Несколько лет назад морозным днем в редакцию пришли два парня. Они сказали, что в нашем городе очень много наркоманов, вот и приехали сюда из Иркутска, чтобы попытаться изменить ситуацию к лучшему.
– Простите, а вы кто такие – врачи, наркополицейские? – возник у меня закономерный вопрос, потому что в городе существуют свои борцы с этим злом.
– А мы им в помощь, – ответили молодые люди и, ничуть не смущаясь, уточнили, – мы сами были наркоманами.
– Но специалисты утверждают, что бывших наркоманов и алкоголиков не бывает, – сказала я.
– Так вот же мы перед вами! – весело возразили парни. Завязался разговор. Они с такой откровенностью говорили, как ещё в школьном возрасте втянулись в наркотики. Докатились до такой степени деградации, что оба были изгнаны из обобранных ими же семейных гнёзд. Случалось, что корчились в муках в подвалах, в каких-то иркутских трущобах, мечтая сдохнуть, как дворняжки, лишь бы прекратило корчить, плющить и таращить.
Испытав и тюрьму, и суму, оказались в центре, который являлся чем-то вроде приюта для тех, на ком родные и близкие уже крест поставили. Может, оттого что инициаторы этого движения занялись благим делом, им будто силы небесные пришли в помощь: за короткое время подобные центры возникли во всех крупных городах, начали открываться в малых. Чуть ли не цепная реакция пошла.
Хороший пример заразителен ничуть не меньше плохого. Кадры для работы в новых центрах черпали из среды бывших наркоманов. Кто, как не бывалый человек, сможет влезть в душу к страждущему и утешить его, вселить надежду!? Вот и этих парней отправили в Ачинск пройти боевое крещение: на ровном месте создать приют для наркоманов.
Начали с аренды четырехкомнатной квартиры, затем был большой частный дом. А потом нашли контакт с местной властью. Администрация города, убедившись, что ачинский филиал ставшего всероссийским движения за спасение впавших в наркозависимость приносит практическую пользу, присмотрела под реабилитационный центр заброшенное муниципальное здание.
Нынешний глава администрации города Владимир Аникеев принял очень горячее участие в судьбе несчастных людей и всячески способствовал реставрации здания. На протяжении всех лет он продолжает опекать это учреждение. Принцип организации жизнеспособности таких центров – самообслуживание и самообеспечение. Тем, кто пережил ломку, окреп физически и духовно, нужна работа. Любая, даже та, на которую среди «независимых» мало желающих: долбить лёд на остановках, делать ещё какую- то грязную работу. Неравнодушный человек, да ещё и при чине, многое может сделать для людей, цепляющихся за нормальную жизнь, например, найти работодателей, которые не побоятся взять «бывших» на работу, чем-то помочь им.
Бог дает хлеб, а сатана – водку
Помощь может быть любой. Сама наблюдала, как избавившегося от алкоголизма мужчину в летах, обряженного в добротный костюм чиновника, провожали к семье. Выглядел заново рождённый не просто импозантно, человек источал уверенность, что всё плохое в его жизни осталось в прошлом, он с удвоенной любовью и заботой готов работать и жить на благо семьи.
В центре готовы принять помощь в виде одежды, как мужской, так и женской. Потому что первоначальные отрепья зачастую подлежат уничтожению. Да и сменная, и сезонная одежда нужна. Размеры – без разницы: народ разногабаритный собирается. Сейчас готовится к возврату в семью Галина. Женщине далеко за сорок, она из Красноярска, имеет двоих сыновей, есть уже и внуки. Я спросила, как она попала сюда.
– А как ушла 9 мая из дома, так и «пропала». Сыновья меня находили, пытались домой вернуть, а я уже штопором закрутилась. Вам не понять, что это такое, когда хочешь из запоя выйти, а не можешь. Вот, добрый человек попался, привёз сюда. Я так благодарна всем, кто мне помог вырваться из ада. Я знаю, что теперь никогда уже капли спиртного не приму. Выпила всё за себя и за потомков. Мои мальчишки совсем не пьют, насмотрелись, наверно, как я мучаюсь. Сейчас жду, когда замена мне будет, и домой поеду.
«Замена» – это женщина из алкоголичек или наркоманок, умеющая вести хозяйство. Прибудет бедолага с трясущимися руками, тяжёлой головой, еле ноги передвигает, а благодаря уходу, хорошему питанию, через какое-то время окрепнет физически, и душа трудиться запросит. Как в запой уходит в работу: моет, стирает, прибирает, по кухне хлопочет. Чистота в центре как в аптеке. Иногда здесь чуть ли не половина пансионеров – женщины, а сейчас одна Галина. Есть ещё жена руководителя, он с семьёй живёт при центре, но у неё и без этого забот хватает. Конечно, при необходимости тоже всё сделает на благо пансионеров, но зачем злоупотреблять её добротой. При ней здесь ещё и свои дети. Девочка постарше учится в ближайшей школе, имеет много друзей. Наверняка сказывается пример того, как родители относятся к людям: к ним с добром – к тебе тоже не с камнем. А младший ребёнок ещё на домашнем воспитании.
