Профессия врача, пожалуй, одна из самых сложных. Сколько терпения, знаний, ответственности необходимо, чтобы сохранить здоровье и спасти жизнь больного. Эта работа – не только благородная, но и благодарная. У медиков, в отличие от представителей множества других профессий, наверняка не возникает вопрос: «Зачем я все это делаю? Кому это нужно?» Рано или поздно почти все из нас сталкиваются с ситуацией, когда именно доктора остаются последней надеждой. Часто счет идет на секунды, поэтому важно, чтобы помощь пришла как можно быстрее.
Врачей скорой мы видим в течение нескольких минут. Нередко находимся в таком состоянии, что от боли и страха даже лицо их запомнить не можем . Фамилии тех, кто буквально «вытаскивает» нас с того света, нам чаще всего неизвестны. А ведь про именитых невропатологов, кардиологов, хирургов говорит сарафанное радио, про них снимают сюжеты, пишут статьи. Те же, кто выезжает по экстренным вызовам, в большинстве своем остаются в тени.
Гость номера сегодня – врач скорой медицинской помощи, анестезиолог-реаниматолог Александр СКАРУБСКИЙ.
Сложный случай
Реаниматология и анестезиология – одни из самых сложных медицинских специальностей. Они имеют дело с пограничными состояниями, когда человек находится между жизнью и смертью. То, что делают реаниматологи, сродни чуду: как иначе назовешь возвращение человека с того света? Александр Марксович Скарубский – один из опытных специалистов в крае, с солидным стажем. Казалось бы, и вести он себя должен, осознавая свою значимость. Но здесь, как это часто бывает, все происходит с точностью до наоборот: чем больше знает и умеет человек, тем скромнее и проще держится. Свою невероятно сложную работу Александр Марксович воспринимает не как ежедневный подвиг. Часто для описания своей службы (хотя здесь больше подходит слово «служение») он подбирает слово «надо».
– Вы часто видите людей, которые либо находятся на грани жизни и смерти, либо и вовсе уходят за эту грань. О чем вы думаете в такие моменты?
– Не скажу, что видеть смерть, несчастные случаи, тяжелые болезни стало для меня привычкой. Привыкнуть к такому невозможно.
– Получается ли забыть то, что стереть из памяти непросто?
– Не всегда. Бывают вызовы, которые я помню и много лет спустя. Года два назад бабушка с пятилетней внучкой переходила дорогу, и девочку насмерть сбила машина. Помню, когда мы туда приехали… Стоит автомобиль – бампер оторван. И вот это тельце крошечное лежит… Увидеть такое – на самом деле непереносимо. Я, откровенно говоря, даже плакал.
– Такая работа – серьезное потрясение. Как вы избавляетесь от стресса?
– Неприятные моменты на службе случаются у многих. Чтобы пережить встряску, вовсе не обязательно быть реаниматологом. Вне работы я стараюсь больше времени с семьей проводить. Стараюсь людям помочь, если есть возможность.
Интересуюсь спортом. У нас есть компания, мы ходим на футбольные матчи. Люблю читать, особенно исторические книги. Но главное мое хобби (если здесь уместно такое слово) – семья, дети, внуки. Ради них и живу. У меня два взрослых сына, две маленькие внучки. Очень люблю с малышками гулять. Старший сын – врач, работает в поликлинике хирургом. Младший окончил институт цветных металлов, трудится на заводе.
В общем, живу как все нормальные люди.
– Бригада реанимации выезжает на самые сложные случаи – аварии, ДТП, когда требуется серьезная помощь. Сколько раз в сутки такое происходит?
– Это невозможно предсказать или спрогнозировать. Бывает, что приходится работать на серьезном дорожно-транспортном происшествии с несколькими пострадавшими. Крайне редко бывает, что и один-два вызова за сутки. В целом за последние лет десять серьезных происшествий стало меньше, и они видоизменились. Помню, во времена Горбачева, в 80-е годы, на работу было страшно ходить. Представляете, приезжаем мы в пятницу в общежитие (здесь, на правом берегу, их много). А там все поголовно – пьяные до потери человеческого облика. И вот тогда понимаешь, что означает выражение «кровь рекой». И подобных вызовов – по 14–16 в день, все – очень тяжелые. Такая нагрузка была! Мы эти дни называли «кровавая пятница».
