Взаимопомощь, взаимовыручка, умение сопереживать чужому несчастью… Для многих красноярцев эти слова не пустой звук. Так было всегда. В 2001-м они делились одеждой и продуктами с жителями затопленной Якутии. В 2008-м отправляли посылки в разрушенную войной Южную Осетию. А совсем недавно протянули руку поддержки уходящему под воду Дальнему Востоку. Но самыми первыми на месте беды оказываются спасатели. Задолго до приемки первых бортов с «гуманитаркой» в Хабаровском крае высадились наши, красноярские бойцы МЧС. О том, как они боролись со стихией, рассказывает очевидец и непосредственный участник тех событий, начальник службы тушения пожаров и проведения аварийно-спасательных работ специализированной пожарно-спасательной части Сергей ПОТУПЧИК.
– Сергей Александрович, как все происходило?
– Наша командировка на Дальний Восток началась 22 августа. В 2 часа ночи личный состав подняли по сигналу, собрали в расположении части, всем выдали «тревожную» экипировку. Нас было 30 человек. С собой взяли необходимый минимум вещей и оборудования. В то время мы еще не знали своей первоочередной задачи – чем именно будем заниматься. Хотя, конечно, были в курсе, что полетим на Дальний Восток помогать нашим коллегам в ликвидации чрезвычайной ситуации.
Прибыли в аэропорт, загрузили самолет вещами для пункта временного размещения пострадавших. Вылетели в Хабаровск. И уже там, на месте, в спасательном центре, который находился за городом, получили задачу выдвигаться в село Троицкое Нанайского района.
– Что вы увидели по приезде, каким предстал Хабаровск?
– В город мы прилетели глубокой ночью. Темно. Мало что удалось разглядеть. Однако заметили, что дороги отсыпаны, стоят какие-то дамбы. А вот когда выдвинулись в Троицкое, ехали по таежной дороге, по тракту… Реки, ручьи вышли из берегов. Тайга затоплена. Она была похожа на одно большое озеро, из которого растут деревья. Мрачноватая картина. Везде насыпи, чтобы вода не размывала дорогу.
– В СМИ сообщали, что вода прибывала прямо на глазах…
– Примерно так и было. По пути в село мы переезжали через водоем по трассе, которую защищала метровая насыпь. Через три дня ее не стало. Движение пришлось перекрыть и пустить для сообщения с отрезанными территориями паром. Соответственно сложнее стало доставлять продовольствие, материалы. 20 дней, что мы стояли в Троицком, шло повышение уровня Амура. Постепенно затапливались близлежащие дома, огороды.
– Какая обстановка была в самом районном центре?
– Он был частично подтоплен. Там работали спасатели из Москвы, Омска, Хабаровска. Объезжали дома на лодках, смотрели, где и кому нужна помощь. Если жители решались покинуть дома, их переправляли на «большую землю», в пункт временного размещения. Из Троицкого в него перебралось человек 20.
– Чем пришлось заниматься, прибыв на место?
– Мы должны были в сжатые сроки развернуть передвижной пункт временного размещения для пострадавших с расчетом на 400 человек. Это большой лагерь, он занял площадь около одного гектара. Для сравнения – в Троицком на тот момент уже стоял московский пункт. Можно сказать, образцово-показательный, на 125 мест.
– Почему образцовый?
– Их палатки напоминали квартиры – с тамбурами, шлюзами, спальными помещениями, столовыми, комнатами отдыха. У нас было попроще: палатки – начиная от каркасных 10-местных, заканчивая большими армейскими, на 30 человек. Минимум условий, тем не менее в них было все необходимое: раскладушки, печки, матрасы, постельное белье. Затем столовая, палатки для администрации, врачей, психолога, матери и ребенка, детская игровая комната. Московский лагерь был заполнен, а мы стояли в резерве, наготове – на случай ухудшения ситуации.
Развертывание лагеря происходило в тесном взаимодействии с местной исполнительной властью, администрацией района и села. Работами непосредственно руководил министр ЖКХ Хабаровского края. Было полное взаимопонимание. Для личного состава предоставили баню, питание получали вовремя, оперативно решались вопросы по обмундированию, утеплению. Мы ведь работали до поздней осени, ночи стали холодными. У нас были печки на дизельном топливе.
