Путь сквозь науку Наука как социальный феномен целиком является продуктом западноевропейской цивилизации. Начала свое существование она довольно поздно – с работ Галилея. Заметим, тот факт, что наука как явление нашей современной российской жизни – с наличием Академии наук России, отраслевых академий (медицинской, образования), институтов, в которых ведутся исследования, системы конкурсов, грантов, научных изданий – в современной России есть, однозначно доказывает, что мы являемся страной, принадлежащей, вне всякого сомнения, западному миру.

Впрочем, не эта сторона науки есть тема нашего разговора. Наука и молодежь – какая между ними связь? Можно ли делать (и сделать) карьеру в науке? Правда ли, что занятия наукой помогают трудовой эмиграции в страны Европы? Или только в Москву? Правда ли, что умным в общем и целом легче живется? Или для нас было бы лучше, чтобы этой науки вообще не было, – по крайней мере, в Красноярском крае?
Бал аспирантов
Есть такое расхожее мнение, что наука в современном обществе (по крайней мере, в современной России) умерла. Или умирает. И лучшее, что могут сделать руководители страны, – это ее, науку, быстренько «отменить», чтобы ни она не мучилась, ни те, кто с нею связан, ни студенты, ни школьники, и уж, конечно же, журналисты тоже не мучились… Поскольку писать про науку всегда трудно. Мнение это сколь правильно, столь же и неверно. И в сказанном нет парадокса. А есть «сложность текущего момента», как сказали бы советские руководители.
Проблем действительно много. Часть из них носят вполне себе международный уровень. Есть и такая часть проблем, которая специфична для России. Начнем с первых. Главная сложность для современной науки, как ни странно звучит, – распад Советского Союза. И дело здесь вовсе не в мощном научном потенциале СССР, хотя он был. Дело в том, что почти весь XX век главной заказчицей на науку (всю целиком, без различений отраслей и направлений) была война. Да-да, война, причем в ее самом современном, на ту пору, виде. Именно государственные военные заказы на передовые научные разработки и технологии двигали всю мировую науку: ни одна страна мира не может себе позволить реализацию космического либо ядерного проектов без участия в нем государственных капиталов.
И вот в XXI веке война неожиданно кончилась. Что такое «кончилась» – это каждый понимает. А вот «неожиданно» она кончилась для мировой науки (и российской, в частности). Беда подкралась оттуда, откуда и не ждали. Как только крупные, стратегические заказчики на научные разработки перестали существовать или потеряли интерес, что одно и то же для науки, так сразу же наука стала превращаться в «науку аспирантов». Этот феномен отмечают все – и отечественные, и западные ученые. Более того, западные ученые первыми его разглядели.
Феномен этот заключается в том, что подавляющее большинство тех, кто раньше (двадцать или тридцать лет назад) занимался действительно долгосрочными, перспективными и стратегическими исследованиями, теперь не могут себе этого позволить: грубо говоря, денег на это нету. Действительно, число таких научных центров, которые нынче способны вести такого рода стратегические исследования, сократилось в десятки раз во всем мире. Главным источником финансирования стал его величество грант. А грант – это такая штука: сегодня он есть, а завтра нету! Прямо как мед у Винни-Пуха. Не говоря уже о том, что нет в природе таких грантов, на которые можно отправить человека в космос или построить даже очень маленький, но все же адронный коллайдер.
Главная сложность с наукой при системе грантового финансирования проста. И сложна одновременно… Типовая продолжительность гранта – год, иногда два. Получить грант на три года уже большая удача. На пять – счастье. Спрашивается, что можно сделать за год, два или три? Ответ прямо вертится на языке: написать кандидатскую диссертацию (или диссертацию доктора философии в США или Великобритании). И все!
Этот общемировой «закат» науки как вида человеческой деятельности в России слегка усугублен нашей местной спецификой. Специфика эта имеет несколько сторон. Первая – доставшаяся нам в наследство от СССР: наука, была, конечно, мирового уровня, но далеко не во всех областях. Увы! Хрестоматийный пример – генетика. Не говоря уже про экономику… Знаменитая сессия ВАСХНиЛ (современному читателю эти буквы ни о чем не говорят; это была Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук имени Ленина) фактически запретила генетику и сопряженные научные дисциплины. Фундаментальное отставание советской и российской науки в современной биологии и медицине, возникшее благодаря той приснопамятной кампании, по-видимому, уже никогда не будет преодолено. Еще более провальная ситуация сложилась в общественных науках.
Но не будем о грустном! Теперь всякий может читать любые научные журналы, не боясь наказания за это. И в этом тоже вдруг выясняется существенный недостаток современной российской науки: а чего читать-то? Наука нынче – это почти что целая отрасль производства. Уж, по крайней мере, для ее – науки – успешного существования нужна соответствующая инфраструктура. По-русски сказать, нужны журналы, нужны научные издательства, чтобы издавать научные же книги и учебники, нужно проводить конференции, симпозиумы и семинары. И все это требует, как легко можно догадаться, денег. А самое неприятное – есть препятствия, которые никакими деньгами не устранишь. Россия – огромная страна, и приехать для подавляющего большинства западных ученых на конференцию в Красноярск или, например, Новосибирск объективно сложнее и дороже, чем в Лондон или в Лейпциг. Не говоря уже о том, что сервис в наших гостиницах сильно уступает, а их число ставит нас всех просто в безвыходное положение…
Для студентов и молодых исследователей, работающих во многих и многих научных специальностях, опубликовать статью в отечественном научном журнале гораздо сложнее, чем в международном. С одной стороны, можно порадоваться за молодых исследователей. С другой – надо отчетливо понимать, что такое положение вещей не способствует развитию отечественной науки.
