Детство Марии Александровны и Якова Фомича Чеберяков из Новогородки пришлось как раз на годы военного лихолетья. Когда началась Вторая мировая, Машеньке было только 6 лет, Яше – 12. Совсем еще мальчишка, он трудился почти наравне со взрослыми. «У нас не было ни выходных, ни отпуска. Скудная еда почти не давала сил, а работали тяжело, но никто не жаловался, ведь это был наш вклад в дело Победы», — вспоминает Яков Фомич.
Для фронта не жалели последнее: деньги, продукты, одежду. «Мы жили в деревне, держали скотину, но еды почти не видели: молоко, масло, мясо сдавали, а сами перебивались кое-как, — делится своими детскими воспоминаниями Мария Александровна. – Помню, мама еще платила налог за бездетность – у нее было две дочки: я и старшая сестра, а тогда семьи, в которых было меньше трех детей, считались бездетными».
Едва Маше исполнилось 12, она пошла работать свинаркой. Разрушенную войной страну нужно было восстанавливать, на счету была каждая пара рабочих рук, поэтому дети войны трудиться начинали очень рано. Яков тоже продолжал работать, занимался, в основном, строительством. Школа, клуб, детский сад, ферма –почти в каждом здании Новогородки есть и частичка его труда.
Однако как бы тяжело ни жилось, весна приходит каждый год, и молодость брала свое. «После работы, хоть и сильно уставали, дома не сидели, — рассказывает Мария Александровна, – играли в подвижные игры, в лапту, вместе отмечали праздники: Новый год, посевную, дожинки – когда заканчивается уборка хлебов. Потом стали устраивать вечорки». На одной из таких посиделок Мария и познакомилась с Яковом, своим будущим мужем.
Пышную свадьбу не гуляли, решили просто расписаться. Началась обычная жизнь со всеми ее хлопотами, радостями и огорчениями, неудачами и победами. В детстве пережив все тяготы военного лихолетья, Марии Александровне и Якову Фомичу хотелось простого человеческого счастья – любимой работы, домашнего уюта, детского смеха, мирного неба над головой.
Эта замечательная пара вместе уже 55 лет, Мария Александровна и Яков Фомич Чеберяки воспитали двух дочек, помогали растить внуков, а недавно дождались своего первого правнука Матвейку. Работали на совесть – всегда на передовой, не раз поощрялись за добросовестный труд руководством колхоза. Яков Фомич — ветеран труда, Мария Александровна награждена «Знаком Почета» и Орденом Трудовой Славы 3 степени. Здесь, в Новогородке, вся их жизнь, все близкое и родное до боли сердечной, потому и очень переживают они, что прошла былая слава знаменитого колхоза им. 7 съезда Советов, которая гремелане только по всему краю, но и далеко за его пределами. Сегодня хозяйство почти совсем развалилось, а ведь они, в свое время, тоже приложили немало сил и стараний, чтобы колхоз стал лучшим из лучших, потому и обидно за малую свою родину, но, не смотря ни на что, верят наши славные ветераны, что забурлит еще жизнь ключом в милой сердцу Новогородке, и смогут вернуть былую славу села внукии правнуки тех, кто потом своим полил каждую пядь этой земли.
Навсегда в памяти
Забрали куда-то прямо из военкомата…
Владимир Огурченок — наш земляк — один из тех, кому пришлось участвовать в афганской войне и видеть все собственными глазами, 15 февраля для него — не просто дата в календаре, это день памяти, скорби и воспоминаний.
9 апреля 1986 года его призвали в армию. Парнишке тогда только исполнилось 18 лет. Четверо суток в Красноярске на пересыльном пункте, а потом вместе с 250 ребятами из Красноярска — в Бийск. Там очередная комиссия. «В Бийске мы уже знали, что поедем в Афганистан, когда за нами приехали люди в необычных панамах», — вспоминает Владимир. В то время ситуацию в Афганистане широко не освещали. Так, ходили кое-какие слухи и частичная информация, но что там происходит конкретно, из простых обывателей никто не знал. Вот эта-то неизвестность и настораживала. Тем не менее, уже 20 мая сибиряки были в Термезе, в карантине. Дальше солдатам предстояло пройти специальное обучение. У Владимира уже имелось удостоверение механика-водителя, он успел отучиться до армии в Канске. Молодой парень попал в двадцатую учебку, в БАР – батарею артиллерийской разведки. «Нас двадцать человек отобрали по таблице умножения, — смеется Владимир — Спросили: «Сколько будет пятьюпять?», кто быстро дал правильный ответ, того и взяли». 4 месяца в афганском карантине, в специальном учебном центре Шарабатих учили воевать. 9 августа прошедших подготовку солдат доставили к месту прохождения службы. Владимир попал в Кундуз — провинцию рядом с границей, около Таджикистана, где располагалась советская дивизия. Через пару дней за ним приехали из гарнизона, который находился километрах в 40 от дивизии. Место называлось Северный Кундуз. Именно там, в артполке, Владимир Огурченок и проходил службу в течение 22 месяцев.
