Сегодня, 1 октября, объявят итоги Международного конкурса скрипачей Виктора Третьякова, который проходит в Красноярске. Один из специальных призов – скрипка известного немецкого мастера Игоря Лаубаха. Мастер лично привез инструмент в Сибирь и вручил его конкурсанту из России Петру Федотову. А также подарил каждому участнику состязаний «набор скрипача» – канифоль с настоящим золотом 999 пробы, защитный чехол-мешок для скрипки из натурального шелка, средства для полировки и очистки музыкального инструмента и смычков.
С корреспондентом НКК Игорь Лаубах поделился секретами изготовления скрипок и высказал свое мнение относительно происходившего на конкурсной сцене.
– Игорь, вы, как сейчас говорят, родом из СССР. Расскажите, с чего началось ваше увлечение скрипичным делом?
– Я авиационный инженер, в Советском Союзе строил самолеты. А в перестройку все покатилось под гору. Мои родители и другие родственники уехали в Германию. Я не хотел, но пришлось и мне перебираться. В Германии по закону человек, имеющий высшее образование, чтобы подтвердить его, должен год отработать, а затем уже в техническом классе получить диплом. И я после языковых курсов искал себе место. Увидел: фабрика, изготавливающая инструменты, ищет инженера на полставки. И меня взяли. Что интересно – до того момента я был далек от музыки. В детстве занимался в авиамодельном кружке, делал самолетики, стал кандидатом в мастера спорта. Но так как здоровье не позволяло стать пилотом, пошел в авиаинженеры.
Когда мы уезжали, был один момент. Дедушка моей жены был известным скрипичным мастером, и перед отъездом мне в руки попал смычок. И он сработал.
– То есть вас захватило новое дело?
– Да. Мне дали месяц испытательного срока. Я посмотрел – много интересного на производстве, начал советовать переделать некоторые оправки. И через неделю мое испытание закончилось – меня взяли. Месяца три работал на полставки, но это чуть больше социального пособия. В отделе смычков не хватало человека, и я попросился туда на вторые полставки. Они удивились: это свой космос, надо долго учиться. Старый мастер Вилли показал: «Сможешь вот так строгать?». Он не понимал, что мы в советской школе авиамоделизма все делали из старых досок. От забора их отрывали и пилили, строгали – так же как смычок. Он мне одно показал – я сделал, другое – снова сделал. Вилли посмотрел на меня и сказал: «Это русский шпион, приехал сюда узнать наши секреты».
И я начал работать со смычками. Мне было это интересно. Принцип изготовления самолетика и скрипки один и тот же, только один должен летать, а другая звучать. Но все делается руками.
Год проработал, нужно было идти подтверждать свое авиаинженерное образование, а хозяин фабрики предложил остаться на полную инженерную ставку. Мы посчитали: за этот год я сэкономил фабрике примерно один миллион евро.
– И вы остались на фабрике инструментов?
– Мне работа понравилась. По сути, хобби превратилось в работу. Да, я не изготавливал самолеты, но делал инструменты – скрипки. Это и для души, и семью кормил. 10 лет на фабрике проработал, потом открыл свою мастерскую. У меня три подмастерья.
– Но немецкие секреты раскрыли, в чем вас обвинял Вилли?
– Секрет в пальцах рук. Нужно практиковаться, смотреть, интересоваться деревом. Я много читал, практиковался у ведущих мастеров мира. На фабрике через мои руки прошло множество древесины, я мог выбрать, поэкспериментировать с материалом. Это позволило понять. какой звучит, а какой нет. Кроме того, никто не смотрит на инструмент как на самолет. А в скрипке та же аэродинамика, воздушные потоки. Только для самолета резонанс губителен – он распадается, а музыкальному инструменту нужен резонанс, чтобы звучать. Здесь все имеет значение – и грунт, и лак.
– Научились изготавливать лак старинных мастеров – Амати, Страдивари?
