдат вместе с оперативниками отправили проверить избу, которая вызывала подозрения. Три человека остались во дворе, а друг с оперативником зашли в избу. Так её хозяин уложил обоих из автомата, выскочил во двор и пальнул очередью по оставшимся там ребятам. Двоих — наповал, третьему раздробил ногу. А сам дал дёру. Ещё раз в одной из таких подозрительных изб был обнаружен тайный подкоп, который вёл к вокзалу. За годы службы я не раз участвовал в похоронах своих товарищей. Это было хуже, чем на войне, когда ты знаешь, что перед тобой – враг в форме с опознавательными знаками. А в борьбе с бандитами всё иначе. Они храбрые только при расправе с мирным населением, а вооружённому противнику стреляют в спину, из-за угла, и при этом маскируются под гражданских.

Так и служил Пётр Александрович, как и все его однополчане, постоянно чувствуя на своей спине мишень. Не раз его перебрасывали из Белоруссии в самые, как мы сейчас говорим — «горячие точки» в Украине, Румынии и даже на Кавказе. Всё ещё шла незримая война, которую предпочиталось замалчивать. И Пётр Игнатьев воевал на фронтах с самым жестоким и подлым врагом, который не достоин причисления к роду людскому.

Фото автора