– Вы работали во времена, когда бандитские разборки в Красноярске происходили с такой же частотой, как в каком-нибудь фильме про мафию.
– Да, в те времена чего только мы не повидали! Часто приходилось выезжать на массовые огнестрельные ранения. Бывало, что в этих разборках они не только стреляли, но и гранаты кидали. Сейчас, кстати, пулевые ранения встречаются намного реже, разве что травматика иногда.
– Выходит, это иллюзия, что в прежние времена и трава была зеленее, и люди – добрее, и пили меньше?
– Пили раньше точно больше. Возможно, на это повлиял распад прежней жизни, развал государства. Многие ощущали безысходность, не могли найти свое место – вот и впадали в забытье. К слову, после того, как в нашей стране были введены антиалкогольные законы, в таких масштабах пьянства больше не видел.
Я не говорю, что теперь все трезвенники, но драк и крови точно стало меньше. Сейчас другая проблема – очень много пьет молодежь. Вот такого точно раньше не было. Особенно дико смотреть на совсем юных девочек, школьниц, у которых пиво – в одной руке, а сигарета – в другой.
Спокойствие, только спокойствие
Еще один непростой момент в работе скорой помощи – врачам, как правило, приходится иметь дело с людьми, которые как минимум сильно взволнованы. Как максимум – возбуждены, а то и вовсе находятся в шоке. Глядя на нашего героя, такого деликатного в обычной обстановке, сложно представить, что в экстремальной ситуации он может вести себя жестко.
– Александр Марксович, как вы себя ведете в такие моменты? Пытаетесь ли успокоить тех, кто вокруг?
– Возможно ли привести в чувство человека, у которого, например, близкие попали в аварию? В такой ситуации доктору важно просто не растеряться. Иногда приходится и прикрикнуть, чтобы не мешали. И спокойно, несмотря ни на что, делать свою работу. Если надо, то я не боюсь ничего и принимаю решения очень быстро.
– В нашем городе – да и не только – случалось, что пациенты нападали на врачей. Приходилось ли вам сталкиваться с чем-то подобным? Не страшно на вызовы ездить?
– Один раз с ножом на меня человек кинулся. Как-то раз ночью вызов – ножевое ранение. Поднимаемся на этаж. В квартире свет горит. И тихо. Мы заходим осторожно. В квартире – страшный разгром. Смотрим, около окна стоит мужчина, голый по пояс. Поворачивается, и, оказывается, у него нож в руке. Начинает кричать и идти на меня. В такие моменты в голове мысли мгновенно прокручиваются. И реагируешь быстро. Мы выбежали из квартиры, сели в машину и сообщили в РОВД. Вообще, всякое бывало. Поэтому стараемся быть осторожными по ситуации.
– Изменилось ли отношение к врачам? Наверное, обидно сталкиваться с хамством, когда вы приезжаете жизнь спасать?
– Раньше действительно нас очень часто встречали агрессивно. Жаловались, что едем долго. Хотя в реальности скорая сейчас добирается быстро. Водители знают все тайные пути, по которым можно доехать буквально за несколько минут. Включаем сирену, и в большинстве случаев другие авто нас пропускают – даже если пробка серьезная.
Сейчас нас оскорбляют меньше, хотя и бывает, к сожалению. Думаю, большинство наших пациентов – хорошие люди. И, конечно, они чувствуют, какой человек к ним приехал. Трясешься ли ты от злости где-то глубоко внутри. Или спокоен и доброжелателен. И даже если они поначалу не слишком приветливы, как правило, после общения многие успокаиваются.
– Врачам, которые ведут прием в поликлинике, благодарные больные дарят цветы, конфеты… А вам выражают признательность?
