Этот большой культурный форум включил в себя конкурс короткометражного кино и видео-арта, многочисленные кинопоказы, «фестивали-дочки» — литературный и архитектурный, экспериментальные концерты, инсталляцию в бывшем аэропорту и многое другое. К сожалению, не так много жителей Канска и Канского района проявили интерес к этому яркому событию. Поэтому данный обзор можно озаглавить ещё и так: «Всё то, что вы потеряли».
В аэропорту
Всю неделю французский художник-архитектор-авангардист Бертран Госселин со своими подмастерьями (Артель — «Мерло & Ламарк») вози-лись с дряхлыми мощностями старого канского аэропорта, продолжая находить там некие художественные смыслы — проект «Аэроплёнка или Кинетография».
С помощью ножовок и молотков команда Бертрана (который, кстати, сносно говорит по-русски и даже матерится) создала там некое подобие огромного кинопроектора, внутри которого прогуливаются зрители. Он и сам прогуливался там, сделав себе солнцезащитные очки из кинопленки. В своей робе он, кстати, являлся и на официальные церемонии, где смотрелся неким бомжем, чему, впрочем, люди умилялись — теперь Бертран главный фрик фестиваля.
В аэропорт людей завозили централизованно, по вечерам. Тогда шоу и начиналось. В отдалении, среди сорняков и комаров, стояла огромная лампа, в которой билась птичка. Я уж думал — как так, неужели живодерство, но на деле птица оказалась игрушкой — лошадь с крыльями и на батарейках.
Напротив здания бывшего аэропорта был установлен фонарь и от него к «пещерам» аэропортовского здания вела «киноплёнка» — огромная лента из сколоченных досок, или зависший в воздухе дачный забор, кому что ближе.
Эта лента должна была двигаться с помощью трактора, который бы её тянул с противоположной стороны. Но с трактором не вышло, и художники нашли красивый выход — теперь над лентой проезжает прожектор, и в темноте создаётся эффект движения самой ленты: тень бежит по земле, громко стрекочет мотор, словно проектор, а по другую сторону здания на экран из свисающих старых кинопленок проецируется кино. Странная и мистическая это была картина, когда большими и малыми компаниями, между собой незнакомыми, люди, словно на некий сектантский обряд, собирались к темной и почти заброшенной свалке, чтобы посмотреть кино, висящее в ночном осеннем небе среди огромных тополей.
Ну а в последние часы работы фестиваля красноярский театр уличного перформанса «Репетиция» показал перформанс по мотивам фильма «Взлётная полоса».
Стартовав прямо со взлётной полосы, группа «My Polack Friend», коллектив шумовой импровизации «456 пассажиров» и танцевальная лаборатория «Viewpoint» «отправились во внутреннее путешествие в некогда воображаемое будущее, о ненаступлении которого сейчас только и остаётся, что ностальгировать».
Загреметь под фанфары
Несколько минут их звали на бис, но они, жестокосердечные, так и не вышли. Что за принципы такие, я не знаю, но и за то, что мы получили — огромное спасибо, было чертовски восхитительно! На закрытии Канского фестиваля на сцене ГДК состоялся совместный концерт — играли лауреат всероссийского и международного конкурсов Красноярский филармонический русский оркестр им. А. Ю. Бардина и американские экспериментаторы и авангардисты — группа «Secret Chiefs 3», экспериментирующие с этнической музыкой.
Мне рассказывали, посмотреть на «Secret Chiefs 3» в Канск специально приехал режиссёр из Сербии — он выставлял свой фильм на конкурсную программу, не прошёл отбор, но всё равно приехал. Так же, как и некоторые другие, например, делегация с Алтая.
Визит американцев в Сибирь начался с того, что лидер группы Трей Спруэнс при выходе из самолета в Емельяново упал с трапа и сломал ногу. Поэтому совместные репетиции и выступление с оркестром в Канске ему пришлось проводить в гипсе и исключительно в сидячем состоянии. Дошли до нас и рассказы о приключениях Трея в травмпункте в Красноярске, где его якобы не хотели обслуживать, потому что он — американец. А еще женщина в столовой, наливая гостям суп, зачем-то упомянула, что они — «враги». Словом, всё-то у нас из крайности в крайность, и искать врагов получается лучше, чем делать что-то руками.
