Вацлав Малицкий, пожалуй, один из самых узнаваемых педагогов в Канске и Канском районе. Еще бы, ведь Вацлав Алексеевич успел пять лет поработать на телевидении. А сейчас, кроме директорства, он выполняет еще и общественную работу, являясь депутатом Канского городского Совета.
Каков ты, директор?
Первое, что мы спросили у Вацлава Малицкого, это подробности общероссийского педагогического конкурса, в котором наш собеседник добрался до самого финала.
— Вся эта история началась осенью 2011 года, когда меня вызвал мой начальник, Андрей Петрович (Андрей Панов, начальник управления образования администрации Канска. — прим. «КВ»), и спросил, не хотел бы я поучаствовать в конкурсе на лучшего директора школы Красноярского края. Я ознакомился с условиями и решил, что написать 15-ти страничное эссе о нашей школе и моих управленческих решениях — дело нетрудное. Написал, отправил и забыл. Потом сообщили, что я и Сергей Руленко, директор центра технического творчества, в финале, который состоится в нашем городе (предыдущий победитель — Надежда Качан, тогда директор лицея №1 — был из Канска). Я стал одним из номинантов, получил почет, признание и денежную премию к Новому году.
— А как попал на общероссийский конкурс?
— Россия в мои планы не входила, но в феврале меня снова вызвал Андрей Петрович, чтобы предложить конкурс теперь федерального масштаба. Опять написал и отправил на конкурс эссе. На том и успокоился. В начале лета узнал: вышел в следующий круг. А осенью нас собрали в Москве на финал.
— Какие задания вы получили?
— Мы должны были снять короткий фильм под названием «Я — директор» и выполнить еще одно задание — сочинить и прочитать речь министра образования Российской Федерации, вступающего в должность. На подготовку давалась 15 минут. С фильмом у меня всё получилось хорошо — я решил не делать пафосную банальщину с сельскими просторами, а снял пародию на фильм «17 мгновений весны».
— Пригодился опыт телевизионщика?
— Пригодились видеозаписи нашей школьной видеостудии. Мы ведем летопись школы, снимаем все значимые события. Сделали коллаж, кое-что досняли. Я очень люблю Штирлица, вот и решил сравнить жизнь директора школы и секретного агента. Подумал, почему бы не соригинальничать?! Не выиграем, так хоть хорошо проведем время. Жюри фильм понравился. А вот спич министра у меня вышел неудачный. На мой взгляд, все находились в неравных условиях, я выступал одним из первых, и времени на подготовку было очень мало. Кстати, и выиграли те, кому выпало выступать последними.
Впрочем, нам не сказали рейтинг. Было три победителя, остальные — и я в том числе — стали призерами всероссийского конкурса «Директор школы». Если говорить о первой тройке, то на первом месте оказался директор суперкрутого санкт-петербургского физико-математического лицея. Среди его выпускников — математик Перельман (Григорий Перельма́н, выдающийся российский математик, первым доказавший гипотезу Пуанкаре. — прим. «КВ»), Александр Друзь и так далее. Они первые по количеству выигранных олимпиад по математике и физике. Школа, на основе которой лицей создан, была открыта в 1732 году! Думаю, не стоит пояснять, какие традиции там сложились. На втором месте — гимназия из Екатеринбурга. На третьем — директор из Новокуйбышевска. Голоса за нее и за меня почти разделились.
Все, кто вошел в эту десятку, получили право на бесплатную поездку в Швейцарию с заездом в Германию и во Францию.
Штирлиц шел по улице
— Прекрасно! Я знаю, что вы туда ездили весной. Теперь — рассказывай!
— Кстати, после моего фильма ко мне приклеилась кличка «Штирлиц». Когда наша группа путешествовала по Швейцарии, надо мной подшучивали: «Узнаешь знакомые места?!» «Конечно, сейчас из окна Плейшнер выпадет!» В общем, острили на эту тему все, кому не лень.
— А какие ты вынес наблюдения для себя после поездки?
— Скажу, что изначально ехал лишенный восторгов. Решил смотреть на всё нейтральным взглядом. Глядя на чистоту и аккуратность швейцарского быта, старался подобрать нужное слово. И это слово — бережно. Если кто-то что-то сделал, то оно всеми хранится бережно. Дома 1300-х годов. Люди за ними ухаживают, дома и стоят. Улочки словно зависли в начале XIX века. По ним с любовью проложены трамвайные линии, ничего не повреждено. Понимаю, что у них скудно с ресурсами, вот они и берегут всё.
