Сибирское лето, яркое и жаркое, кончилось быстро, как зарплата. Давно ли стоял зной, цвели ромашки в клевере и трещали цикады?
Но вот уже едешь на дачу свежим сентябрьским утром, останавливаешь машину в лесу, выходишь на крутой яр над Енисеем, и тебя внезапно осеняет: осень! Это когда же березы успели пожелтеть? Еще вчера они были зелеными, и ничто не предвещало…
А сегодня уже пора варить варенье из мелких, но душистых и сладких груш – созрели.
За город хоть не выезжай. Все зовет в дорогу. Погода шепчет, тайга ждет, дожди кончились, синоптики обещают, что их теперь не будет неделю. Пора ехать на охоту-рыбалку.
Полторы сотни километров от города. Колеса шуршат по гравийке, приятель травит байки про сохатых. Но лоси нас не интересуют, не сезон. У нас путевки на рябчика. Самая популярная боровая дичь в Сибири. Косач попадется – тоже не обидимся.
Дорога в разговорах пролетает быстро. Хорошо знакомая деревня, где мы оставим машину. Последние закупки в сельпо. До места, откуда начнется сплав и рыбалка, нам еще прилично пилить. Сначала километров 10 по заброшенной лесной дороге, где не всякий трактор пройдет. «Нива» – тем более. Дальше почти столько же по бездорожью, по буреломам и грязюке. С 25-килограммовыми рюкзаками: лодка, палатка, печка, котелки, теплая одежда и провизия на пять дней…
В этом году нам сказочно повезло. Впервые за много лет удалось договориться в деревне насчет трактора – на нем преодолели половину пути. Без комфорта, конечно, но лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Трактор двигался сколько мог. Пока не доехал до того места, где если увязнешь, то надолго. Только танком можно будет вытащить. Но у нас нет танка, и дальше мы идем пешком.
По дороге останавливаемся на привалы, подсвистываем дичь.
Добывать осенью рябчика с манком – увлекательнейшее занятие. Это старинная русская охота, которая требует хорошего чутья, терпения, знания тайги и птичьих повадок. Надо знать, как, когда и где свистеть. Нужно слышать и видеть. Ходить приходится много, с колес рябчика не добудешь. Словом, отличная спортивная охота.
К тяжести рюкзаков быстро привыкаешь. Глаза боятся, а спина… дюжит. Ей не впервой. В тайге она не болит.
Небо синее, березы желтые, воздух пьянит, настроение отличное, грибы мал-мало попадаются. Впереди еще как минимум четыре дня счастья, которое не купишь ни за какие деньги.
Рябчик быстро откликается на манок, здесь он почти непуганый. Но если один раз промазал, спугнул, больше в этом месте манить не имеет смысла: отзываться он будет, но на выстрел не подлетит. Иди дальше, не теряй время.
Мы не жадничаем, нам много не надо. Одного я достаю красиво, метров с 70, сняв с самой верхушки высокой елки, где его было едва видно. Товарищ уважительно поднимает вверх большой палец.
Добываем по парочке экземпляров на вечернюю похлебку и вскоре становимся на ночлег.
Но сначала надо хорошо прогреть землю под палаткой большим жарким костром. Ночи уже холодные.
Потом сметаешь в сторону угли, кладешь на горячую землю толстый слой лапника, сверху – брезентовую палатку (синтетика не годится).
А внутри, чтобы совсем уж хорошо, еще и печку растапливаешь, обложив ее камнями. Ночью – Ташкент, спальником можно не укрываться. Снизу идет тепло, как от русской печи, палатка пропитывается запахом хвои. Арома-, термо-, фитотерапия, однако.
Меня часто спрашивают друзья-бродяги: что за печка у вас такая? Да ничего хитрого. Склепана из кровельного железа. Труба – из секций, в транспортном варианте они прячутся в печку. Размером она меньше, чем коробка от обуви. Весит от силы килограмм. Топится сухими еловыми полешками.
Если за бортом минус 5–10, приходится топить ее по очереди каждые полтора часа. Если это сентябрь с легкими заморозками по утрам, достаточно протопить перед сном и под утро.
Глупо таскать в тайгу на себе какие-то газовые баллоны, горелки. Дров полно, мы же не в Бельгии.
Утром просыпаюсь поздно, свежий, как газета «НКК» в пятницу. Приятель уже подживил костерок. Не спеша завтракаем остатками рагу из рябчиков и грибов, пьем чай. Торопиться некуда, впереди вечность, а к реке мы уже почти пришли, до нее не больше двух часов неторопливого хода. Поэтому с места снимаемся часов в 11.
