Свадебный обряд в современной интерпретации низведен до часовой телекартинки «Давай поженимся!», за этот час троица свах во главе с лучезарной Ларисой Гузеевой успевает познакомить потенциальных женихов и невест, узнать, как смотрят на их сердечный союз звезды, выявить таланты молодых и даже «скелеты в шкафу», которые они до сих пор тщательно скрывали, дать свои нехитрые советы и явить наконец-то достойную пару…
К чему тут вспоминать старину? Наверное, к тому, чтобы понять, от чего мы ушли, какие традиции оставили и позабыли. Таков удел старины, скажете вы. Это так, но не слишком ли поспешно отдалились мы от нее? Отдалились вовсе не от чужого, а родного, от одного звучания которого просыпается ген памяти, начинает трепетать душа… Свадебный обряд в бытность наших прадедов и прабабушек длился не один час, а несколько дней! Телевидения тогда еще и в помине не было, но остались книги, в них все подробно описано — как сватали невесту, как договаривались родители новобрачных… В одной из таких книг описывается обряд сватовства в наших местах — в Бельской волости Енисейского округа. Итак, представьте себе — 1850-е годы, в селе Бельском сватья готовится идти в дом невесты… Дальше повествует автор:
«Она наряжается как может, приготовившись, приседает нa минуту на лавке, потом встает и молится образам. При молитве сватунья берется за угол стола и, сдвигая его с мecта, приговаривает: «Сдвину коль столешницу, сдвину и сердечную». Потом, проходя через cени, она берет заранее подготовленную веревку, которою опутывают ноги лошадей при выпуске их в поле, и подпоясывается ею опять же с приговором: «Как конь скороход в этой веревке заплетается, так и сердце Маши (то есть, девицы, которую сватать хочет) заплетись». После этого отправляется на сватание.
Придя в дом невесты, сватунья старается переступить порог правой ногой. Перекрестясь и поздоровавшись, она садится непременно под матицей, как обыкновенно в крестьянских избах называются балки.
— Как же, родимый, не под матицу сесть, — толковали мне сельчанки. — Ведь матица-то дом связывает, — под нее не сядешь, так и в семье связи и ладу не будет. Да вот еще что, батюшка, сам жениться станешь, так крепко своей сватунье накажи, чтоб и на лавочку-то садилась бы продольную. А на поперечной сидеть не ладно, в дому и жизнь будет поперечная, упрямая, несогласная.
Вот уселась сватунья и начинает разговоры сторонкой о том, о сем, а больше ни о чем. Потом, улучив минуту, прямо говорит: «Я к вам пришла не пировать, не столовать, а с добрым делом, со сватаньем: у вас есть невеста, а у меня жених, станемте-ка родство заводить!».
Отец, выслушав это, в случае согласия, предлагает матери идти к дочке и объясняться с глазу на глаз, без свидетелей, чтоб не стыдить ее. Ведь дело девичье! При этом, если и невеста согласна, дают ответ сватунье решительно утвердительный. Если же невеста не согласна, и родители не видят особенной причины настаивать, то обыкновенно отказывают обиняком, вроде того: «Молода ведь, хочет еще побыть в девках, отцу-матери поработать, ума-разума накопить». Это хоть и принимается за отказ, но иная бойкая сватунья настаивает:
То ведь не беда,
Что невеста молода,
Ведь со добрым молодцом
Boзмужает под венцом!
Если же и родители и невеста согласны, но есть препятствия, то есть тяжелые обстоятельства, например бедность, сыновья еще подрастают и девица главная работница, тогда отвечают прямо: «Если вам угодно — ждите до проку, а там, Бог даст здоровья, приезжайте, милости просим!». Если же жених старикам очень по сердцу, а невеста не согласна, тогда допрашивают ее о причине. Обычно это бывает оттого, что девушка выбрала другого; тогда смысл ее упорного молчания выражается слезами, и слезы эти образумливают наконец родителей. При изъявлении же невестой согласия, отец говорит дочери:
Волей выбрала молодца,
Не пеняй же после на отца!
И все заканчивается тем, что сватунье в удостоверение успеха выдают платочек невесты, с которым она радостно и отправляется восвояси. Этим оканчивается первое действие семейной комедии, называемое «сватовством».
Для второго действия, «рукобитья», назначается особый день. Это действие тоже не публичное: отец и мать жениха приезжают со сватуньей в дом невесты для решительного удостоверения и удара по рукам — это народный скреп каждого дела, нарушающий его без достаточных причин порицается всем миром. Со стороны жениха здесь никого более не бывает. Но пустота эта восполняется самыми ближайшими родными невесты, например, крестными отцом и матерью, да подругами, которые пока скрыты в другой комнате и которые также не могут присутствовать при совершении рукобитья.
В доме господствует благоговейная тишина: на всех лицах видно приятное беспокойство и отражается трепет сердца. Невеста в другой комнате среди подруг сидит задумчивая и грустная, иногда печальная, со слезами в глазах. Подруги вьются около неё и утешают. Затепливаются свечи у образов. Bсe приседают на мгновение, встают и молятся. После этого оба отца ударяют по рукам, и присутствующие приговаривают: «Господи, благослови! В добрый час!». А сватунья или один из самых почетных присутствующих, например, крестная мать или крестный отец невесты разнимают у них руки. Затем выступает из другой комнаты невеста и бросается со слезами и рыданиями в ноги своему отцу, как бы умоляя о пощаде, но он благословляет ее, целует в лоб и приговаривает: «Ну, Бог с тобой! О чем же ты плачешь, мое дитятко? Ведь с Божьего благословения!». Отец подводит дочь к отцу жениха, который берет ее за руку. Потом руки их разнимают, и невеста удаляется из комнаты к подругам.
После рукобитья сидят обыкновенно немного – выпьют либо по чашке чая, либо по рюмке водки, и уезжают. Итак, это главное, основное начало свадьбы, ударив по рукам, совершается тихо, чинно, при горящих перед образами свечах. Нет ни шума, ни звонкой песни, слышатся только тихие рыдания девушки-невесты…
Проводив гостей, гасят свечи, безмолвие и тишина постепенно исчезают, начинается говор и песни. Невеста и мать ведут грустный перепев:
Как ночесь-то мне, матушка,
Мне малым-мало спалося,
Не спалося – много виделося.
И привиделся мне чудный сон:
Как построена горенка,
Что во горенке кроватка,
На кроватке черный соболь,
На полу же сера уточка,
По полочкам голуби,
По лавочкам ласточки,
На окошечке ясен сокол.
Ты дитя-ль мое, дитятко,
Ты дитя, чадо милое!
Я сон этот рассужу тебе:
Как построена горенка —
То чужа тебе сторонушка;
На кровати черный соболь —
Это твой свекор батюшка;
На полу сера уточка –
То свекровушка матушка;
А по полочкам голуби –
Это братья твои – деверья;
А на лавочках ласточки –
То сестрицы все золовушки;
На окошке ясен сокол –
То твое дитя, суженое,
Твое суженое, твое ряженое!».
