У Курагинского района, который сегодня представлен в нашем проекте, богатое прошлое. Во времена Енисейской губернии эта благодатная земля процветала. Здесь бурно развивались золотопромышленность и горнодобыча, на заре русского капитализма вовсю строились и работали заводы, прииски, рудники. Но об этом – как-нибудь в другой раз. Сегодня же – о знаменитых на всю Россию людях, которые оставили след в истории Курагинского района и Енисейской губернии.
Веселый декабрист
История Сибири неотделима от истории русской ссылки. Курагино стало местом ссылки в 1836 году, когда царская власть определила сюда на пожизненное поселение декабристов Алексея Ивановича Тютчева (нет, не тот – однофамилец) и Николая Осиповича Мозгалевского. Последний пробыл здесь недолго, переехал в Минусинск, а Тютчев – до самой смерти в 1856-м.
В селе Курагинском Тютчева поселили в доме братьев Агапа и Фаддея Жибиновых, местных зажиточных крестьян. Определенных занятий у него не было.
Правда, советские историки пишут, что декабрист «периодически учил сельских детей грамоте, писал крестьянам письма и прошения». Ну, так было принято. Если декабрист, значит, человек образованный, дворянин же. А если образованный, то непременно должен кого-нибудь «учить».
Однако другие историки, не очень советские, отмечали, что большой образованностью Тютчев как раз не отличался.
Помимо примерной стойкости на допросах он явил и пример абсолютной безграмотности. Некоторые участники тайных обществ писали с ошибками потому, что «более привыкли к французскому языку, нежели к русскому». Другие же – потому, что, по-видимому, к писанию не слишком сильно были приучены, отмечает историк Никита Кирсанов.
Жил декабрист Тютчев в курагинской ссылке неплохо. Не хуже, чем Ленин в этих же местах 60 лет спустя. Крестьяне относились к барину с уважением, государство выделяло ссыльным деньги на содержание, сибирская жена его была из богатой семьи, родственники помогали материально.
Несмотря на запрет иметь огнестрельное оружие, Тютчев любил охоту и рыбную ловлю. Был отменным стрелком, с ружьем бродил по островам Тубы в поисках добычи, а из окна своего дома стрелял в пролетающих гусей. Был прекрасным рассказчиком и юмористом, любил петь народные песни.
В ссылке Тютчев женился гражданским браком на сестре хозяев дома – девице Евдокии Петровне. С появлением детей они приобрели небольшой домик.
У Тютчевых было пять детей, записанных на фамилию матери – Жибиновы. Сам декабрист не хотел, чтоб его отпрыски носили фамилию «государственного преступника».
Местные жители из поколения в поколение передают рассказы о том, что декабрист, тоскуя в сибирской глуши, стал попивать. И часто делал это в компании батюшки местной церкви, они устраивали вместе маленькие кутежи. Но люди не осуждают ни того, ни другого. Наоборот, гордятся, что декабрист был почти их земляком. И на курагинской земле остались его потомки.
24 января 1856 года, за полгода до амнистии, Алексей Тютчев скончался от горячки в возрасте 54 лет. Похоронен был в ограде курагинской Спасской церкви, там же, где и купец Пашенных.
На его могиле был установлен памятник – первый памятник декабристам на юге Красноярского края. В 1984 году в парке Победы, разбитом на месте бывшей церкви, делали реконструкцию. И останки декабриста перенесли на 100 метров от прежнего захоронения. А на могиле установили новый памятник, который стоит здесь и сейчас. В дни рождения революционера курагинцы приносят сюда цветы. Одна из улиц села названа именем Тютчева.
«Яже абесняюсъ…»
В следственном деле капитана Тютчева сохранились его показания на сорока листах, которые он писал собственноручно. А следственный комитет все это читал:
«Падпаручикъ бестужавъ рюминъ пакажаваитъ Что онъ Меня атъ Метилъ въ Списки въ Число загаворщикавъ патаму Что онъ Самъ Слышалъ агатовнасти маей насие преступная претъ принятия. Яже абесняюсъ учерезденаму Височайшаму Камитету что я невызывался напакушениия пакоинава Гасударя».
И так далее. Авторская орфография сохранена.
Соратники Ленина
В конце XIX – начале ХХ века в Курагино отбывали ссылку социал-демократы В. К. Курнатовский и Е. Д. Стасова. Еще одна чета известных (очень известных!) революционеров, соратников Ленина, тоже была сослана сюда. Это видный большевик и партийный деятель Пантелеймон Николаевич Лепешинский со своей женой Ольгой Борисовной. В будущем она известный советский биолог, академик.