— Еще, по-моему, у них нет синдрома временщика, каждый понимает, что это земля его далеких предков и его дальних потомков…
— Да, они так и говорят, «мы тут навсегда!» Еще был разительный контраст между нашей и швейцарской школами. Я говорю о суете, которая касается работы административного персонала и учителей. Нас завалили всевозможной отчетностью, графиками, диагностикой. Там этого всего нет, они словно живут в старой доброй советской школе 80-х годов XX века. Нормальная методика преподавания. Неспешные детишки. Может быть, получше культура. Хотя в одной из школ я видел разрисованные парты и стены. Но это уже в Германии.
— То есть их школы вас не очаровали?
— Считаю, что ПРЕДМЕТНО мы преподаём лучше. Нам показывали элитные гимназии, и у нас сложилось впечатление, что 80% российских школ предметам обу-чают не хуже.
— Это ещё завоевания советской школы.
— Да, они у нас пока не растерялись. А в Европе всё подчинено тому, чтобы ребенку было комфортно. Родители могут устроить забастовку с требованием, чтобы учителя быстрее проверяли контрольные.
— Я слышал, что где-то уже запретили учителям пользоваться красной пастой, она якобы слишком агрессивна. Перешли на зеленую.
— При этом дают ребенку минимум знаний. Нам показали урок в 10 классе (у них 12-летнее образование). Так они изучали то, что наши дети проходят на два года раньше. А что наши знают в 11 классе, в Германии преподают на первом курсе университета. Программы у них не загружены, и степень взросления определяют четче. В России же ребенку часто дают такие сведения, которые он не усваивает просто в силу возрастных особенностей. Словно там, в Европе, не спешат. Это нам понравилось. Но были и негативные моменты.
— Какие, например?
— Перед нами выступал представитель округа Базель. Оказывается, их школы из ста человек заканчивает 17 — 18 учеников. Если у меня такой процент будет, меня просто уничтожат. Да я и сам себе не прощу. У нас если ребенок покидает школу со справкой, для всех это трагедия!
А специалистов — купим!
— Может быть, это хорошо, что в Швейцарии такой жесткий отбор?
— А мы у них спросили, как они покрывают необходимое количество специалистов, которые должны окончить школу и занять рабочие места. И нам ответили: «Мы их покупаем… В России, Болгарии, на Украине. У нас есть деньги. Мы можем себе это позволить. Хороших специалистов мы у вас купим, а наши дурачки — будут работниками средних звеньев. А руководить будут ваши».
— Наверное, это практично, но ведет к вымыванию национального корня!
— Слушайте дальше. В очень продвинутой гимназии, где обучают по системе Монтессори, мы видели класс: из 32-х детей семеро швейцарцев, остальные индусы, кубинцы, русские и прочий интернационал. На улицах то же самое — какие-то вьетнамцы, лаосцы, пакистанцы.
В этих своих кантонах (округах) они постоянно проводят референдумы. Вот недавно голосовали за то, чтобы построить там мечеть. Правда, 68% проголосовало против. Но никто не стал кричать, что притесняются другие национальности. Жители сказали — нет, мы протестантская страна, и таких ваших храмов у нас не будет. А у нас посреди Санкт-Петербурга уже мечеть стоит.
— Ты против?
— Я не очень «за». Я не националист, но считаю, что если вы приехали, то живите по местным правилам. Ведь что случилось с Косово? Сначала там жили сербы, потом их оттуда выжили албанцы. Я не хочу, чтобы с нашей страной случилось то же самое.
(Слободан, хозяин пиццерии, серб по национальности, в это время работал во дворе, благоустраивал территорию — иначе бы он с удовольствием поддержал знакомую и больную тему)
Не с улицы пришёл
— Сначала ты был педагогом, потом журналистом, а теперь снова педагог. Не скучаешь ли ты по журналистике, по телевидению?
— Поначалу очень скучал. В средствах массовой информации человеку, как мне кажется, предоставляется больше свободы. А в школе очень сильно повязан по рукам и ногам государственным заказом. Здесь меньше поле для творчества, скорее, ремесло. Творить можно на уроке, когда решаешь, как интереснее и лучше подать информацию. С другой стороны, и там, и там я работаю с информацией. Но в школе сложнее. Работу журналиста я освоил достаточно быстро. А в школе — непросто, особенно с увеличением объема бумажного оборота. А что касается непосредственной работы с детьми — это интересно и не так уж сложно. Особенно теперь, с новыми техническими возможностями. Раньше я показывал маленький черно-белый портрет исторического деятеля, а сейчас я могу вывести из интернета большое красивое изображение кого угодно и показать всему классу.