– Обычно мы привели в себя человека, доставили в больницу – и на этом все. Но бывает, что пациенты нас потом разыскивают и благодарят. Хотя это случается так редко, я всякий раз очень сильно удивляюсь. Но, честно скажу, я не из-за благодарности работаю.
Все изменилось
Скорой помощи приходилось переживать непростые времена, когда врачам задерживали зарплаты. Они устраивали голодовки, уходили из профессии. Не хватало оборудования, на вызовы приходилось ездить на таких старых машинах, что казалось – они развалятся по дороге. Сейчас врач скорой – сложная, но престижная специальность.
– Хватает ли оборудования, лекарств? Раньше много говорилось о нищете в медицине.
– Я могу судить только о том, как обстоят дела в скорой. Здесь все изменилось. Раньше действительно не хватало аппаратуры – особенно дыхательной и кардиографов. Но за последние несколько лет нам поставили много новых машин с современным оборудованием. Лекарств также хватает – ни в чем не испытываем недостатка. Есть такие дорогостоящие препараты, как метализе (его вводят при инфаркте). Были времена, когда кардиографы были только у кардиологов. Сейчас у нас любой фельдшер не представляет, как ехать на вызов без этого прибора.
– Еще один стереотип был – уже по поводу самой скорой помощи. Мол, здесь работают или пьяницы, или алиментщики.
– Наверное, когда-то так действительно думали: работа считалась тяжелой, непрестижной, а платили немного больше, чем остальным. Но сейчас все не так. У нас совершенно нормальный коллектив. Никто не то чтобы не пьет – курить бросают. Чем такую тенденцию объяснить, не знаю. Возможно, работает пропаганда. А может быть, люди берутся за ум, потому что с достоинством относятся к себе, стремятся жить лучше.
– Не было желания еще больше улучшить качество жизни и перейти в частную клинику?
– Не хочу обидеть коллег из платных клиник, но мне там просто неинтересно. Ведь посмотрите, какие они услуги оказывают. Работают в основном с несложными случаями. Если и оперируют, то так, по мелочи. Конечно, когда приходишь туда – сервис, комфорт, диваны красивые. Но если у вас аппендицит прихватит, куда вы обратитесь?
«Не зря работаю»
«Интерны», «Доктор Хаус», «Земский доктор» – названия сериалов про врачей могут занять не одну строчку. Кажется, доктора живут невероятно интересной жизнью. Никакой рутины, выматывающей работы – только блестяще поставленные диагнозы, больные, чьи внешние данные могут соперничать с модельными, и мгновенные исцеления. Врачи скорой, да и сам Александр Марксович, такие сериалы не смотрят. Говорят – ничего общего с реальной жизнью они не имеют.
–Часто ли вас вызывают к бомжам? Как вы на это реагируете?
–Да, это не редкость. Их действительно сейчас много. Встречаются совсем молодые. Причем большинство устраивает такое существование – без цели, работы, дома… Ничего они не хотят менять в своей жизни – уже привыкли.
Но на самом деле меня мало волнует, бомж ли пациент. Мы приезжаем к людям. И у нас нельзя судить: вот этот – плохой, а этот – хороший. Какая разница, какое социальное положение у человека? Мы всем абсолютно оказываем помощь. И мне жалко всех – и бомжей, и тех, кто живет иначе.
–Как же сердце выдерживает – всех жалеть?
– А как без жалости жить? Мы – люди. И, знаете, если на всех злиться, как раз злости на всех не хватит. А жалости – ее на всех хватает.
– Обычно об этом не принято спрашивать, но – вы верующий человек?
– Конечно. Все верят, хотя это и по-разному происходит. Я в этом убежден. А как иначе?
– Случалось ли вам в работе ощущать присутствие истинного Божьего чуда?