Пантелеймон Лепешинский родился в 1868 году. Был отчислен из Петербургского университета за участие в революционных выступлениях.
В 1894 году вступил в группу народовольцев, в числе которых был арестован и отправлен в ссылку в Енисейскую губернию в Курагино. Здесь, на юге губернии, встречался с Лениным. После ссылки работал вместе с ним над созданием газеты «Искра».
Жена Ольга последовала в ссылку за мужем.
В 1898 году в Курагино была открыта больница – на той самой улице, названной именем супругов. Дом до наших дней не сохранился. Со дня основания больницы в ней работала в качестве фельдшера и сестры-сиделки Ольга Борисовна. Когда революционеры уехали, фельдшером стала жена политссыльного А. М. Старкова-Розенберг – родная сестра Г. М. Кржижановского.
Что поражает, ссыльные в массе своей были люди небедные. Но такой у них был характер, что им обязательно нужно было работать, приносить пользу обществу. Нам бы сейчас побольше таких «революционеров». Которые не только речи умеют толкать.
В 1903 году Ольга Борисовна помогла организовать побег мужа из ссылки, после чего чета Лепешинских находилась в эмиграции в Швейцарии. Там Лепешинская училась на медицинском факультете в Лозанне. После возвращения в Россию окончила медицинский факультет Императорского Московского университета. Внесла большой вклад в развитие советской медицины.
Что примечательно, оба выжили в годы сталинских репрессий и умерли своей смертью, а не в тюрьмах и лагерях, как многие первые революционеры. Мало того, они были обласканы властью. Ольга Борисовна за свою научную деятельность была удостоена орденов и Сталинской премии. Ее муж занимал высокие государственные должности, был директором Исторического музея и Музея Революции в Москве, писал очерки и брошюры по истории партии.
Сибирский самородок
Знакомясь с историей бывшей Енисейской губернии, отмечаешь, что во все ее периоды в любом уголке были выдающиеся личности, которые внесли неоценимый вклад в развитие какой-то территории.
Кино и жизнь
Так, декабристы, сосланные в Минусинский уезд, преобразовали юг края, они занимались земледелием, просвещали крестьян (не все, но в основном).
В Балахте помнят и чтут знаменитого Геннадия Юдина – промышленника, библиофила и мецената, который жил и работал здесь в XIX веке и много сделал для людей.
Про купца Николая Гадалова и говорить нечего – знаковая личность в истории Красноярска и всей губернии.
В истории земли Курагинской тоже был такой «знаковый» человек –Николай Павлович Пашенных.
Найдись сегодня хороший сценарист, о жизни этого сибирского самородка можно было бы снять потрясающий приключенческий сериал, куда там «Угрюм-реке». В нем было бы все – и путь простого крестьянина в «буржуи», и золотые прииски, и угольные копи, и грандиозные проекты преобразования Сибири, и поездки на заграничные сельскохозяйственные выставки (в Париж, например), и революция, и трагедия семьи… Его имя гремело в начале XX века на юге Енисейской губернии.
Торгующий крестьянин. Растущий богач. Кулак-предприниматель. Золотопромышленник. Ревностный покровитель народного просвещения. Замечательный по энергии и трудоспособности человек. Благодетель и меценат. Так писали губернские газеты об этой незаурядной личности.
Родился Николай Павлович в 1845 году в Тесинской волости. В 23 года женился на дочери курагинского крестьянина Феодосии Спиридоновой, с которой прожил в Курагино 49 лет. Всю жизнь он числился в крестьянском сословии, хотя и торговал по свидетельству купца второй гильдии.
Поднялся на поставках хлеба на прииски в Минусинском округе. Вкладывал свои капиталы в винокурение, мукомольное дело, торговлю. Пашенных принадлежала сеть магазинов и винных лавок в Минусинском и Красноярском округах. Возил по Тубе и Енисею в Красноярск овощи и арбузы…
Проще, наверное, перечислить то, чем не занимался этот деятельный человек, чем то, к чему он приложил руки и голову.
Строил крупяные мельницы в Курагино и Минусинске. Одна из них, четырехэтажная, кирпичная, до сих пор работает в Минусинске, сегодня там располагается АО «Мелькомбинат».