Служба идет
«Мы, в основном, сопровождали колонны, стояли на блокпостах, — вспоминает афганец. — Недалеко от нас, на Амударье, стоял порт Шерхан. Туда приходили баржи со снарядами, продовольствием. Вот мы и обеспечивали их безопасность. На первые полгода я сразу же попал в охранение гарнизона. На расстоянии примерно километра друг от друга стояли посты — вкопанные будки, где находились по 2-3 человека. Всего постов было девять. Так, в боевом охранении, служба и шла. Потом перевели в полк, видимо, не хватало корректировщиков огня (именно такая военная специальность была у нашего героя). Дали мне КШМ (командно-штабная машина), на ней стоял радиолокационный комплекс. Специальное оборудование высчитывало координаты любого движущегося на расстоянии многих километров объекта. На КШМке я проехал не одну сотню километров — приходилось часто бывать в сопровождении, с пехотой, разведбатом ходили на операции".
На новом месте службы пришлось столкнуться с самой неприглядной стороной войны. «Стычки с «духами», конечно, были – они стреляли в нас, мы — в них, — рассказывает Владимир. — В 1988, в начале января, сделали они «новогодний праздник» — из РСов (ракеты стратегического назначения) обстреляли наш приграничный поселок. Были жертвы из числа мирного населения. Нас тогда всех по тревоге подняли. БРДМка (бронированная разведывательная дозорная машина) проехала по кишлаку, который находился рядом с местом обстрела, мирное население, естественно, не трогали, а дувалы, вместе с засевшими там боевиками, сравняли с землей».
«А вообще, ситуаций разных много было, -задумывается ветеран-афганец. — И под обстрелы попадали, когда сопровождали баржи с боеприпасами и продовольствием по Амударье. Сначала было страшновато, а потом как-то привыкли, стерся страх, поблек, хотя смерть ходила рядом с каждым из нас. Четверо моих сослуживцев так и не вернулись домой живыми».
В Афганистане весна короткая…
Но осталась в памяти не только война. Афганистан запомнился обжигающе красными маками и пыльными бурями, короткой, упоительной весной и бесконечной жарой.
«К жаре мы еще в Термезе привыкли, адаптировались достаточно быстро, — отмечает Владимир. — А вот природа была необычная, к ней не сразу пригляделись. Наш полк располагался на равнине, а вокруг были горы, сопки. Весной там очень красиво. В марте-апреле всюду были маки, вот как в кино «9 рота», когда прапорщик сидел среди маков, а они, как море, от ветра колыхались, переливались красным. Но весна вмиг пролетала, месяц — и все, потом только верблюжья колючка вокруг». Частенько дул «афганец» — еще одна местная погодная достопримечательность — пыльная буря, которая давала солдатам короткую передышку, все равно делать ничего было нельзя, видимость нулевая, песок стоял буквально стеной и забивался в малейшие щели, как их не заделывай.
В Афганистане служили ребята со всего Союза — в одной роте собирались несколько национальностей: были и азербайджанцы, и киргизы, и молдаване, и армяне, и украинцы, и казахи, и русские. Уживались вместе хорошо, обходилось без межнациональных стычек. Люди ценились не по национальной принадлежности, а по боевым и человеческим качествам. Праздники, Новый год вместе отмечали — делали самодельные торты из печенья со сгущенкой. А вот общение с местным населением сводилось к минимуму и не поощрялось из-за высокой криминогенности. «Рядом с гарнизоном располагался кишлак Аскалан, местных к нам, конечно, не пускали, а вот на блокпостах пересекались, — говорит Владимир. — Было дело, выменивали продукты, к нам Карим постоянно ходил. Мы ему конфеты в военторге покупали, а он нам приносил яйца, дыни, арбузы, что попросишь. Правда, местные блюда так и не попробовали, все же была какая-то опаска».
И сейчас поступил бы также
Вернувшись домой, сначала, конечно, Владимир часто вспоминал Афганистан, ребят, с которыми служил.
«У нас в боевой батарее 56 человек было, — делится афганец. — Сдружилось, иначе нельзя, боевое братство. Близко общался с двумя земляками-сибиряками Олегом Назаровым и Олегом Игнашовым из Новокузнецка. Правда, после армии связь, к сожалению, потеряли. Сейчас хотелось бы найти этих ребят, вспомнить годы службы…»
Первое время Владимир к мирной жизни буквальнословно заново привыкал. «Когда устроился на работу помощником машиниста, сначала едва не приседал от звука удара вагонов друг об друга, — смеется мужчина. — Срабатывал афганский инстинкт. Потом ничего, пообвыкся. Но и сейчас, бывает, снится Афганистан, особенно когда пообщаемся с другими ребятами, вспомним время службы, такое не забывается никогда, сколько бы времени ни прошло».
Владимир обязательно, если позволяет работа, встречается с ветеранами-афганцами 15 февраля. Это традиция. По прошествии стольких лет на встречах вспоминается не только война, но и боевые товарищи, интересные случаи из жизни, да и молодость, какие были все в то время молодые, горячие, порой бесшабашные и отчаянно смелые. Ведь молодым даже война и смерть не казались тогда такими страшными.
«Когда из военкомата забирали, нам не говорили, что отправят в Афганистан. А вот в карантине, перед отправкой, спрашивали, поедем туда или нет. Можно было и отказаться. Почему согласились? Не знаю. Может, молодые были, не понимали, что такое война, это надо почувствовать самому, пройти. Но и сейчас я, не раздумывая, поступил бы также, — подводит черту Владимир Огурченок. — Мы защищали южные границы нашей Родины. Если бы не мы вошли, в Афганистане обосновались бы американцы, и тогда наши южные рубежи были бы в зоне досягаемости их стратегических ракет. Вся мировая история могла бы сложиться по-другому. Значит, мы, советские солдаты, там нужны были, и все это было не зря».
