Иерей Роман Хамадиев ушел на спецоперацию в начале 2023 года. Говорит, с 2014-го на душе неспокойно было, хотелось быть рядом с бойцами, которые защищают Донбасс. А когда началась СВО, он твердо решил: иду! Получил благословение владыки, заключил контракт с Минобороны и возглавил санитарное отделение.
Мотор внутри
Иерей Роман Хамадиев с позывным «Пересвет» из храма в честь иконы Божией Матери «Спорительница хлебов» села Творогово Емельяновского района только два месяца назад вернулся в мирную жизнь. Заключил контракт на полгода, а прослужил полтора. Говорит, что, когда приезжал с передовой в отпуск, никак не мог вписаться в мирную жизнь, настолько медлительными и погрязшими в рутине казались ему люди в тылу. А у него внутри как будто мотор какой – хотелось спасать людей.
И сейчас он с тоской рассказывает о военных буднях – там его друзья, ребята.
– Батюшка должен быть рядом с теми, кому он нужен, – считает иерей. – Иначе нельзя. Служение Церкви важное.
В начале 2023 года священников на фронте не хватало, и отца Романа определили в казанский взвод. Его предшественник, окормлявший бойцов этого подразделения, отец Анатолий из Татарстана, погиб. И красноярский батюшка встал на его место.
В расположение частей под Угледаром прибыл 12 февраля, а 23-го попал под обстрел. Он сам вызвался служить на передовой – хотелось по полной вкусить солдатской жизни. Ему предлагали остаться в тылу, стать заместителем командира части по работе с верующими, отец Роман не согласился. Нужно быть рядом со штурмовиками и саперами, которые отвоевывают наши земли. И его забросили на первую линию командиром отделения эвакуации раненых.
Первый бой нужно пережить
Первый обстрел он перенес тяжело.
– Как говорит пехота, первый бой нужно пережить, – рассказывает отец Роман. – К обстрелу подготовиться невозможно ни морально, ни физически. После прилетов я всегда удивлялся, как человек, побывав в такой передряге, должен себя настроить, чтобы снова туда пойти. Какой сильный дух должен быть. А ребята идут – штурмовать, выполнять задачу. Без Бога, конечно, не обходилось. Помолятся, перекрестятся – и вперед.
Священник не имеет права проливать кровь, носить оружие. И отец Роман на передовой ходил безоружным. Его задача – найти и эвакуировать с поля боя раненого бойца, каким бы тяжелым он ни был. И в прямом, и в переносном смысле. Трехсотые (так определяют раненых на фронте) разные бывают, некоторые по 120 кг – попробуй такого на себе дотащи!
– Эвакуация на фронте состоит из двух этапов: вытащить раненого с определенной точки пешком на носилках не менее трех километров, потому что транспорт не везде пройдет. До точки ноль несем, а там уже машина его в госпиталь доставляет, – поясняет священник.
Батюшка и в пешей, и в автомобильной эвакуации участвовал. Говорит, сложнее всего группу вывезти. Два человека на передовой уже толпа – мишень, по которой начинают бить дроны-камикадзе. А в сражение медики идут все вместе.
– В бой идут первыми штурмовики, а за ними медики. Если бойцы по одному-два человека могут рассредоточиться, мы всей группой следуем, эвакуация трехсотых – приоритетная цель, – рассказывает священник. – Потому и гибнут санитары.
Отец Роман говорит, на фронте столько чудес случается, что сразу веришь – Бог с тобой.
– Бог, конечно, помогает, – уверен священник. – Мне мина под ноги прилетала и не разрывалась, и товарищу моему. Можно сказать, совпадение. Но когда идет череда совпадений, даже неверующий начинает верить в высшую силу.
Иерей Роман все эвакуации раненых проводил с молитвой. В уазик загрузит десять трехсотых, все разной степени тяжести. Вокруг громыхает, горит, дроны летают – снаряды или дротики сбрасывают. А батюшка своим подопечным: «Ну что, ребята, давайте молиться». И всегда доезжали.
– Знаете, домой всегда хочется – у меня матушка, пятеро детей, но там (на передовой) в тебе нуждаются. И это сильный мотиватор. За полтора года мы около двух тысяч раненых вытащили с поля боя. Даже если одного эвакуируешь, такую радость испытываешь: целая жизнь человека спасена!
Братья
На фронте он и крестил бойцов, и молебны служил, и панихиды – все священническое облачение отец Роман всегда с собой носил. Правда, приходилось использовать полуразрушенные дома и водоемы. Он уезжал за несколько километров от передовой и в озерах и речках крестил ребят.
К нему могли обратиться и верующие, и неверующие, православные и представители других конфессий. Все это было неважно. На фронте не существует национальностей и межрелигиозных распрей, здесь все одна большая семья – братья. Именно так бойцы называют друг друга: «Брат».
– Иногда нужно было мне литургию отслужить не в боевых условиях, приходил к украинскому батюшке и служил, – рассказывает священник. – Моему коллеге удалось сохранить храм в населенном пункте под Бахмутом. Он раньше был под вэсэушниками, а в храме на иконе написано: «Господи, храни святую Русь». И батюшку несколько раз выводили на расстрел. Но Бог миловал.
Когда село отвоевали у украинцев, священник построил при храме баню, в которой могут помыться и постирать российские бойцы. Не побоялся преследования фашистов, хотя в той местности всякое случалось. Шиномонтажку, которая помогала нашим бойцам ремонтировать авто, «Хаймерсы» разнесли в щепки, не пощадив даже мирных жителей – работников сервиса.
Слава Богу, жив
Иерей Роман Хамадиев считает, священник в любой ситуации должен быть примером, показывать, что всегда нужно идти вперед без страха. Он и сам прошел сражения под Угледаром, Бахмутом, Авдеевкой, за боевые заслуги награжден медалями Георгия Жукова и «За спасение погибавших».
Около населенного пункта Водяное наши пошли в наступление, и вперед выдвинулось санитарное отделение. Медики шли впятером, и украинцы начали без конца их обстреливать. Кто в кусты убежал, кто в окоп запрыгнул. В ходе этой мясорубки и ранили в ногу товарища отца Романа – Георгия.
Пересвет тогда очередную контузию получил, его полностью засыпало землей, а когда писк в ушах прошел, откопался и увидел: товарищ весь в крови. Они около четырех часов ползли по обстреливаемой территории, отец Роман тащил Георгия на себе и время от времени перевязывал ему ногу.
– В один окоп заползли, еще ребята трехсотые прибежали. Только выскочили оттуда, через три секунды – снаряд туда упал. Не ушли, была бы братская могила. А мы доползли до точки эвакуации, до ноля, – вспоминает священник. – Как мы дошли – не помню, контузия сказывалась. Впереди поле заминированное, над нами беспилотник крутился. Но, слава Богу, Георгий спасся. Полгода в госпиталях отлежал, сейчас в Красноярске живет. Мой друг.
Уже после возвращения домой отца Романа церковными медалями наградил владыка Пантелеимон. Но батюшка говорит, не важны для него поощрения. Главное то, что исполнил он свой долг перед Родиной и народом.