— За те пять лет, что ты работал в телекомпании, изменилась ли школа?
— Четыре года я работал в Мотыгинском районе, потом год в гимназии №1, после чего ушел на «5 канал». Да, я заметил изменения, когда снова вернулся в школу. Например, у части учительского сообщества появилась манера разговаривать на каком-то непонятном «птичьем языке». Я вижу, что люди со стороны иногда не могут нас понять. По-моему, эти стандарты задаются из министерства.
— Бывая на конференциях, я тоже слышу этот корпоративный своеобразный язык…
— Так вот, когда я пришел в 21-ю школу, я месяца три-четыре просто вникал в такие разговоры, изучал школу. Но было проще, я с детства знал прежнего директора, был знаком со многими преподавателями, сам я — местный. То есть пришел не совсем с улицы. Хотя, первое время некая настороженность ко мне, конечно, была.
— Руководить сложно?
— Трудности могут возникать из-за непонятных команд «сверху». Ты выполняешь их, а сам не понимаешь, как это может пригодиться.
Откуда будете?
— У тебя не самое распространенное имя. Откуда родом твой род?
— С Западной Украины — восточной Польши. Есть родственники в Кракове и Вроцлаве. Но они настолько дальние, что наша переписка не выходит за рамки «пары слов». И то это стало возможно благодаря интернету. Получилось так, что мои деды и с отцовской, и с материнской линий были сосланы сюда, но по отдельности, а их дети, мои отец и мать, встретились и переженились уже в Сибири. У меня самого то же самое получилось — когда я встретил свою будущую жену, она тоже оказалась с Западной Украины. Сама фамилия польская, туда корнями уходит и род мой. Как у человека, знающего историю, к Польше у меня не очень хорошее отношение как к государству, пытавшемуся захватить и превратить Россию в отсталую страну.
— А может, наоборот, в европейскую, неотсталую.
— Да, действительно, кто знает…
— А как получилось, что ты выбрал профессию историка?
— Я был еще маленький, лежал в кроватке, а на полке над кроватью стояли книги. Меня очень интересовало, что это такое и как бы туда залезть. Когда, наконец-то, мне объяснили, как нужно читать, лет в шесть я уже «шпарил» книжки. Скоро залез на эту полку, как сейчас помню, это была хрестоматия истории Киевской древней Руси. Я прочитал, как убили русского князя, как из его черепа сделали чашу. Меня это так впечатлило! Стал искать всё, что связано с богатырями, рыцарями. В первом классе прочитал русские былины. Далее — Рим, Греция. К восьмому классу я конкретно знал, что буду изучать историю. Немногим позже я понял, что мне мало знать историю самому, мне стало важно рассказать ее другим.
— Как ты относишься ко всему, что сейчас витает вокруг истории нашей страны? Сколько ожесточенных споров до сих пор ведется, хотя, казалось бы, почти все документы открыты, все ясно…
— Если ты имеешь в виду предложение президента по поводу единого учебника истории, то я в основном согласен, это правильно. Ведь президент предлагает спорные вопросы оставить спорными, вынесенными в конце соответствующего параграфа. А то у нас в Чечне одна история, в Татарстане — другая…
— Согласен, это дико. Но я даже не об этом, а о Сталине, вокруг которого снова ломаются копья.
— Да, идёт «обеление» этого имени. Впрочем, то же самое делается вокруг того же самого Колчака. Посмотрите фильм, какой он «белый и пушистый». А не по его ли приказу людей вешали и расстреливали? Исторический ретро-пиар проект. Эти люди — гораздо более сложные фигуры, чем нам их пытаются представить.
— Есть мнение ученых о том, что только небольшая часть общества готова принять историю такой, какова она есть, со всей грязью, кровью и противоречиями.
— Да, а большей массе людей нужна мифология. Недавно наткнулся на фильм о Иване Грозном. Так там доказывалось, что то, что с ним происходило, — следствие ядов и прочего, что делалось против него иностранными лазутчиками.
— То есть и тут Запад виноват?