– Галя, вы скитались без средств к существованию. Откуда деньги на спиртное брали? Оставь меня без возможности зарабатывать – я, наверно, с голода умру. Спиртное ведь нынче дорого стоит. Оно всегда было дороже хлеба. Постоянно удивляюсь, как безработные могут быть беспробудными пьяницами? – задала я ей мучивший меня вопрос.
– Так хлеб насущный Бог даёт, а выпивкой дьявол обеспечивает. Сколько раз убеждалась: пожалуюсь своим собутыльникам, что есть хочу, – ноль эмоций. А скажу, что с похмелья колотит, сейчас сердце разорвётся, – обязательно подшустрят, куда-то к кому-то сбегают, добудут и принесут хоть со стопку.
Наркота убойной силы
Общественная благотворительная организация «Согласие», а именно так именуется сейчас это объединение, спасла за годы своего существования уже тысячи людей. Так получилось, что я на протяжении всех этих лет время от времени бываю в центре. Старожилов в нем нет. Идет ротация и руководителей. Сейчас «Согласие» возглавляет Сергей Хворов, тоже в свое время хлебнувший вольной жизни. Когда-то он окончил техникум, получив специальность мастера-механика холодильных установок. Профессия, пользующаяся огромным спросом. Несведущему человеку и невдомёк, какими бывают холодильники – от вагонов-рефрижераторов до размеров цеха.
Сергей Николаевич рассказал, когда стал злоупотреблять, начал и профессии менять: от более квалифицированных к более низким. Потом и вовсе пошла череда потерь: от него стали отворачиваться многие из родных и друзей. Судьба оказалась милостивой – попал в центр. Всё стало возвращаться, только приобрело более высокую цену. А ещё появилось обострённое чувство долга перед человечеством, захотелось помогать тем, кто тоже барахтается в наркотическом омуте.
Бывший наркоман своим опытным глазом видит в толпе среди прохожих тех, кто пристрастился к зелью. Их много. Только помочь многим из них нельзя. У тех, кто подсел даже на героин, есть время осознать, что попал в беду, постараться выбраться из неё. Этот наркотик не так быстро разрушает человека. Те, кто принимает новый дурман – спайс, «стажа» на размышление лишены. Они погибают в основной своей массе до того, как осознают себя наркозависимыми, необратимые процессы во внутренних органах происходят стремительно. Вот почему сейчас в центрах «Согласие» алкозависимых в разы больше, чем наркоманов. Последние не успевают «созреть» для реабилитации, если принимают спайс. Расплата за дешевизну – скорая и мучительная смерть.
В любой филиал «Согласия» рады принять всех, но только по желанию. Насильно никто никого не удерживает. Бывает, прознав о центре, родители просят «забрать заблудшего сына на лечение». Приходится объяснять, что совершеннолетний человек сам решает, что делать со своей жизнью.
А реабилитация в том и другом случае одна и та же: доброе слово, человеческие условия жизни, труд во благо ближних. Те, кто это имеет, относятся ко всему, как к само собой разумеющемуся. А тот, кто после подвала получил возможность лечь спать в постель с чистым бельём, уже ощутил контраст не в пользу скитаний по свету в одурманенном состоянии. И большинство остаются, и излечиваются, и начинают любить человечество и жизнь. Есть, конечно, те, кто, вернувшись в прежнюю среду обитания, срывается. Иногда они возвращаются пройти повторный курс. Никто не упрекнёт, встретят с радостью, как будто близкий родственник вернулся из дальних странствий. Конечно, для начала надо будет пройти карантин, флюорографию. Свободен от инфекции – вот тебе доступ к общей столовой, спальне, комнате отдыха, спортзалу.
На этот раз моё внимание привлёк привратник центра. Мужчина на вид лет 60 по звонку открывает и закрывает входную дверь, а потом садится в кресло. Он не читает книгу, не смотрит телевизор, не разгадывает сканворд, а просто находится на посту. Добросовестно и ответственно несёт службу. Серьёзность и сосредоточенность его лица не позволила мне лезть к нему с вопросами. Хотя все, кто здесь живёт, охотно и без утайки рассказывают свои истории, чтобы предостеречь других от ошибок.
На стенах центра много фотографий. Моё внимание привлекла внешность пожилой дамы на коллективном снимке: лицо со следами былой красоты, царская посадка головы, пышная причёска.
– А она как до приюта дожилась, такие обычно смолоду в неге и холе живут? – говорю Сергею Николаевичу.
– Красота может быть не только страшной силой, но и одиночеством к старости обернуться. Эту женщину мы устроили в дом для одиноких престарелых через социальную службу. Мы работаем со всеми учреждениями города в тесном контакте. Через них восстанавливаем документы, разыскиваем утраченных родственников. Ситуаций много разных с людьми происходит. Один человек с ними не справится, а вместе – мы сила.
P.S. Уже перед уходом Хворов показал мне, какой ремонт произвели в комнате отдыха. Здесь смотрят телевизор, устраивают праздники, встречаются с гостями, в том числе и со священниками ачинского прихода. Комната вкруговую обставлена диванами и креслами. В одном из них сидела Галина, переделавшая все дела по хозяйству, и читала томик Артура Чейза…
