Прошло больше месяца после премьеры «Тангейзера» в новосибирской опере, и по всем циничным расчетам скандал должен заглохнуть – про погибшие корабли и самолеты забывают скорее…
Однако скандал живет, он по-прежнему в центре внимания просвещенной публики. Причины этой живучести для меня гораздо интереснее самого спектакля, который не видел, смотреть не желаю, но выскажусь – тем более что в этом я похож на большинство комментаторов.
Пока разворачивалось действо – премьера, суд и решение, митинги сторонников и противников, увольнение прежнего директора и приезд нового, снятие спектакля и возвращение спектакля, уголовное дело против нового директора и, наконец, бесконечные «за» и «против» по всей Руси великой, будто случилось нечто и вправду судьбоносное, – преследовало меня несколько наивных вопросов.
Вот первый. А вообще, часто ли столичная пресса (ведь все и всегда начинается с нее) пишет об обычных, не связанных со скандалом постановках провинциальных театров? Да никогда она не пишет – в Москве своих театров около двух сотен, а есть еще Питер, заграница, так что критикам работы и без провинции хватает. Последнее на моей памяти громкое напоминание о том, что «в регионах» (модное в столице название России) есть театр, было связано с тем, что Тверской ТЮЗ, предпринявший инсценировку «Вия», продемонстрировал зрителям голую Панночку. Так же, как нынче, взметнулся хор величественных басов в защиту нравственности и в опровержение безнравственности, с подпевкой о свободе творчества и опасности оной, но собственно о постановке ни слова не прозвучало, да и Панночка, честно говоря, была не совсем голая, а в какой-то прозрачной хламиде – лично проверял.
Другой вопрос. А часто ли работающие в провинции режиссеры, не прибегая к скандалу, так прошибают талантом театральный мир, что разом получают приглашение в Большой и Ленком? Да, таковые есть, но исключительно в собственных грезах – по большей части алкогольных, ибо по-трезвому об этом даже мечтать неприлично.
Так о чем вообще весь этот шум протяженностью в полтора месяца? Совершенно ясно, что не о театре. О свободе творчества? О религии и кощунстве? О государстве и возможности цензуры? Отчасти так, но это лишь оболочка.
На самом деле нет никакого спора, и даже не в скандале дело – это тот противоречащий физике и логике случай, когда шумит вакуум, скандирует немота.
Отчего сей феномен – с ходу определить трудно. По скромной моей догадке он возникает оттого, что класс профессиональных производителей «эстетических благ» не верит в собственную миссию и это неверие перешло критическую отметку. Миссия же заключается в простой вещи – у художника есть некая спасительная тайна, которую он должен открыть людям при помощи своего мастерства. Вот и все. А когда никакой тайны нет, формой существования становится скандал как таковой, разворачиваются дискуссии о «степени дозволенного», начинается борьба за мат, хотя, подозреваю, самим борцам и матом-то сказать нечего. Перечисленное расфасовывается, упаковывается и транспортируется в народ вместо собственно искусства. Миссия вроде как выполнена. Дежурная ссылка «так везде», и что в родной Германии «Тангейзера» вообще в чем мать родила исполняют, или вместо грота Венеры переносят действие в концлагерь и к занавесу театр облеплен скорыми – не оправдание, а лишь подтверждение, что вакуум шумит и немые скандируют не только у нас.
Когда никакой тайны нет и сказать нечего – массово чахнет само мастерство, и каким-то нереальным, навсегда улетевшим от нас космическим обломком кажется игра мхатовских стариков (изредка показывают по «культурному» каналу – всем на изумление, что так умели когда-то), да и рядовых «звезд» советской поры. А также проза Платонова, комедии Гайдая и Рязанова, трагедии Козинцева – согласные со мной могут продолжить – и движется все к тому, что будет по словам Репина о юных авангардистах: «Лошадку нарисовать не умеют».
Да и сама по себе профессия потихоньку уходит на задний план: гонорар Ксении Собчак, исполняющей главную (!) роль в гоголевской «Женитьбе» (постановка государственного «Театра наций») ощутимо превышает гонорары большинства профессиональных актеров, занятых в спектакле. Остается лишь дождаться того дня, когда в том же амплуа и с тем же контрактом выступит ее собачка. (Если, конечно, она есть. Впрочем, таких Ксений и собачек в Москве полно – потому и вариантов море.)
Конечно, могут возразить, что «не надо так обобщать», «я вот недавно был потрясен», и «у нас еще встречается высокое искусство»… Ну да, именно «встречается».
Фото: vk.com/operansk
