Мы едем «по грунтовке», больше похожей на обычную проселочную дорогу, в деревню Парилово. От Белопольска, куда свернули с трассы, всего семь километров, а вот от Ужура — все 50. Вид на деревню открылся неожиданно, когда машина поднялась в гору. Красота, скажу, предстала неописуемая: холмы и горы, покрытые лесом, а у подножья — речушка. Вопреки ожиданиям, деревушка не казалась совсем забытой. Чистенькая, опрятная, стыдливо прячущая заброшенные дома и напоказ выставляющая новостройки. Их мало, но они как символ будущего деревни.
Парилово знаменито своей историей. Основали ее братья Париловы — беглые казаки. Во время движения по Сибири к ним присоединялись другие люди, которые и стали первыми жителями новой деревни. Это были Ягонские, Федоровы, Марьясовы. Спустя несколько лет, в 1746 году, деревня была официально зарегистрирована. До 1964 года Парилово находилось в ведении Старокузурбинского сельсовета, а затем стала относиться к Приреченскому.
В годы основания Парилово протекавшая по деревне река была большая и бурная. Она брала свое начало в тайге и получила название Парилов ключ, потому что в русле било множество ключей. На реке стояли три мельницы, одна сохранилась аж до 60-х годов прошлого века. Жители занимались земледелием, выращивали гречиху, пшено, рыжик и злаковые.
Казаки были православной веры и поэтому построили церковь, которая была разрушена после революции. Церковнослужители переехали со своим имуществом в Бараит.
Со временем население деревни увеличивалось. Была организована артель «Красный Октябрь». Открылись кондитерский и пимокатный цеха (валенки во время войны отправлялись на фронт), алебастровый завод, маслобойня, цех по изготовлению игрушек и выделки шкур. Была разработана шахта по добыче медной руды. Пробовали разрабатывать гипс, но его залежи оказались незначительными и от добычи отказались. Даже свой кирпичный завод был. Не так давно разбирали старую стену, кирпич до того крепкий, что можно снова в дело пускать. Продукцию из деревни обозами вывозили в Ачинск, Назарово и другие населенные пункты. Зато сейчас, в 21 веке с его технологиями, в Ужурском районе кроме магазинов ничего больше не открывается. Не в укор сказано, так, констатация факта.
В 1928 году многие зажиточные семьи были объявлены кулаками и сосланы в Соловки и другие лагеря, из которых большая часть так и не вернулась. Такой «каток» прошелся по семье Араштаевых. Анатолий Григорьевич из рассказа своей матери знает, что его деда причислили к кулакам только потому, что у него было две лошади и корова, а то, что в семье еще и куча малых детей, никто не учел. Раскулачили. Сослали всю семью в Казахстан. Не тронули лишь мать Анатолия Григорьевича, она была рождена в другом браке. А вот мачеха с малыми детьми вместе с мужем испила горькую чашу до дна. Из Казахстана они потом сбежали. Жили в небольшой деревушке за Копьево, там и умерли, а их дети прожили в той деревне всю жизнь. Теперь и Анатолий Григорьевич доживает свой век в деревне, которая тоже стала забытой-заброшенной. И держится благодаря ему и другим, кто остался ей верен.
В 1941-42 годах в деревне открылась начальная школа, последней учительницей в ней была Валентина Петровна Зиновьева. В 1977 году школу закрыли, а дети стали ездить в Приреченск и жили там же в интернате.
В 1960 году артель распалась в связи с отсталостью технической базы. С этого момента и начался «закат» деревни. Люди стали уезжать, численность населения заметно сокращалась. Цеха закрылись, здания разрушились. И только воспоминания об этом времени остались в памяти людей.
В 1964 году Парилово стало фермой № 2 в Ужурсовхозе. Кроме полеводства занимались еще и овцеводством.