Это не испортило настроения «Тайным вождям», так переводится название группы. Отыграли они здорово, задорно, и профессиональная сыгранность с большим оркестром, с которым они встречаются впервые в жизни, достойна восхищения. Поначалу очень странно смотрелись эти таинственные люди в длинных балахонах с глухими капюшонами, гитарами и ноутбуком среди классического оркестра с дирижером и пюпитрами. Но скоро выяснилось, что этот их совместный сет можно издавать на пластинках — всё органично, красиво, а национальные мотивы «чифсов» взрывали академический строй оркестровой музыки яркими звуковыми атаками.
Финальный счёт
Международное жюри XIII Канского видеофестиваля присудило главный приз фильму «Всё, что может пригодиться» голландского режиссера Пима Звиера. Это фильм, смонтированный из чёрно-белых фотографий проводившихся в Германии экспериментов по скрещиваниям животных разных видов.
Второй приз у ролика «ТаБого» колумбийца Даиро Сервантеса Дуке. Третье место занял «Танцевальный клуб» француза Ясина Серса. Специальный приз жюри присужден короткометражке «Ирэн/5 картин» Марии Меньшениной. «Вышивальщица» Люси Матвеевой победила в номинации «Лучший российский фильм». Ни один из режиссеров не смог присутствовать на церемонии закрытия, организаторы пообещали вручить им призы в следующем году на XIV Канском фестивале.
«КВ» задали несколько вопросов Тимбe Харрису (скрипка, труба, гитара):
— Какие впечатления остались у вас после этого концерта?
— Работать с российскими музыкантами просто великолепно. Оркестр не говорит по-английски, а в группе никто не говорит по-русски. Но мы понимали друг друга без слов, и работа шла как по маслу. Весь наш разговор — это музыка.
— Ваша группа уже выступала в России?
— Нет, мы тут впервые. За плечами три репетиции с оркестром, концерт и еще выступление в Москве и Петербурге.
— Успели ли вы почувствовать дух нашей страны, нашего города?
— В Красноярске я каждый день бегал по городу. Сделал пробежку и в Канске, пробежал до конца города, видел много интересных людей. Понравилось, что на улице много детей и собак.
— Совпадает ли образ России, который у вас складывается здесь, с тем образом, что формируется в американских СМИ?
— Я везде вижу только людей, а не страны. Мы играем музыку для человека, а не для государства. Вот то единственное, что для нас важно.
Мы вас почитаем
Как известно, Канский фестиваль осваивает смежные роды искусств, например, литературу. Тем более, у Канска есть своя литературная история — имена, которые так или иначе связаны с нашим городом. Правда, среди этих имён упорно называется чешский писатель Ярослав Гашек, который, по последним данным, до Канска всё-таки не доехал. Зато доехал и даже переехал Чехов, здесь жили Аркадий Стругацкий и Владимир Зазубрин, автор в том числе первого советского романа — «Два мира». В честь Зазубрина фестиваль соответственно был назван «Зазубрина», проходил он в Канском драматическом театре и носил форму читок. Немногочисленные зрители должны были не столько оценивать игру актёров, сколько составить для себя понимание самой пьесы. Одна сцена сменяет другую, актеры-чтецы меняются местами, держа перед собой листы с текстом. Возможно, такая подача для кого-то могла показаться новой и слишком необычной, а кому-то помогла отстраниться от лицедейства и реквизита и полностью раствориться в пространстве произведения.
В программу вошли тексты известных российских драматургов и пьеса классика-романиста Владимира Зазубрина «Щепка», суровая повесть о чекистах, о правде жизни во время становления советской власти.
Артисты театра и студенты III Сибирского видеокампуса (в рамках фестиваля существует и такой компонент — молодёжь учат снимать кино) читали для зрителей несколько киносценариев. Курировали фестиваль поэт Андрей Родионов и журналист, кинокритик Екатерина Троепольская (г. Москва).
На скамье «наградимых»
В Канске появились новые арт-объекты. Очередными материальными плодами видеофестиваля стали лавочки на набережной Кана в районе ВЭСа.
Дело в том, что ещё в самый первый день фестиваля в городском выставочном зале открылась архитектурная выставка — шорт-лист конкурсных проектов, созданных в рамках архитектурного фестиваля. Существует три номинации: лавка, фонтан, мост. 30 августа на набережной, около отеля «Канны», состоялась презентация авторских скамеек от российских архитекторов.
