В августе 2014 года Европейский союз ввел санкции против Российской Федерации. Спустя год экономическая ситуация в стране по-прежнему остается нестабильной. Всеволод Севастьянов, заместитель председателя Законодательного собрания края, рассказывает о том, что беспокоит его как политика, как на нашем регионе может отразиться ужесточение санкций и что сейчас происходит с курсом доллара и евро, с ценой на нефть.
Война санкций
Под ответный запрет России попало 40% товаров фермеров из стран ЕС. Теперь они требуют от своих правительств возмещения убытков в размере 5,5 млрд евро. Из-за санкций в отношении России оборот ряда компаний из Великобритании, Германии, Франции и Италии упал на 25–30 %. По некоторым оценкам, суммарные потери Европы от санкций могут достичь 300 млрд долларов.
Всеволод Николаевич признается, что его пугают не сами санкции. Советская Россия в тридцатые годы прошлого столетия жила при запредельных санкциях Запада, по сути в блокаде. В непростых условиях наши люди жили и в течение многих послевоенных лет, когда американцы приняли закон о недопущении поставок в Советский Союз стратегических материалов и продукции двойного назначения, которая может быть использована и в гражданских, и в военных целях.
Сильный прессинг
– Но есть существенная разница между тем, что было, и тем, что есть сейчас: в 1917 году Запад был не тот, возможности информационного и санкционного влияния были не те, и Запад был не таким объединенным. Знаменитая конференция в Рапалло и прорыв блокады Чичериным в 1922 году могут ассоциироваться с тем, что происходит сейчас. Но теперь более сильный прессинг: дело «Юкоса», например, которое раскручивается на Западе и может привести к ликвидации государственной собственности за рубежом, хотя это совершенно беспардонная вещь. «Цветные революции», которые происходят вокруг нас, будут все время втягивать Россию в разрешение этих проблем.
Наша поддержка Ирана, с одной стороны, объективно справедлива и стратегически правильна, но, с другой стороны, понятно, что Америка тоже свои задачи решила. Удержав пока Иран от ядерной оборонной программы, США сняли с него санкции по нефти. А появление иранской нефти на рынке приведет к ослаблению российского нефтедоллара.
Отток валюты
– В нашей стране по-прежнему не принимаются меры по предотвращению оттока валюты за рубеж. Начиная с 2009 года по сегодняшний день более 500 миллиардов долларов (это только то, что удалось зафиксировать) ушли из страны. И федеральное правительство категорически не хочет принимать каких-либо санкционных и запретительных мер по отношению к этому явлению. Хочу напомнить: Евгений Примаков пробыл у власти в качестве премьера восемь месяцев. И первое, с чего он начал, – запретил вывоз валюты, ограничил его, установил плату за вывоз (достаточно серьезное дополнительное налогообложение), контроль за составом валюты на утро и на вечер. Фактически эта проблема была решена достаточно эффективно.
У нас до сегодняшнего дня не решен вопрос, связанный с энергетикой и ростом тарифов в этой сфере. И уже сейчас обсуждается индексация пенсии не на реальную величину инфляции, а только на 5,5 процента. При этом устойчивые призывы президента не повышать более чем на 6–6,5 процента тарифные программы не выдерживаются, мы все время с этим сталкиваемся. Правительство никак не хочет влезать в структуру ценообразования тарифов.
Приведу один малоизвестный пример. Вот у нас производится электроэнергия, попутно вырабатывается тепло. И оплачивая электроэнергию, мы оплачиваем и это тепло. Но его продают отдельно. На мой запрос министерство энергетики очень аккуратно ответило, разъяснив все правила, по которым у нас формируются тарифы, но не ответило на тот вопрос, который я поставил.
То есть в стране на самом деле ресурсы есть, и мы многое еще можем с точки зрения их эффективного использования.