К 2005 году население Парилово составляло 91 человек. Сейчас вся деревня — одна улица да две усадьбы за речкой. Дома деревянные, в большинстве своем старенькие, но ухоженные. Живут в деревне коренные ее жители. Все, кто приехал в разные годы в поисках работы и лучшей доли, после развала градообразующего сельхозпредприятия разъехались по городам и весям страны. Те, кто остался, не хотят уезжать отсюда ни за какие деньги. И не только пожилые люди, но вполне трудоспособного возраста. Секрет прост: это их малая родина, где даже воздух другой, не говоря о прекрасной природе. В речке, как и прежде, водится золотистый карась, исконный, сибирский, в лесах — грибы да ягоды. Эти места вполне можно назвать «райским» уголком со своими традициями и деревенским колоритом.
Пять поколений, как минимум, Черкашиных живут на этой земле. С братьями Геннадием (он уже ушел из жизни), Николаем и Владимиром я знакома давно. Они чабанили в Ужурсовхозе. Писала о них не раз в газете как о передовиках производства. Планы по настригу шерсти их бригада постоянно перевыполняла, да и привесы овец всегда были высокими. Расстались с этой профессией не по собственной воле. В 90-е лихие в хозяйстве под нож пошло все поголовье овец из-за невостребованности государством как шерсти, так и мяса. Стали работать механизаторами. И здесь трудились также добросовестно и ответственно. По-другому и не могли. Живут и по сей день в деревне, а в 1998 году сюда переехала из Красноярска их сестра Вера. Ее душа все тридцать с лишним лет, которые прожила сначала в Саяногорске, потом в Красноярске вполне достойно и счастливо, рвалась в родные места. Приехала и стало так спокойно и радостно, словно родина влила в нее всю целебную силу этих мест. Еще две сестры живут, можно сказать, по-соседству, в Малом Имыше, в гости ездят частенько. Как сами говорят, едут в машине, а душа впереди бежит.
— Деревня наша большая была, — вспоминают Черкашины. — Основная часть населения проживала на другой стороне речки, там теперь две семьи осталось. И наш дом тоже там стоял, все детство в нем прошло. Долгое время электроэнергию получали от генератора. Лампочки в домах горели до 12 ночи. Три раза мигнет свет, пора и честь знать. А не хочешь спать, включай керосиновую лампу или свечу зажигай. Когда ЛЭП провели, это стало для деревни большим событием. А в 80-е годы дорогу к нам отсыпали грунтовую. Вот тогда почувствовали, что к цивилизации стали ближе. А то ведь в грязь застрявшие машины приходилось волоком вытаскивать. Тогда никому и в голову не приходило, что могут наступить такие времена, как сейчас. Будущее виделось совсем другим.
Деревенская жизнь — это ежедневный, упорный труд и извечная, неразрывная связь с землей. И она нарушена. Когда-то они были не только хозяевами пашни, что вокруг деревни, но и работниками на ней. После банкротства сельхозпредприятия последнего лишились. Нет, земля не пустует. Как говорится, свято место пусто не бывает. Её взяли в аренду с одной стороны — ЗАО «Искра», с другой — агрофирма. А люди оказались никому не нужными, огромная масса, в том числе и париловцы, просто выброшена из жизни. Конечно, предложили механизаторам работу и в том, и в другом хозяйстве, но это совсем не то, когда работаешь вблизи дома, на месте. Так, вроде вахтового метода.
— Что бы ни говорили, как бы ни оценивали те годы, когда директорствовал А. Гридюшкин, — говорит Владимир Анатольевич Черкашин, — я лично вспоминаю только с добром. Мы тогда из тьмы начали выбираться. И работа у всех была, и зарплату платили. Даже перспективы наметились в развитии хозяйства после долгих лет застоя и упадка. Были и реальные изменения. Не берусь судить о том, что впоследствии произошло, но Гридюшкиным не только наши земли нужны были, но и живущие люди на ней. Не то, что сейчас. Нет у нас уверенности в завтрашнем дне. Старики всю жизнь этой земле отдали, а приткнуться не к кому, везде чужие. Спасибо, сельская власть не бросает. С приходом на пост главы поселения М.Н. Маштаровой отношение к населению деревни и их нуждам в корне изменилось. Сейчас у трудоспособного населения всего два выхода осталось: либо полностью переходить на натуральное хозяйство, либо подаваться на заработки в другие места. По-другому никак. Вот так и живем.
