Евгений НАУМКИН, командир авиационного отряда специального назначения Росгвардии, говорит: если бы была дана вторая жизнь, снова выбрал бы военную службу на вертолете. 35 лет отслужил Родине, но до сих пор каждый полет неповторим. Управляешь вертолетом и понимаешь: летишь, как птица. Что лучше этого может быть?
Военным нужно родиться
Евгений Наумкин – человек веселый и творческий. Когда его спрашивают, где работает, отвечает: «Никогда нигде не работал, всю жизнь служу». Он с 17 лет носит погоны, прошел Афганистан, Чечню. Не раз бывал в сложных ситуациях, но на все вопросы об опасностях и свистящих пулях отвечает: «Это просто работа».
Он не любит говорить о проблемах, но о работе своей рассказывает с сердечностью. Ведь ничего лучше нет, чем управлять винтокрылой машиной, уметь посадить ее на лесной полянке, когда в лопасти практически упираются деревья, или пройти по приборам в гуще облаков и ловко зайти на посадку.
– У нас семейная династия авиаторов, – рассказывает Евгений. – Папа срочную службу на Камчатке в авиации проходил, родной брат – командир «Боинга», племянник оканчивает училище гражданской авиации, сейчас и мой младший сын Ярослав поступил в авиационное училище.
Евгений Викторович военным хотел быть всегда. Откуда появилась эта страсть у мальчишки, который вырос в отдаленном селе Мокрушинское Казачинского района, – неизвестно. Но мама рассказывала ему: с 4 лет начал рисовать людей в военной форме. И всегда готовил себя к тому, чтобы служить Родине, – хорошо учился, занимался спортом. В 10-м классе подал документы в Барнаульское истребительное училище. А потом буквально «заболел» вертолетами.
– В 10-м классе мы с родителями поехали к брату на присягу. Он служил в Казахстане в десантно-штурмовом батальоне. А в это время учения шли, я увидел вертолеты. Сразу же забыл о присяге, сел у окна и наблюдал за ними, – вспоминает Евгений Викторович. – Вижу – идут три молодые лейтенанта с защитными шлемами. Красиво! Я к ним: как попасть в вертолет? Они рассказали мне про вертолетные училища. Я приехал домой – и сразу в военкомат: не хочу в Барнаульское училище, хочу в вертолетное. Выбрал Уфимское.
Поступил в него с первого раза, хотя конкурс был 80 человек на место. И успеваемость была высокой, и здоровье не подкачало. На приемных экзаменах в училище пришлось не только билеты тянуть, но и проходить профотбор. Твердо держать ручку управления вертолетом и вести его по заданной траектории, когда тебя бьет током в руку или ослепляют вспышки света. А еще – суметь выдержать болтанку на специальных качелях, которые имитируют воздушные ямы.
– Все прошел, – улыбается Евгений Наумкин. – А я и сейчас спокойный.
Главное – выполнить задачу без потерь
В учебные полеты Евгения Наумкина направили на втором курсе. Будущих военных вертолетчиков готовили к заброске в Афганистан. Учились днем и ночью, зимой и летом, а когда выпускались, имели более 200 часов налета (в два раза больше, чем обычные пилоты).
– Мы уверенно висели, понимали, что такое площадка, проходили поворотный пункт, – рассказывает командир авиаотряда специального назначения. – Мы знали, что нас готовят в Афганистан. У меня было право выбора, но я написал рапорт об отправке.
И в 1991 году сразу после выпуска из училища улетел служить на ирано-афганскую границу.
Эскадрилья стояла в Ашхабаде, а вертолетный отряд базировался в городе Мары. Оттуда и происходили вылеты. Задач было много – в основном переброска личного состава, огневая поддержка, бомбометание.
– Ничего особенного, – говорит Евгений Наумкин. – Мы просто работали.
Хотя и не только наши вертолеты «производили бомбометание», их тоже обстреливали. Однажды машина, на которой служил Евгений, пришла на базу с простреленным фюзеляжем.
Затем была Чечня. Первая, вторая, третья, четвертая командировки. Родина сказала: «Надо!»
Крайний раз (вертолетчики не говорят «последний») на Кавказ Наумкина отправляли в 2014 году. В Сочи проходила Олимпиада, на Украине начались волнения, и военные думали, что из Чечни их перебросят на Донбасс. Но этого не произошло. Вернулся домой.
– Конечно, было страшно – и в Афганистане, и в Чечне, – отвечает на мой вопрос пилот. – Только дураки могут сказать, что на войне не страшно! Главное для нас – выполнить задачу без потерь.
И выполнял.
«Мы приносим пользу Родине»
За всю службу Евгений Наумкин сменил несколько ведомств. Но это не значит, что переходил из одного в другое. Просто вертолетный отряд перебрасывали сначала из КГБ в ракетные войска стратегического назначения, затем в МВД, а в 2016 году передали в Росгвардию.
Если на войне одна из задач вертолетчика – огневая поддержка, в мирной жизни – борьба с преступностью. Цель не менее важная.
Помощь авиации требуется и при проведении операции «Путина», и в борьбе с браконьерами, «черными лесорубами», при поиске заблудившихся в лесу людей.
В их работе оперативность прежде всего. Только появилась информация – сразу вылет. В этом случае браконьеры не успевают уйти:
– У меня часто спрашивают: какой экономический эффект от ваших поисков? А как можно оценить чувства матери ребенка, потерявшегося в лесу, и которого мы нашли? Или ущерб природе, что могли бы нанести «черные лесорубы», и которых мы вовремя остановили? Мы принесли пользу Родине!
Риск – дело не благородное
Любая работа в авиации связана с риском. Может отказать техника или вертолет попадет в сложные метеоусловия. Конечно, командир может отказаться совершать вылет, если считает, что его экипаж не будет в безопасности.
– Это с опытом приходит, – говорит Евгений Наумкин. – Сейчас делаешь все более обдуманно. Стараешься уберечь и себя, и тех, кто рядом с тобой.
В жизни пилота было немало ситуаций, которые могли закончиться катастрофой. У Наумкина, кроме его официального дня рождения, по крайней мере еще три. Один из них – после случая в Афганистане, когда душманы прострелили вертолету фюзеляж и машина еле дотянула до базы. В мирной жизни – авария в марте 2019 года. Пилот гнал вертолет в Новосибирск на регламентные работы, и вдруг отказал один двигатель. Было принято решение садиться перед собой. А это значит моментально посадить машину на полянку посреди леса. Сейчас Наумкин понимает: это решение было принято вовремя.
– Мне как будто Бог подсказал: «Садись здесь». Через 10 км начинались лес и горы, посадка была бы уже невозможна.
Позже ему говорили: нужно было лететь на одном двигателе. Но уверенности в том, что и он не откажет, не было. Так зачем же рисковать?
Командир авиаотряда специального назначения считает: военным нужно родиться, чтобы отдавать этому делу всю жизнь.
– Если я пойму, что уже не справляюсь, напишу рапорт и уйду, – говорит Наумкин. – У меня есть офицерская честь. А пока есть опыт, есть что рассказать, чтобы люди задумались и обошли неприятные ситуации. Ради этого стоит жить и стоит летать!
Фоторепортаж:
Красноярскому авиационному отряду спецназначения 15 лет
Фото пресс-службы Росгвардии по Красноярскому краю
