Для жителей приграничных районов было привычным делом наблюдать военные маневры, которые периодически проводила Красная Армия, но в это утро всё происходило иначе. Когда в деревне после бомбардировки появилась первые жертвы, когда люди увидели погибших красноармейцев, только тогда стало понятно, что началась война. Первых немцев, двигающихся в сторону востока, Серафима Поддубная увидела в поле, куда рано утром выгнала пастись своих буренок. По зеленому полю, лязгая траками, ползли чужие танки, с чёрными крестами на башнях, катили мотоциклы. Засучив рукава, шли холёные немецкие солдаты и офицеры. Одетые в мышиного и чёрного цвета мундиры, немцы шли по белорусской земле, как хозяева. Тогда, в первый день войны, улыбчивые и довольные гансы даже угощали конфетами русских детей, но вскоре ситуация резко поменялась. Появились первые предатели среди местного населения, которые доносили немцам на своих соседей, якобы помогавших оставшимся в живых красноармейцам. Начались аресты, допросы, расстрелы, и всё это происходило на глазах четырнадцатилетней Серафимы.
«Страшное это было время, — вспоминает Серафима Степановна, — тех жителей деревни, кто пытался бежать в лес, немцы вылавливали, показательно вешали или расстреливали».
Немецкие пособники, предатели и полицаи вели себя с населением не лучше, чем немцы. С появлением партизан фашисты стали зверствовать ещё больше. За пособничество партизанам сжигали дотла целые деревни, не щадили никого: ни детей, ни стариков, ни женщин. Партизанское движение в Брестской области в начале войны ещё только начиналось, и малочисленные партизанские отряды не могли серьёзно противостоять многочисленной, хорошо вооружённой немецкой армии. «Однажды немецкая «шестёрка» объявил жителям деревни, что всю молодёжь будут отправлять в Германию, — рассказывает Серафима Степановна. — После этого сообщения нам, детям, стало ещё страшней. И действительно, вскоре нас погрузили в товарные вагоны и повезли в неизвестность. Только прибыв на место, мы поняли, что нас привезли в рабство. Бежать ни до отправки, ни по дороге мы не могли, так как боялись не только за свою жизнь, но и за жизнь своих родителей. Прежде чем отправить в Германию, гитлеровцы предупредили нас, что если мы убежим, то они расстреляют наших родных. С болью и обидой вспоминая то страшное время, я всегда задаюсь вопросом, как такая большая и сильная страна, как Советский Союз, допустила врага на свою территорию? Почему немцы вдалбливали в наши головы мысль о том, что русские якобы продали им Белоруссию? Ищу и не могу найти ответа на этот вопрос». Серафиме повезло, что она, проехав всю Польшу и половину Германии, не попала в концентрационные лагеря. Их привезли в местечко недалеко от Берлина. Серафима Степановна до конца своих дней не забудет Германию и немецкого помещика, на которого советские дети работали на полях и фермах. Батрачили здесь не только русские подростки. Были и советские военнопленные, и пленные из других европейских стран. Им ещё повезло, что хозяин не относился к пленным, как к собакам. Возможно, что немец на самом деле был добрый человек, а возможно, это было показательное содержание пленных в целях фашистской пропаганды. Привыкшей к тяжёлому крестьянскому труду Серафиме было не так сложно выполнять обычную для неё работу, ценой которой была её жизнь. Война подходила к концу, и, наконец, долгожданный день освобождения наступил. «Первым удрал из своего поместья немец, оставив нас без присмотра, — вспоминает об этомсобытии Серафима Степановна. — Стало как-то непривычно от того, что никто не давал нам распоряжений, никто не гнал нас на работу. Однажды кто-то из девчонок забежал в барак с криком: «Девки! Русские танки идут!» Мыпобежали навстречу нашим танкам, увидели родные, тёмные от копоти русские лица танкистов и счастью нашему не было предела. Честно сказать, наши солдаты относились к нам достаточно осторожно – свою роль сыграло бытовавшее тогда мнение, что чуть ли не все узники – добровольно сдавались в плен. Домой добирались, кто как мог. В родной деревне меня встретили живые родители. За время, проведённое в немецком плену, я всё время переживала только о том, чтобы отец и мать остались в живых, и вот, наконец, эта долгожданная встреча произошла. Казалось бы, на этом мои злоключения должны были закончиться, но куда там. Однажды меня вызвали в комендатуру города Бреста и учинили допрос. Офицер из особого отдела спрашивает меня: «Расскажи-ка ты нам, как ты с немцами в Германии развлекалась?» Я, конечно, тут уж не выдержала, взорвалась: «Да не гуляла я с немцами, на каторге у них была, потому что это вы пустили врага на нашу землю, и по вашей вине я, девчонка, оказалась в плену у врага!» Офицер стал орать на меня, а я ему говорю: «Да не пугайте вы меня, не боюсь я вас». Мой дерзкий ответ особисту не понравился, и если бы не один офицер, присутствовавший на допросе, отправилась бы я, как враг народа, в советские лагеря. Но, слава Богу, всё закончилось благополучно, и больше меня не тревожили».
С трудом сдерживая слёзы, Серафима Степановна вспоминает своё безрадостное, исковерканное войной детство. Не удивительно, что больше всех не любит Серафима Степановна продажных людей. Видимо, запомнившиеся с военного детства примеры предательства окружающих глубоко врезались в ее память. О таких Серафима Степановна всегда с жёсткой ноткой в голосе говорит: «Худые это люди».
В конце нашей беседы Серафима Степановна выговорившись, добавила, что на исходе жизни она всё чаще задаёт себе один и тот же вопрос: «А для чего я жила?» И не находит точного ответа. Столько было прожито и пережито – на несколько жизней хватит! Сегодня Серафима Степановна живет совсем одна. Нелегко в такие годы жить в одиночестве. Давно умер муж, дети живут в других городах, и всё же нельзя сказать, что Серафима Степановна обделена заботой. Администрация сельсовета, социальные работники делают всё, чтобы старый человек не имел ни в чём нужды. Каждые две недели приезжает к любимой маме дочь Светлана — единственная радость и гордость. Глядя на нее, мать с гордостью думает: «Хороший вырос человек, достойно идет по жизни, хранит честь семьи!» Думается, что в этом и есть тот самый ответ на главный вопрос простой женщины с совсем непростой судьбой.