Проходим всего метров 200 и видим на мокрой после дождя земле следы лося и парочки коз. Дичи здесь немеряно. Да у них тут, похоже, трасса! Вот и мишка прогулялся. Буквально сегодня утром, перед нами. Кладу прямо в след патрон 20-го калибра для масштаба, фотографирую. Молодой зверь, двухгодовалый. Не исключено, что вчера вечером, когда мы похлебку варили, он за нами из кустов наблюдал. Подойти к людям? Шутите. Он же себе не враг.
Идем по тропе. В тайге стоит оглушительная, звенящая тишина. Такая, что слышно, как падают березовые листья. Причем падают не от ветра – в воздухе полный штиль. Они обламываются под собственным весом. Вы слышали, как громко березовый лист шлепается на землю? Ради этого стоит сходить осенью подальше в лес.
Но если прислушаться и присмотреться, тайга живет своей жизнью. Перепорхнули через дорогу четыре сойки. Потревоженная сова, серая, огромная, тихо снялась с кедрушки и, бесшумно взмахивая крыльями, скрылась в ельнике. Белки-дурочки сопровождают нас, прыгая с дерево на дерево.
Идем тихо, внимательно глядя по сторонам. Вдруг сухая ветка предательски трещит под ногой… Два косача (сразу два!!!) тут же вспархивают с ближайшей березы и удаляются от нас со скоростью хорошего самолета. Я вскидываю ружье, но на доли секунды позже, чем надо. И, конечно, мажу! Прозевал. Товарищ произносит с досадой несколько специальных охотничьих терминов, приводить которые я здесь не буду.
По крутому песчаному откосу, цепляясь за корни старых сосен, спускаемся с горы в долину, и вот она – река. Речушка в сущности. Неказистая, неприметная, но весьма рыбная.
Только вот невезуха: уже издалека видим, что вода мутная, несколько дней шли дожди. Поймаем ли кого-нибудь? Должны! Когда такое было, чтоб мы здесь без ухи остались?
Благодать разлита в воздухе. Осеннее солнце расщедрилось и припекает почти по-летнему.
Плывем несколько часов, бросая спиннинг и любуясь пейзажами. Осень – золотая, алая, пурпурная, окружает нас со всех сторон. Бабье лето в разгаре. Серебряная паутина летает над водой.
Равнинная река лениво катит свои мутные воды, лодка плывет сама, и помогать ей веслом надо только на перекатах.
Река петляет, иногда меняя направление на 180 градусов. И за каждым поворотом она разная.
Хоть и знаем мы ее уже как свои пять пальцев, но каждый год что-то новое. Там берег чуть подмыло, там елка в воду почти упала. Еще один хороший ледоход, потом половодье, и понесет ее, как спичку, развернет посреди русла…
Щука на живца ловится неохотно. Но на жареху уже есть. Еще бы несколько окунишек – будет и уха.
Мы любим эту реку за то, что она пока не запрессована человеком. По берегам нет помоек с вечными пластиковыми бутылками и пакетами. Пока нет.
Есть окуньки! Мелочь, а приятно. С ними юшка будет вкусней.
Весь поход едим рыбу во всех видах: и уху варим…
…и жарим в крышке от большого котелка. На сковородке, конечно, получается красивей. Зато в тайге – вкусней. Особенно когда во фляжке еще булькает.
Плывем и рассуждаем о том, что городской охотник и рыболов совсем обленился. Люди почти перестали ходить пешком по тайге. Всюду норовят забраться на моторах, вездеходах-снегоходах-вертолетах. А если куда-нибудь, как в верховья нашей речки, нельзя добраться ни на каком транспорте, если туда моторные лодки не могут подняться, значит, никого здесь и не встретишь. Что нам и требуется. Природа сама себя охраняет от варваров – бездорожьем, заломами и мелями на реках.
К концу похода муть в реке немного оседает, вода становится прозрачней, рыба ловится лучше, и нам попадается даже парочка подъязков. А вот ельца, которого здесь обычно как грязи, почему-то нет.
Уха, недоеденная с вечера, к утру превращается в холодец. Кто сказал, что заливная рыба – гадость? Очень даже ничего. Если готовить ее на берегу реки. Главное, чтоб рыбы в котле было больше, чем воды.
За четыре дня сплава не встретили ни одной человеческой души, рыбаки стали попадаться только на подходах к деревне. Просто праздник какой-то. Только рябчики посвистывают, дятел трещит, да щуки ходят на плесах…
Спасибо, осень, за то, что ты была в этом году прекрасной и долгой, как прощальный поцелуй.
И хоть на календаре еще твой месяц, ты кончилась. Вечернее небо над городом уже не обещает тепла, оно в снеговых тучах. Не сегодня-завтра полетят на землю белые мухи…