В 1883 году Пашенных берет в аренду пай Екатерининского прииска в компании с купцами Крыловым и Окуловым. В 1900-е годы он владел на половинных паях тремя приисками в Сисимской, Амыльской таежных системах и в Урянхае. Деньги, полученные от продажи золота, вкладывал в новые проекты и предприятия, в закупку товаров.
В 1901 году товарищество «Пашенных. Узунов. Попов» начало разработку Изыхских каменноугольных копей. К 1909 году этому товариществу принадлежал весь местный рынок угля, и частично – минусинский и красноярский.
Владел сахарным, мыловаренным и кожевенным заводами.
За 45 лет торгово-промышленной деятельности Николай Павлович изъездил всю Сибирь и не только ее. В 1898 году Пашенных и купец Сафьянов снаряжают в Маньчжурию торговую экспедицию с четырьмя тысячами пудов разного товара, исключительно для меновой торговли. После чего Николай Павлович подает иркутскому генерал-губернатору записку о разрешении ему строить в Усинский край колесную дорогу (Чибижекский вариант) с субсидий от казны в 100 тыс. рублей, вместо 400 тыс. руб., затребованных инженером Сикорским. Но этот вариант дороги не прошел. А прошел более дорогой и сложный.
Уникальный человек
Его, крестьянина, самоучку, не кончавшего никаких университетов, волновали вопросы государственной важности. Он часто выступал в Минусинской городской думе, поднимая проблемы сельского хозяйства, народного образования, транспорта. В 1913 году вышла брошюра Пашенных «Краткий обзор проектируемых водных, грунтовых и рельсовых путей», где он ратует за Южно-Сибирский вариант железной дороги от Кузнецка до Канска через Минусинск. Приводит статистические сведения о хлебном рынке Минусинского уезда за многие десятилетия, говорит об экономических нуждах Минусинского края.
Он открывал на свои деньги сельские школы и доказывал местному чиновничеству, что крестьянские дети должны учиться.
В 1879 году при активном содействии и помощи Николая Павловича в Курагино открывается сельское приходское училище. Для него бесплатно выделил свой дом другой зажиточный крестьянин, Федор Девятов.
Конечно, этот человек не был ангелом с крыльями. Все-таки капиталист, «иксплататор» трудового народа, умевший зарабатывать копейку. Но он не греб только под себя. Про таких сегодня говорят: сам живет и дает жить людям. У него, выражаясь современным языком, был «социально ориентированный бизнес». Парням, которые работали у Пашенных и собирались жениться, он строил дома. Девушкам, выходящим замуж, собирал приданое. На приисках у него работали больницы и небольшие амбулатории с военными фельдшерами.
Впрочем, об этом уникальном человеке не расскажешь на одной газетной полосе, тут действительно нужен сериал.
В 1914–1918 годах делами крестьянина-купца управлял уже его сын, Павел Николаевич. Николай Павлович болел и жил в Курагино.
Когда в Сибирь пришла Советская власть, его мельница в Курагино была национализирована, а сам он посажен в каталажку. Говорят, выпустили его оттуда благодаря простым людям, которые за него заступились. Он пользовался в народе огромным уважением.
Умер Николай Пашенных в 1918 году от рака гортани в Курагино в возрасте 72 лет. Сегодня на его доме – мемориальная доска, на ней написано: «Крестьянин, предприниматель, золотопромышленник, благотворитель». А в соседнем двухэтажном доме, где располагались его магазины и склады, сейчас находится Курагинский краеведческий музей и государственные учреждения.
Он был похоронен в Курагино в церковной ограде, но могила этого выдающегося человека исчезла. «Благодарные» советские потомки стерли ее с лица земли.
Из некролога в местной газете (1918 год)
«Десятки тысяч рабочих и крестьян имели заработок у этого «буржуя», который своими делами старался доказать всем неверующим Фомам эсдэковского и прочих толков, что развитие промышленности есть основа благосостояния рабочего класса.
Он не был промышленником-мародером и потовыжимателем. Все его свободные деньги всегда были в делах, в обороте.
В расходах на личные потребности он был скромнее всякого пролетария.
«Много ли мне нужно? – любил говорить он. – Хоть ты засыпь меня золотом, я буду все равно выпивать только свои две рюмки перед обедом, съедать тарелку щей и покрываться одеялом в два с половиной аршина».
Почти все училища Минусинска были открыты при ближайшем его содействии и по личным хлопотам. Да не только в Минусинске, но и во многих селах Минусинского уезда…»