– Для чего в Троицком сделали два передвижных пункта?
– Нанайский район большой, и некоторые деревни были затоплены полностью. Оттуда людей вывозили в райцентр, в то место, где есть питьевая вода, питание, медицинская помощь, временное жилье и так далее. Сначала заполняли стационарное жилье, общежития, потом – палаточные лагеря. Когда мы уезжали, как раз решался вопрос о том, чтобы переместить людей в капитальные строения, с отоплением, – дело шло к зиме. В дальнейшем, по программе оказания помощи, они должны были получить деньги на ремонт или строительство уже собственного жилья.
– Как себя чувствовало местное население?
– Те, кто потерял все… Можете сами представить их морально-психологическое состояние. Люди были подавлены. Хоть им и обещали все компенсировать либо в денежном, либо в натуральном выражении, пока человек не получит это – он будет сомневаться в кратности возмещения. Тем не менее истерик, панических настроений не было. С ними работали психологи. Кстати, с нами тоже психологи проводили занятия – как-никак длительная командировка…
– Люди к вам обращались с просьбами?
– Конечно. Лагерь большой, стоял у всех на виду, и к нам часто приходили местные. Просили совета – как поступить в той или иной ситуации, просили помочь вытащить вещи, перенести их на чердаки. У нас было необходимое оборудование – в случае чего мы могли встать на лодки и оказывать помощь. Местное население понимало, что мы не в гости приехали, поэтому никаких эксцессов не было. Наоборот – благодарили. Троих наших бойцов глава Троицкого даже наградил медалью за заслуги перед селом.
– В газетах писали, что Дальнему Востоку помогала вся Россия. Не преувеличивали?
– Спасатели здесь были практически со всей страны – за исключением разве что южных регионов: там тоже ждали подъема воды, и местные силы остались наготове. Была вся Сибирь и Дальний Восток, Москва, Новгород, центральные территории.
В работе лагеря нам помогали солдаты и офицеры из Дальневосточного военного округа. Они прибыли сюда для обслуживания столовой: у них были полевые кухни с расчетом питания 400 человек. Были у нас связисты, медики. Мы плотно сотрудничали с нашим Сибирским клиническим центром ФМБА России. Врачи делали нам прививки от дизентерии и гепатита, помогали лекарствами, перевязочным материалом. Два раза в неделю вместе с нашими штатными специалистами проводили медицинский осмотр. Обстановка была сложной в эпидемиологическом смысле – затопленными оказались кладбища, свалки, захоронения. Вода и даже рыба шли с неприятным запахом. Поэтому централизованно, с администрацией района, наладили водоснабжение.
– Сколько длилась ваша командировка?
– На Дальнем Востоке мы пробыли 34 дня. Когда необходимость в нашем передвижном пункте отпала, мы передислоцировались в Комсомольск-на-Амуре. Оттуда и вернулись домой – вода пошла на спад.
ЦИФРЫ
В результате дождевого паводка на территории краев и областей Дальневосточного федерального округа оказались затопленными 12 тысяч домов, в которых проживали 168 тысяч человек, в том числе более 19 тысяч детей. От наводнения пострадало 570 социально значимых объектов.
Из Красноярского края в ДФО для ликвидации последствий ЧС был направлен отряд численностью 90 человек. (30 человек – Сибирский региональный поисково-спасательный отряд, 34 человека – специализированная пожарно-спасательная часть ФПС по Красноярскому краю, 26 человек – медики Сибирского клинического центра ФМБА России (полевой госпиталь).
В сентябре в Красноярске была организована работа межведомственного штаба по оказанию помощи пострадавшему населению Дальнего Востока. Организован сбор гуманитарной помощи и денежных средств. Размер перечисленных пожертвований красноярцев на расчетный счет составляет почти 20 млн рублей.
Кроме того, в Хабаровск отправлены два вагона-рефрижератора с 60 тоннами картофеля и 7 тоннами моркови, в Амурскую область – 203 тонны картофеля, 47 тонн капусты, 93 тысячи тонн угля, десятки единиц оборудования и техники.
Фото: пресс-служба ГУ МЧС России по Красноярскому краю