– Некоторые случаи исцеления только так, думаю, и можно объяснить. Вот представьте, приезжаем на вызов – инфаркт. Больной уже в клинической смерти. Но, пока мы едем до больницы, удается его вернуть к жизни. Вижу, он зашевелился, глаза открыл. Сложно описать, что я чувствую в такие моменты. И гордость, и радость, и ощущение – не зря мы работаем.
–Не первый год ведется дискуссия по поводу эвтаназии. Как вы относитесь к этой проблеме?
– Я категорически против эвтаназии. У меня даже собака умирала (был у нас боксер, 14 лет), и то он сам умер. Не стал я его усыплять. Так что уж про людей-то говорить. Не я жизнь даю, не мне ее и отнимать. Каждый должен провести на этом свете столько, сколько ему суждено.
ДОСЬЕ
Александр СКАРУБСКИЙ, врач-анестезиолог-реаниматолог группы анестезиологии и реанимации подстанции скорой помощи №2 Красноярска.
Родился в Красноярске в 1953 году.
В 1970 году поступил в Красноярский медицинский институт, окончил его в 1976 году. В это же время женился.
После интернатуры поехал в Абанский район по распределению, где отработал год.
В 1979 году пришел работать в скорую на подстанцию № 2 Красноярска. С тех пор место работы не менял.
Последние 30 лет преподает в училище повышения квалификации средних медицинских работников.
Присуждались звания лучшего врача края, лучшего врача города. Отличник здравоохранения.
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
От пролеток до реанимобилей
Станция экстренной медицинской помощи в Красноярске была организована 1 июля 1918 года. Тогда здесь было 70 327 жителей. Медицинскую помощь в городе оказывали 15 врачей и 45 лекпомов (фельдшеров) в 14 лечебных учреждениях. Станция занимала две комнаты в здании городской больницы. Штат станции состоял из трех врачей, трех кучеров и поломойки.
В 1935 году на станции экстренной помощи появился первый автомобиль – ГАЗ-2А.
В 1954 году была организована станция скорой помощи правого берега. К этому времени работало до 58 круглосуточных линейных бригад. Специализированная служба скорой медицинской помощи начала развиваться в 1966 году, когда была организована первая специализированная кардиореанимационная бригада.
В 2004 году открыт консультативный телефон. Дело в том, что до 10 процентов граждан, вызывающих бригаду, не нуждаются в оказании скорой медицинской помощи. Работают на консультативном телефоне старшие врачи, имеющие стаж на скорой помощи не менее 15 лет и высшую квалификационную категорию. Число обращений составляет от 100 до 200 в сутки.
В 2007–2008 годах станции скорой помощи получили серьезное развитие в ходе реализации национального проекта «Здоровье». Тогда было введено в эксплуатацию 80 санитарных автомобилей, в том числе самого сложного класса С.
Дополнительно министерством здравоохранения Красноярского края
– в 2011 году приобретено автомобилей класса С – 12 единиц,
– в 2012 году краевые и муниципальные учреждения получили 61 автомобиль класса B, девять автомобилей класса С и три реанимобиля для транспортировки новорожденных в рамках краевой программы по снижению смертности в ДТП. В рамках программы модернизации в текущем году учреждения края получат еще шесть автомобилей. Из городского бюджета для станции скорой помощи Красноярска выделены средства на приобретение 30 автомобилей, которые пополнят автопарк в 2013 году.
Сейчас в Красноярском крае семь станций и 54 отделения скорой медицинской помощи в центральных, городских и районных больницах, а также три отделения скорой помощи при Федеральном медико-биологическом агентстве. В крае действует около 500 карет скорой помощи.
СПРАВКА
В 2012 году скорые выполнили 423 852 вызова. Доставили в лечебно-профилактические учреждения 158 172 больных и пострадавших.
Зарплата врачей в 2012 году с учетом выплат по национальному проекту «Здоровье» – от 21,9 тыс. до 48,7 тыс. рублей. Среднего медицинского персонала – от 15,4 тыс. до 36,0 тыс. рублей. Младшего медицинского персонала – от 9,8 тыс. до 12,7 тыс. рублей.
