Лечение онкозаболевания может продолжаться годами. Порой, используя все прописанные в клинических рекомендациях опции, меняя подходы, препараты, врачи чувствуют себя в тупике: сделано все возможное, но процесс распространения злокачественных клеток продолжается…
Единственным выходом у ряда больных становится выполнение геномного профилирования опухоли. Ее образец отправляют в крупнейшие мировые лаборатории, делают анализ стоимостью более 300 тысяч рублей, назначают персонализированную терапию… С учетом современных реалий звучит немного фантастично? Возможно. Но в красноярском онкоцентре уже есть пациенты, которым помог именно этот метод.
Узнать профиль опухоли
Эффективное, но дорогостоящее исследование стало возможным благодаря решению Законодательного собрания края – на эти цели выделили около 13 миллионов рублей из краевого бюджета.
Опухоли возникают в результате неконтролируемого деления клеток, что вызвано мутациями в структуре ДНК. Определить эти мутации можно как раз с помощью геномного профилирования.
Это дает возможность классифицировать опухоли даже одной локализации на основе молекулярных мишеней – биомаркеров.
Целенаправленно воздействуя на них, можно добиться либо остановки опухолевого роста, либо гибели опухолевой клетки, по типу апоптоза – процесса программируемой клеточной гибели, – рассказывает Руслан Зуков, главный врач Красноярского краевого клинического онкологического диспансера. – Это касается ситуации, когда все другие методы лечения уже неэффективны. Или других случаев – когда у пациента есть уже метастазы, но мы не можем найти первичную опухоль. А именно с нее принято в онкологии начинать лечение. Мы используем классическую терапию, но она не всегда дает ответ. Еще есть одно направление применения геномного профилирования – при очень редких видах опухолей, например, желчных путей, когда стандартных подходов, кроме, к примеру, хирургии или радиотерапии, у нас нет.
Само по себе комплексное геномное профилирование помогает определить уникальный молекулярный профиль опухоли, изучая список из 324 генов, значимых с точки зрения лечения онкозаболеваний, указывая информацию, необходимую для дальнейшего применения иммунотерапии или таргетной терапии. Более того, в отчете по итогам исследования даются рекомендации по применению конкретных препаратов из списка всех зарегистрированных в мире – и даже тех, которые пока только участвуют в клинических исследованиях.
Не входит в ОМС, но бесплатно
Более того, это геномное профилирование через специальную панель предполагает еще и включенную услугу консультаций, когда любой врач, если у него есть какие-то дополнительные вопросы, может связаться с экспертом центра, – рассказывает Руслан Зуков. – Но да, это делается за рубежом, и программой ОМС не покрывается. Образцы опухоли наших пациентов мы отправляем за границу, несмотря на все логистические нюансы. В рамках нашей системы здравоохранения в программу госгарантий входит анализ только на те мутации опухоли, упоминание о которых мы сегодня можем найти в наших клинических рекомендациях – а это 20–30, а не 324. Поэтому то, что наше Законодательное собрание края поддержало инициативу выделения денег на этот полный анализ, очень значимо. Данный опыт – единственный в РФ, никто из регионов этого больше не делает. Полное геномное профилирование очень дорогое – стоимость примерно от 350 тысяч до 400 тысяч рублей. У очень непростых пациентов появляется шанс на терапию, основанную на персонализированном подборе конкретного препарата.
Важно понимать, что на самом деле показаний к геномному профилированию не так много – по подсчетам специалистов, нуждаются в таком анализе примерно 35–40 человек в год. Исходя из этого количества и был определен объем финансирования из краевого бюджета. Да, пациентов не так много, но это именно те, которым это исследование реально может помочь.
Есть примеры, когда у пациентов с последней – четвертой – стадией рака легкого при обычных исследованиях не было выявлено в опухоли ни одной мутации и они получали стандартное лечение. Но после геномного профилирования удавалось найти редчайшие мутации, под которые подбиралась таргетная терапия (target с английского – «цель, мишень»). Тоже не очень дешевый метод лечения, но эффективный, он применяется в последние годы и входит в программу ОМС. Стандартная химиотерапия, которая хорошо воздействует на опухоль, токсична и может не дать устойчивого результата.
При использовании таргетной терапии препарат прицельно воздействует на «мишень», которая имеет ключевое значение в делении опухолевой клетки, оно прекращается, – отмечает Руслан Зуков. – По итогам геномного профилирования мы можем начать применять иммунотерапию, это другой тип препаратов. В процессе начинается активизация собственных клеток иммунной системы, их чувствительность повышается, они начинают распознавать клетки опухоли и уничтожать их. Это тоже сложный механизм, потому что на поверхности нормальных клеток есть молекулы, которые, условно, как бы сигнализируют, что они «свои», их трогать нельзя. В попытке защититься опухолевые клетки начинают продуцировать такие же молекулы. Но иммунные препараты помогают их распознать. Да, там тоже есть побочный эффект, когда в организме начинаются процессы по типу аутоиммунных заболеваний, но с ними мы уже умеем бороться – например, при тиреоидите* начинаем заместительную гормонотерапию. Когда речь идет о стабилизации онкопроцесса, это не такая уж большая плата. Все эти нежелательные явления мы научились хорошо диагностировать и компенсировать у пациента. У нас есть случаи, когда полностью исчезают метастатические очаги у пациента, – раньше называли это чудом. А сегодня это эффект иммунотерапии. И такое у каждого десятого, причем даже при меланоме кожи.
На иммунотерапию «отвечает» примерно каждый пятый пациент, но зато, если это произошло, эффект будет длительным. А вот при применении таргетной положительные результаты есть у почти 90 процентов.
Это реальный шанс на увеличение жизни, причем полноценной.
Сейчас специалисты все больше говорят, что онкология – это уже не тот сценарий, где грозный диагноз не оставляет никаких шансов и счет идет буквально на месяцы, хотя и такие случаи тоже, увы, бывают. Но все же сейчас по течению это более приближено к хроническому заболеванию.
Главный врач вспоминает, как 14 лет назад в онкоцентр пришла женщина с тяжелой одышкой, и было ощущение, что ей на самом деле осталось совсем немного, да и прогноз на самом деле был не очень благоприятный – 4-я стадия железистого рака легких, который возникает у некурящих. С тех пор сменили три типа таргетных препаратов, подключили иммунотерапию. Сейчас пациентке 67 лет, и только два года назад она решила уйти на пенсию. Такое настоящее волшебство, которое стало уже привычным.
* Тиреоидит – воспаление щитовидной железы.