– Разгадать очень сложно. Да и зачем? Я создал свой. Как инженер я пришел к выводу, что лак и грунт дают частоту вибрации. Экспериментировал с теми или иными составами и нашел свою формулу. Мне нужно было получить чистоту звука, и определенные смолы начали ее давать. Компоненты лака у меня собраны со всего мира – из Ирана, Италии, Греции, все натуральные.
– Но у вас и свой уникальный рецепт канифоли с натуральным золотом?
– Когда вставляют волос в смычок, никто не смотрит, почему он быстро ломается. А я заметил: если его вовремя наканифолить, то он законсервируется, останется таким же эластичным. Намного дольше играет. Я поэкспериментировал с сырьем, нашел поставщика весенней живицы в Греции и сделал свою канифоль – добавлял золото 999 пробы. Это мягкое золото, я его получаю химическим путем. Оно обжигается, и кристаллики становятся полукруглые. Эти крупинки не задирают волоса, при игре получается эффект свежего волоса в смычке. Это особенно важно для известных скрипачей, которые путешествуют с гастролями. Приезжают в Китай или Азию с высокой влажностью, там инструмент не звучит, а с моей канифолью все хорошо.
– Скрипач выбирает свой инструмент, но каждый должен звучать…
– Это моя боль. На конкурсе Третьякова мне стало обидно от того, что многие россияне приехали с ужасными инструментами. Это я называю «немое кино». Принимают участие музыканты высокого уровня, как на конкурсах Чайковского или королевы Елизаветы, но скрипки не звучат.
Покупка инструмента – очень сложный процесс. В России предпочитают приобретать старые скрипки. Но они могут быть битые, ломанные, не брать нужные ноты. То есть покупают антиквариат, а необходим учебный инструмент, который хорошо звучит. Дай ребенку некачественную скрипку, и он перестанет развиваться, деградирует как музыкант. А ведь у него на развитие всего два-три года, потом моторика уходит. И мы потеряем очередного Ойстраха.
– А в Красноярск какую скрипку привезли?
– Это счастливый инструмент, у него своя история. В Шанхае проходит самая большая в мире выставка музыкальных инструментов, мы приезжаем туда каждый год. Как-то пришел на выставку скромный парень из Гонконга и начал играть – просто фантастически. Купить инструмент не мог – денег не было. Я увидел его глаза, и у меня защемило сердце. Говорю: «Возьмите – играйте. Заработаете денег – вернете». Он выиграл конкурс, окончил консерваторию с отличием и приезжает ко мне со своим отцом. Отец поблагодарил меня, но отметил: «Мы люди не бедные. Сыну разрешил увлекаться музыкой до 23 лет, а теперь он станет заниматься бизнесом». Парень вернул мне скрипку: «Отдайте хорошему музыканту, она счастливая». Этот инструмент я и привез в Россию, чтобы кого-то осчастливить.
– Часто встречаете талантливую молодежь?
– Очень. Особенно в России и Китае. Считаю – эти две страны спасут классическую музыку.
– В Красноярске вы впервые?
– Да. Но много слышал о нем с детства. Мы жили в Молдавии, у отца здесь был друг, который каждый год присылал нам ящик белых грибов. С тех пор я люблю грибы. Даже живя в Германии, покупаю их в специальном магазине. Люблю суп из них.
– Сами готовите?
– Иногда, когда есть время – я работаю по 12–16 часов в сутки. В Красноярск, например, я приехал как на курорт. Отдыхаю здесь. Конечно, хочется иногда отвлечься от работы. Купил себе дом недалеко от Бамберга, сделал там дачу. В советских традициях поставили тепличку, выращиваем помидоры, огурцы.
Кстати, когда ехал в Красноярск, мне дали задание купить у вас семена огурцов, помидоров, баклажанов, перцев. Может быть, вы не знаете, но Красноярск и Новосибирск очень известны за рубежом своими семенами. В Европе приобрести нормальный посадочный материал уже нереально – не того качества. А у вас все натуральное, хорошей селекции. Пол-Германии – русскоязычные дачники – приобретают семена у вас. Мы их посадим и будем получать удовольствие!
Фото Павла Антонова