Ученым можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан!
Ну, хорошо! А что же молодежь-то, что ее ждет в науке, если она вдруг захочет туда пойти? Короткий и правильный ответ звучит так: страшного – ничего. Для начала несколько цифр. Общее число студентов в Красноярске – в различных местных вузах и/или филиалах иногородних – составляет 109 (сто девять!) тысяч человек. То есть один студент (или студентка) в нашем городе приходится чуть больше чем на девять жителей. Включая глубоких стариков, торговцев паленой водкой и невинных младенцев. Париж и Лондон, говоря современным языком, нервно курят в сторонке!
С таким размахом высшего образования все говорит за то, что и наука наша процветет. Что же, пусть так и будет. Пусть, как говорил товарищ Мао Цзэ-дун на майском 1955 года пленуме ЦК КПК, расцветают сто цветов, пусть процветает сто школ! Что ждет нормального толкового обычного студента или студентку, буде они захотят связать свою судьбу с наукой? О преимуществах и прелестях этого всего говорить не будем: чего уж там, и так все знают! Хотите всю жизнь нигде не работать и получать за это деньги, спрашивал Рэй Бредбери, тогда сделайте свою работу своим хобби! Вот уж занятия наукой как раз очень хорошо соответствуют совету знаменитого фантаста.
Ну а с другой стороны медали что? А с другой стороны этой медали может быть самое тяжелое и неприятное: профессиональные занятия наукой во много раз более рискованны и напряженны, чем занятия профессиональным спортом. Риск здесь в том, что если в профессиональном спорте – при соответствующих «стартовых» данных, упорстве, мастерстве тренера – можно дорасти до уровня мастера спорта, то с наукой все сильно сложнее. Можно быть очень талантливым (на грани гениальности) школьником. Можно быть блестящим студентом. Можно быть выдающимся аспирантом, вызывающим восхищение коллег, – и не добиться самого главного результата в своей работе. Потому что наука – не спорт. И не производство. Тут элемент везения весьма велик. Понятно, что про таких неудачников мы почти ничего не знаем, но это не отменяет самого факта: занятия наукой – весьма жестокая штука.
Так что же – нет пути в науку у современной молодежи? Отчего же, есть. Из тех ста девяти тысяч студентов свяжут свою жизнь с профессиональным занятием наукой единицы. И это будет их осознанный, будем надеяться, выбор. А что же остальные? А остальные пойдут своим путем. И что наука: никакого следа не оставит в жизни этих пошедших другим путем? Еще как оставит! Сказано же выше: ученым можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан. Иными словами, в нынешнее время занятия наукой (некоторое время) являются столь же необходимой частью образования специалиста, как умение читать и писать – для специалистов XVII или XVIII веков. Такова жизнь. В обществе постмодерна наука становится не только частью экономики, но и частью нормального, обычного образования.
Нынче для подавляющего большинства студентов вершиной их научной карьеры является выполнение дипломной работы. Увы, жизнь не стоит на месте. Этого уже явно недостаточно для построения успешной, конкурентоспособной экономики. И дефицит специалистов высшей квалификации в ближайшем будущем будет только нарастать. Тут надо сказать, наше государство оказало невольную помощь тем молодым людям, которые планируют свою карьеру в областях, связанных с интеллектуальным трудом либо интеллектуальным творчеством: переход на болонскую систему (от которой далеко не все и в Западной Европе в восторге; но это отдельная история) приведет к заметному понижению конкуренции ровно на этапе учебы, студенческой жизни. Русский язык – могучий язык. Еще не было никакой болонской системы в помине, а поговорка «Нет худа без добра» уже была…
Что же можно посоветовать молодым людям, получающим высшее образование или планирующим его получить? Тут, как говорится, каждому свое… Если вы уже учитесь в том или ином вузе и планируете связать свою жизнь с наукой – вы в идеальном положении для старта. Ну, если не брать в расчет некоторые экзотические специальности типа психологии или антропологии. Или демографии. Фактически любой вуз Красноярска даст вам возможность старта в научной работе во многих специальностях; среди них самые нынче востребованные – технические и естественнонаучные. Интернет есть в любом вузе, и он легко станет для вас проводником для профессионального общения как со студентами, так и со специалистами во всем мире. Конечно, надо освоить английский хотя бы на уровне «моя-твоя-понимай-многа-многа»», но тут, что называется, было бы желание… Легкого пути у вас не будет точно, но свое желание заняться наукой вы реализуете наверняка! Заметим походя, что на красноярских вузах белый свет вовсе не сходится клином.