Задачи «на вырост»
– В этом смысле экономика Красноярского края – это сегодня очень непростая проблема, в том числе и потому, что губернатор поставил очень жесткие задачи «на вырост». Ну, во-первых, с точки зрения роста бюджета это принципиально важная вещь, и задача поставлена правильно. Если не напрягаться, мы, может, и не допрыгнем до этой черты, но тогда не поднимемся вообще. Эту задачу надо решать, только вопрос в том, как.
Сегодня имеется «привес» бюджета, но он из разных составляющих. С одной стороны, мы ожидаем увеличения поступлений от «Ванкорнефти», которая не вошла в консолидированную группу налогоплательщиков на 2015 год. Неизвестно, что будет дальше, но на сегодня, по крайней мере, это явный позитив. С другой стороны, есть некоторая иллюзия, когда мы краевой бюджет увеличили ценой сдерживания консолидированного бюджета, то есть за счет бюджетов муниципальных образований: деньги те же самые, только мы их теперь из краевого бюджета направляем на места.
У нас не созданы условия для инициирования бизнеса, фактически бесконтрольно работают какие-то мифические инвестиции в Красноярском крае. Строятся ГЭС, алюминиевый завод – эти инвестиции понятны. Но устойчиво по 350–360 миллиардов рублей инвестиций в уставной капитал в крае производится. Это по статистике, которую дают нам отчеты предприятий. За пять лет это больше полутора триллионов рублей. Возникает вопрос: а где результат? Скажем, понятно, что новое оборудование вводится не в этот год; скажем, система экологической очистки тоже требует времени. Но когда это происходит в течение целого ряда лет, то есть целое десятилетие наращиваются собственные капиталы предприятий, возникает резонный вопрос: куда ушли эти деньги?
Нужен четкий план
– И еще одно. Когда мы говорим об увеличении валового продукта (а он у нас очень серьезно растет, Красноярский край – ведущий регион Сибирского федерального округа по росту ВРП, он уже перешагнул за полтора триллиона рублей), то надо понимать, какая часть увеличивается за счет физических объемов производства, а какая – за счет роста цен.
Тем не менее, имея сегодня в руках стратегию развития края, прогноз мы могли бы правильно оценивать. Этому развитию должны соответствовать параллельно идущие темпы роста и бюджета, реальных вложений в реальную экономику. Мы просто обязаны иметь, условно говоря, план «29 предприятий Виктора Толоконского», то есть перечень предприятий, которые будут построены за период его губернаторства (или будет начато их строительство).
Вот это будет понятная вещь. Тогда можно будет говорить о рабочих местах, которые прирастут понятно почему, о росте налогооблагаемой базы, которая понятно откуда возьмется, о росте прибыли, которая будет формировать бюджет в перспективе, и вообще о росте отчислений от налогов на имущество, на землю и так далее.
А пока мы находимся в информационном пространстве, где фигурируют некие мифические вещи: в принципе есть рост валового регионального продукта, хороший показатель, но что мы от этого имеем? Какие-то договоренности край имеет с ФПГ, но пока, к сожалению, надо констатировать, что договорные позиции относительно определения приоритетов в первом полугодии Законодательным собранием рассмотрены не были, потому что не были представлены. Сейчас уже август, прогноз должен быть сформирован, потому что с учетом него делается бюджет, потому что федеральный закон обязывает иметь шестилетний прогноз с точки зрения стратегии развития и формирования очередного бюджета на год и плановый период. Это все должно быть. Но у меня впечатление, что с этим снова запаздывают. И это тоже не очень хорошо.
Не очень хорошо и то, что сегодня при наличии высоких технологий, например, в здравоохранении (а в крае есть кардиоцентр, перинатальный центр, онкоцентр), тем не менее фиксируется увеличение смертности и ухудшение положения дел в сфере онкологических заболеваний. Тогда для чего все это было построено? В чем тут дело, если такие дорогостоящие объекты не дают результата? Или кто-то уже готов сказать: «Вот она, схема, мы еще немного потерпим, а завтра начнутся существенные и качественные изменения позиций в здравоохранении».
Увы, пока все говорят об усилиях, мероприятиях, энергично принимаемых мерах, но насчет результата на пять лет вперед что-то никто задумывается…
