Павел Андреевич о прошлом рассказывать не любит. На фронт ушел 17-летним парнем, и все происходящее в боях считает неприятной работой. Тяжело тогда было бойцам. И больше не физически, а морально. На фронте Павел КОНОПЕЛЬКО потерял своего друга, с которым уходил добровольцем на Великую Отечественную. До сих пор с горечью вспоминает ту нелепую случайность, которая унесла жизнь земляка и однокашника.
Ушел и вернулся
Павел Конопелько человек активный. Раньше, говорит, и на лыжах ходил, и бегом занимался. Как зарядят в армии пробег с парашютами, Конопелько первый приходит. Сегодня годы не те бегом заниматься – уже 90 лет исполнилось. Но ветеран нашел себе другие занятия – творческие. Показывает рисунки пастелью, яхту, собранную собственными руками, – полтора года над ней трудился.
Красноярский край – родина Павла Андреевича. Ушел он в 1943 году 17-летним парнем на фронт из деревни Иннокентьевка Идринского района, а вернулся – теперь уже в Красноярск – только в 1990-м. Почти 50 лет приезжал в Сибирь только в гости к родственникам да на родные могилы сходить. Военная служба забрасывала его в Польшу, Чехословакию, Литву, Африку, Германию.
В 1943 году Павел окончил девятилетку, ему уже 17 исполнилось, в колхозе работал – мужиков-то нет, позабирали всех.
– Добровольцем на фронт ушел, – рассказывает Павел Андреевич. – Собрались мы – девять парней из деревни – и поехали в район, в Идру, в военкомат на фронт проситься. Военком нас прогнал: «Восемнадцать будет, тогда и приедете», – а мы через какое-то время опять к нему. Он сдался: «Ну и езжайте, поубивают вас там!»
Павла сначала в Бердск отправили в учебку. Два месяца учили вчерашнего школьника военному делу – под колючей проволокой ползать, гранаты да бутылки с зажигательной смесью бросать. Вышел старшим сержантом, а на фронт назначение получил командиром отделения пулеметчиков. В арсенале у молодого командира был пулемет максим.
– Боевое крещение я получил в Белгороде на Курской дуге, – вспоминает ветеран. – Там танковый бой шел. Наша задача была из пулеметов расстреливать немцев, выскакивающих из горящих танков. Стрелял.
У него пулемет, у меня пулемет
С пулеметом максим у Павла Андреевича немало историй связано. Например, на Днепре дело было. Форсировал реку Павел Конопелько на двух бочках. Связал их, а посередине пулемет поставил – и на другой берег. Ночь кругом, а тут немцы светящиеся авиабомбы «повесили» и давай бомбить форсирующих Днепр советских солдат. У Павла бочку пробили, она воды «хлебнула» и на дно пошла вместе с максимом. А пулеметчик за бревно ухватился. Течением понесло его назад – к берегу, на котором советские войска стояли. Три дня свою дивизию догонял. Хорошо, попался ему автобус, который боеприпасы вез в 305-ю дивизию, где Конопелько служил, доставил его до места. Приходит Павел Андреевич к командиру, докладывает: мол, тонул, но спасся, прибыл по месту службы. А тот в крик: домой в деревню Идринского района уже телеграмму отправили – погиб.
– Прошу командира: «Срочно дайте другую телеграмму, что живой», – рассказывает Павел Андреевич. – А то мать не выдержала бы. У нас три брата воевали. Старший в морфлоте на Дальнем Востоке в войне с Японией участвовал, младший добровольцем с корейцами воевал. А я, средний, немца бил. Братья вернулись домой невредимые, а я ранение получил – осколками ноги посекло.
Ранение то нестрашное было, считает Павел Андреевич. Всего 10 дней в медсанбате провел, да и то больше медперсоналу помогал, бинты кипятил. Не хватало на фронте перевязочного материала, приходилось стирать и кипятить бинты, чтобы бойцов перевязывать.
Тяжело было однополчан в бою терять.