Если вы учитесь в вузе, но не планируете связывать свою судьбу с профессиональными занятиями наукой, – тем более не упускайте такой возможности, которую дает вам студенчество и (возможная) аспирантура. Да, вы не сделаете великого открытия – но ведь вы и не планировали этого, не так ли? Да, вашим именем не назовут закон, теорему или новое вещество – но ведь это не совсем то, чего вы хотели, не так ли? Да, ваши статьи не будут публиковать ведущие научные журналы мира, и ссылаться на них не будут другие исследователи, – но ведь есть и другие интересные дела!
Занятия наукой во время учебы в вузе и в аспирантуре позволят вам получить самое главное, что ценится сейчас буквально на вес золота фактически в каждой профессии: способность думать, соображать, мыслить быстро и нестандартно в сложных ситуациях, находить нешаблонные решения даже традиционных задач. Такие навыки – лучшее маркетинговое преимущество на современном рынке труда в России. Приведу лишь один пример. Есть в мире четыре ведущих аудиторских компании, так называемая «Большая четверка». На работу туда мечтают – знаю это не понаслышке – попасть многие и многие студенты и выпускники экономических специальностей самых разных вузов. Так вот, одна из этих компаний, Deloitte & Touche, берет на работу выпускников вполне определенного вуза и вполне определенной специальности сразу по окончании. Не спрашивая у них ни профильного экономического либо аудиторского образования, ни никаких иных умений и достоинств. И если вы думаете, что это выпускники Высшей школы экономики, то сильно ошибаетесь. Это выпускники механико-математического факультета МГУ. Вот так! Не экономисты, не финансисты, не юристы. Математики!
У меня бегут года…
Будем думать, студентам теперь все понятно: где наука и где они. И какие меж ними должны быть взаимоотношения. А если вы – обычный школьник, да еще и живущий за пределами Красноярска? И раздумывающий о науке как сфере приложения своих талантов и сил… Ничего страшного в вашем географическом положении нет. Во-первых, ваш главный помощник здесь – Интернет. Во-вторых, ваши школьные учителя. Нет, они не занимаются наукой, но зато они наверняка в курсе различных дополнительных школ, курсов и иных мест, где можно себя попробовать. В-третьих, вам крупно повезло: вы живете в Красноярском крае, в том самом крае, в котором очень хорошо развито дополнительное образование. Поступайте в одну из летних школ по вашему выбору и дерзайте! Лучше всего поступать в Красноярскую летнюю школу, она работает уже 36 лет, есть и школы для тех, кто хочет специализироваться в программировании (и вообще компьютерном мире) – «Нортландия», свой «Шаг в будущее» в области технических наук вы сможете совершить в одноименной школе, геологи из СФУ вывезут вас «в поле» вместе со школой «Юный геолог», и многие другие.
Еще один важный источник поддержки ваших желаний – различные специализированные заочные школы при красноярских вузах. Поступайте туда, учитесь. Тем, кто склонен к естественным и точным наукам, посоветуем подписаться на журнал «Квант», читать его, решать задачи. Там публикуются самые разные задачи, и любой школьник найдет себе задачи по душе, такие, решение которых доставит ему интеллектуальное удовольствие.
В каждой бочке меда всегда найдется своя ложка дегтя. Пусть даже и чайная. Так и со школами дополнительного образования. При выборе такой школы проявите максимум здравомыслия. К сожалению, оборотной стороной успехов Красноярского края в дополнительном образовании стал безудержный рост таких школ. Чего только не найдешь нынче в крае – и креативных, и медийных, и вообще гуманитарно-технологических. Помните: не все то золото, что блестит. Лучшая рекомендация – это история. И выпускники. А не торжественные слова про инновационные педагогические либо какие-то еще другие технологии.
Вывод к задаче
Слухи о смерти науки остаются слухами. Антинаучными. Наука жива и ждет молодых умов. Занятия наукой – по-прежнему самый захватывающий способ удовлетворять свое любопытство за казенный счет. Но у этой медали есть и обратная сторона: успех в удовлетворении вовсе не гарантирован. Можно и с носом остаться. Риск этого велик: заметно больше, чем, например, в профессиональном спорте.
Означает ли это, что наука для молодого поколения не представляет особого интереса и является чем-то побочным, второстепенным? Нет и еще раз нет. Для любого молодого человека, выбравшего своей судьбой работу, основывающуюся на интеллектуальном творчестве и требующую высшего специального образования в соответствующей сфере, наука является необходимым элементом, даже составной частью такого образования. Здесь самым важным становится не собственно научный результат, а умение решать такие задачи, которые еще ни разу в жизни ни на каких уроках не решал. И ответов на них он не отыщет в конце задачника.
Путь в науку (или сквозь науку) нелегок. Впрочем, все легкие пути ведут только в обратном направлении. Может ли молодой человек, думающий о карьере – в какой угодно области – такой карьере, которая требует хотя бы временного опыта занятий наукой, получить соответствующее образование и возможность заняться наукой в нашем крае? Ответ: вне всякого сомнения, может. Дело осталось за малым – решиться сделать первый шаг.