Кстати, в деревне искренне недоумевают, почему, к примеру, искровцам, забравшим пашню, не обустроить здесь откормплощадку, ведь выпасов достаточно и рабочие руки найдутся. Это стало бы стимулом для деревни. Хотя молодежь и уезжает из нее, но всегда находятся и такие, кто готов всю свою жизнь прожить здесь, в Парилово. Такой выбор сделали сыновья Владимира Анатольевича. И дочь Николая Анатольевича, студентка второго курса медакадемии, тоже планирует вернуться в родные места. И это только единственный пример.
Человек, который не пьет, работает, не пропадет ни при каких обстоятельствах, считают деревенские. Что и доказывают собственным примером. Даже пенсионеры не пали духом, живут и не собираются отсюда уезжать. Николай и Владимир с сыновьями, например, развели крупнорогатый скот. Выращивают на продажу. Тем и живут. Взяли в аренду на 49 лет сенокосные угодья, сами заготавливают для скота сено. На подворье у каждого полный набор техники: от трактора «Беларусь» до пресс-подборщика.
— А у меня всего две козы да козел, — смеется Вера Анатольевна, — десяток курочек. Хватает, не бедствуем. Конечно, с моим большим предпринимательским стажем могла бы продолжить работу в Ужуре, но автобус к нам ходит всего один раз в месяц. Думаю, при ином графике движения и другие бы попытались трудоустроиться. Может, тогда и желающих переехать из города в нашу деревню при таких красотах природы прибавилось. А при такой оторванности от города кто поедет? Говорят, невыгодно. Разве можно так мыслить, когда речь идет о людях, живущих в деревне?
Впрочем, не только АТП так посчитало, райпо тоже в последние годы ставит ультиматум: нужен магазин — обеспечивайте сами углем в зимнее время. Вот и сейчас уже напомнили главе сельской администрации об этом. Париловцы боятся, что может наступить такое время, когда администрация не сможет выполнить это условие, тогда совсем худо придется. Не у каждого есть транспорт, чтобы добраться за продуктами питания в Приреченск. Здесь удивляются, почему райпо считает в их деревне магазин обузой, если план реализации товаров продавец ежемесячно выполняет?
Мост через речку полностью развалился, обещали в этом году сделать, но по сей день никаких подвижек нет. И опять опасения, что могут о них забыть. Не забыли, спешу уведомить. Исполняющий обязанности главы администрации района М.И. Дробушевский сказал, что выполнение работ было запланировано на третий квартал этого года. Смета уже сделана, принято решение о выделении средств из резервного фонда района и в течение недели-двух будет заключен договор с подрядной организацией.
Приходит в упадок дорога, которую отсыпали еще в 80-е годы. Грейдируют ее постоянно, но по этой причине в некоторых местах гравия не стало, в грязь можно и застрять. Зимой дорога тоже постоянно очищается от снега, за что жители деревни очень благодарны.
Фельдшера нет, но медработник Е.В. Озорнина приезжает в определенные дни, да и в другое время, если позвонить, тоже не откажет. Медицинское обслуживание вполне удовлетворяет всех. В Приреченске теперь новая скорая, поэтому с доставкой больных проблем нет. И медикаменты привозят. Детского сада в деревне нет, но перед школой с малышами занимаются в Приреченской школе. Клуб старенький, сейчас в нем «косметический ремонт» идет. Т.Р. Морева, зав. клубом и депутат сельского Совета, делает все возможное, чтобы досуг населения был интересным, а клуб был, действительно, очагом культуры.
Не удержалась, спросила, каким видят будущее для своей деревни.
— Пока мы живы — будет жить и деревня, — сказали мне. А я хотела бы напомнить всем, от кого зависит судьба поселений района, что без села, без труда человека на земле не может быть сильной Россия. Нельзя, на мой взгляд, вынув душу, построить будущее.