— Да, и гадить в подъездах нас научили иностранцы, наверное. В КВНе была шутка — «не могу понять, как из таких дураков, как мы, получается такой мудрый народ, как наш»…
Депутат с юмором
— К слову, у тебя же был КВНовский опыт?
— Он не просто был, он есть. Команда нашей школы «ВДВ» стала чемпионом города. За нее выступает моя дочь, и часть шуток и текста пишу для них я.
— Ну скажи какую-нибудь шутку!
— «Николай Валуев возглавил экспедицию в Среднюю Азию по поиску снежного человека. Нашли. Напугались и те, и йети».
— Ха-ха-ха! Нормально!
— С юмором всегда веселей. И с детьми в школе это помогает — пошутишь, как-нибудь смешно охарактеризуешь человека, это всем нравится.
— Я не видел твоих уроков, но…
— …я их сам не видел. Я же их веду.
— продолжу: но я бы не отказался посмотреть. Наверное, это бывает весело. А как удается найти золотую середину, чтобы не разрушить в классе дисциплину, не расслабить обстановку излишней либеральностью?
— Либеральниченье и юмор — это разные вещи. Я говорю, что сейчас отвлекусь на минуту, скажу шутку, и мы вернемся в серьезное русло и продолжим урок. Пока получается балансировать. Иногда дети сами выдают шутки или нечаянно оговорятся. На днях девочка на уроке обществознания вместо «моногамная семья» сказала «монопольная». Все смеются. Ну ошибся человек, с кем не бывает. Я в таких случаях прошу прощенья и записываю шутку, пригодится! В этом году хотел закрыть КВН в школе — не было специалиста, но пришли дети, попросили не закрывать. И ничего, сыграли хорошую игру.
— Как ты думаешь, ты считаешься строгим директором?
— Наверное, нет. Все это со стороны видно. Наверняка найдутся и нелестные отзывы. Я подозреваю, что кто-то сочтет такой стиль несерьезным. Слава богу, в нашей школе достаточно людей ответственных, трудолюбивых, болеющих за общее дело, с кем можно вместе держать марку школы.
— Когда ты работал в гимназии №1, учащиеся нашли еще одну точку соприкосновения с учителем — тяжелый рок. Не изменились ли предпочтения с годами?
— Неформальская закваска никуда не ушла. Мне кажется, я до сих пор разбираюсь в альтернативной музыке. Есть привычки, которые не меняются. Свою любимую «Metallica» никогда не брошу, люблю «Sepultura», «Nirvana». Между прочим, в нашей школе пытались играть две рок-группы, правда, они сами развалились. В любом случае, главное — это не стиль, а качество. Лишь бы нравилось, было оригинально.
— Один из последних вопросов — о твоей политической деятельности. Ты ведь еще и депутат городского Совета.
— Это очень серьезный вопрос. Если бы я был один, независимый депутат, мне было бы в разы сложнее. Очень помогает то, что на выборы я шел под эгидой партии «Единая Россия». В целом в партии может происходить что угодно, но что касается канского отделения, то тут работа достаточно слаженная. У нас есть традиция перед сессией собираться и обсуждать насущные вопросы. Уверяю вас, что между партийцами разговор идёт весьма жесткий. Стараемся приходить к консенсусу.
Мне нравится такая работа. И это сложная работа, сложнее, чем я предполагал. Пришлось разбираться в кодексах, законах, понимать процедуру принятия решений. Разумеется, изначально я шел в Совет с целью повлиять на судьбу школы, в которой работаю, и всего округа. И нередко ко мне за помощью приходят люди, которые ищут своей личной выгоды, а не общественной пользы. Не боюсь оказаться непопулярным, но таким я категорически отказываю. Причем, некоторым кажется, что депутатам платят за их работу!
Да, мне приятно помогать тем, кто выступает за общественную пользу. В народе продолжает жить иждивенчество. Звонят мне и говорят: «Ваши дети в подъезде намусорили». Я спрашиваю, мои — это Яна или Яша? Нет, говорят, не тупите, это дети из вашей школы. Но ведь у них родители есть. Это ВАШИ дети! Или вот случай — мы убираем территорию, а женщина из окна еще пакет с мусором бросает, «нате вот, тоже приберите». А самим выйти, помочь? Слабо?
— Если уж о детях — ты в третий раз стал папой! Прими запоздалые, но искренние поздравления!
— Да, год уже ему. Назвал Георгием. Прекрасное русское имя!
Фото Александра Васильева