Теперь горожане могут отдыхать, смотреть на воду и проходящие поезда, сидя на «скамейке-телевизоре» Юрия Аввакумова, металлических диванах Андрея Чельцова и лавочке «бионической формы» Алексея Криеля. Он, к слову, победитель архитектурного фестиваля прошлого года. Теперь, разумеется, вовсю делаются ставки, разломают ли скамейки в ближайшее время. Особенно жалко будет «бионическую».
Что касается фонарей, фонтана и моста, то в прошлую субботу урну для голосования, стоявшую в городском выставочном зале, опечатали и увезли в Москву. В течение недели шло голосование, гости экспозиции могли отдать свой голос за тот или иной проект. А в 2015 году мы, надеемся, увидим очередные архитектурные премьеры.
Слово жюри
В жюри вошли Нено Белчев, видео-художник из Болгарии, Светлана Сигалаева, российский режиссер, сценарист, победитель фестиваля прошлого года, Роберт Брамкамп, режиссер, и Сюзанна Вейрих, медиа-художник, оба из Германии; Дмитрий Ухов, музыкальный критик (Россия). Председателем жюри был Алексей Федорченко, режиссер, продюсер, сценарист, чьи фильмы имеют большой фестивальный успех по всему миру.
Это его «Овсянкам» рукоплескал американский режиссер Квентин Тарантино на Каннском кинофестивале во Франции. Теперь Алексей Федорченко в Канске, где на одну «н» поменьше.
— Как вы при всей вашей большой занятости приняли приглашение поехать в Канск, поработать в жюри фестиваля?
— Работы действительно много. Но сейчас возникла пауза — одну картину только что закончил, а другую первого сентября начинаю. И в эту паузу я с удовольствием приехал сюда, потому что здесь, во-первых, мои друзья, а во-вторых, я всегда стараюсь приезжать туда, где я ещё не был.
— Что вы здесь увидели такого, чего не встречали раньше?
— Я редко бываю на фестивалях такого формата. Это полифонический фестиваль, когда замешано много искусств. Видео-арт я знаю не очень хорошо. А тут его очень много. И это ещё одна из причин приехать сюда — кое-чему подучиться. Сравнивать этот фестиваль с каким-то другим глупо, он сам по себе достаточно самобытный. Кстати, я узнал интересную штуку про идею создания такого фестиваля, независимо от группы людей, которые проводят его сейчас. В 1971 году в газете «Красноярский комсомолец» была опубликована статья тогда ещё молодого писателя Евгения Попова о том, что в Канске прошёл первый международный кинофестиваль и на него приехал Чарли Чаплин. Это была первоапрельская шутка. Но это не понравилось администрации Канска, Попова стали гнобить, писать какие-то письма. В итоге он уехал из Красноярского края. Я рассказал ребятам об этом, и они этого прадедушку фестиваля хотят пригласить сюда на следующий год.
— Вы могли бы снять фильм на улицах города Канска?
— Пока лучшее, что я видел — это здание ремонтно-обувной фабрики в центре города. Это настоящий арт-объект, он толкает к творчеству. Такого объекта я не видел нигде. Можно снять про него кино, это может быть и ужастик, и любовная история.
Полное интервью с Алексеем Федорченко читайте в одном из ближайших номеров «КВ». Журналисты пообщались с режиссёром во время демонстрации «Овсянок». Когда финал фильма был уже близок, мы направились в зрительный зал, где должно было состояться обсуждение. В эту самую минуту во всем городском Доме культуры погас свет. Те, кто был в зале, рассказывают, что случилось это ровно в тот момент, когда главные герои гибнут, рухнув в машине с моста в реку. Абсолютная темень воцарилась и внутри, и снаружи, где, правда, всё часто и надолго освещалось молнией.
Но такое развитие событий не нарушило планов пообщаться. Немногие, но преданные зрители смогли задать вопросы Федорченко, который мерцал фонариком сотового телефона, словно Прометей, принесший свет знаний, а на стене отражался его огромный демонический силуэт. Словом, всё получилось весьма концептуально, совершенно в духе видеофестиваля. Такой вот День кино, а это был именно он!