– Я на фронте друга лучшего потерял, – с горечью вспоминает ветеран. – Гриша из соседней деревни был, баянист знатный. Мы с ним вместе на фронт уходили. У него пулемет, и у меня. Как-то снайпер разыгрался – сидит и стреляет. Я говорю другу: «Гриша, за щит не выглядывай», – а он выглянул, пуля ему в шею попала. Только и успел крикнуть: «Паш!», – и готов. Там и похоронили его – в палатку закрутили и бумажку оставили в пистончике, кто он и откуда. За нами похоронная команда шла – закапывала и домой сообщала – где погиб, когда.
К родителям Григория в деревню Опиловка Идринского района Павел уже после войны приехал, рассказал, как погиб их сын. Те долго не верили, а потом решили: «Мы тебя своим сыном считать будем». И Павел навещал их так же, как и своих родных.
Грудь в орденах
Павел Конопелько со своим пулеметом Украину, Молдавию, Прибалтику освобождал, дошел до Чехословакии. Вся грудь в орденах – это про него. Однажды в Польше наткнулись советские солдаты на взвод курсантов, которыми немецкий генерал командовал. Молодежь увидела советских солдат, пьяная из окопов повыскакивала и – полегла под огнем пулеметов. Пока его бойцы с курсантами разбирались, Конопелько в окоп спрыгнул. Смотрит – генерал притаился, сапоги на ногах хорошие – хромовые (свои разваливались уже). Начал стаскивать, генерал ожил. «Хенде хох!» – крикнул Павел и поволок наверх – в плен взял.
– Меня командир дивизии отругал: «За мародерство пойдешь в штрафную роту! Вези генерала сам к командующему». Посадили генерала, сапоги ему отдали, привезли. А командующий посмотрел и что-то шепчет на ухо адъютанту. Тот приносит орден Красной Звезды. Мне вручили его за пленение вражеского генерала.
В конце войны 305-ю Белгородско-Краснодонскую дивизию перебросили в Чехословакию. Здесь советские войска объединились с корпусом генерала Людвига Чеха. Двигались через Карпаты. Танки дивизию не сопровождали, только пехота шла с автоматами и пулеметами. У Павла Конопелько – ДШК – крупнокалиберное оружие.
– Я из него немецкий самолет сбил, – рассказывает ветеран. – Немец шуровал над нами, я в него всю ленту выпустил. Самолет упал, фашист с парашютом спустился и сидит. Я из окопа к нему выскочил, даже оружие не взял. На полдороге опомнился – думаю, пропал. Бойцы наши увидели, что самолет сбил, «ура» закричали. Это и спасло меня. Немец испугался, застрелился.
За самолет Конопелько орден Славы вручили.
Всю жизнь в строю
Известие об окончании войны до Чехословакии дошло только 12 мая. Бойцы еще удивлялись, наблюдая за тем, как советские самолеты бомбы в болото сбрасывали, вместо того чтобы фашиста громить. Оказалось, победа. А в лесах все еще прятались бандеровские войска. Немцы, уходя, бросили их. Тогда же, 12 мая – знаковый для 305-й дивизии день, – советские бойцы захватили в плен 700 бандеровцев.
– После войны командир полка вызвал меня, говорит: «Хороший будешь офицер», – отправил учиться в радиотехническое артиллеристское училище. Через два года вышел я из него лейтенантом и отправился служить в Литву.
В Литве Павел Андреевич прожил 40 лет. Сюда он привез молодую жену, которую встретил в Западной Украине, здесь и дочь родилась. Но на месте сидеть военному не приходилось. В 1963 году его направили в Африку с особой миссией – офицер обучал полк личной охраны президента Ганы обращаться с пулеметами и пушками. Сибиряку на экваторе несладко пришлось.
– Жара, песок такой раскаленный – босиком не пройти, – вспоминает ветеран. – На рыбалку пойдешь – крокодилы. А я рыбак-охотник хороший.
Команда в Гане подобралась интернациональная – офицеры из Африки, Советского Союза, Индии. Два года Павел Андреевич обучал охрану, а затем сообщение пришло: готовится переворот. К власти пришли военные, оставаться в Гане стало опасно.
Затем служил в Германии.
Вернувшись в Красноярский край, Конопелько возглавлял совет ветеранов. И сегодня он в строю – постоянный участник парада Победы в Красноярске.
