В России был уникальный опыт формирования человека высоких кондиций. Причем в условиях экстремальных и не из лучших представителей человеческого вида. Возможно ли использование идей и методов Макаренко в наших условиях?
Наш эксперт – председатель Красноярского краевого отделения Всероссийской ассоциации последователей Макаренко Валентина БИБИКОВА.
– Макаренковские подходы приемлемы не только в условиях закрытых учреждений: известно, что он много работал с беспризорниками. Они очень широко могут использоваться в обычной школе. Макаренко – это значит труд. Нет необходимости воспроизводить условия, создавать искусственные трудности. Сам он был сторонником диалектического, творческого подхода к любой методике. Каждое общество должно выдвинуть свою модель воспитания и образования.
Менялись социально-экономические условия, и Макаренко пишет в одном письме в правительство Украины: «Сегодня беспризорный – это совсем не тот беспризорный, который был в двадцатые годы. Если в двадцатые это был продукт войны, нищеты и голода, то сегодня, как правило, ребенок из семьи. С ним гораздо сложнее, чем с классическим беспризорным». Под изменившегося ребенка он готов был изменить методики работы с ним. Он был противником копирования даже собственных образцов. «Не нужно заставлять детей трудиться с утра до ночи, как мы работали в колонии Горького. У нас просто не было другого выхода, иначе было не выжить. Не надо, чтобы они спали на топчанах, пусть будут кровати. И пусть стекла на окнах будут». При этом считал необходимостью формирование воли, чувства ответственности, трудолюбия, целеустремленности. Мы забыли эти понятия. Может, потому, что теоретически это не усвоить никогда. Только через деятельность. Воспитать мужество можно лишь тогда, когда у человека есть возможность совершить мужественный поступок.
У Макаренко было большое преимущество, поскольку государство четко сформулировало параметры того человека, которого должна была производить система образования. Он во всех трудах подчеркивал: советскому обществу нужен такой человек – и перечислял необходимые качества… В этом смысле был в чем-то даже технологичен, формировал определенный стандарт. Точно знал, что должен выпустить не труса. Разве это не стандарт? Он признавал стандарты, скажем так, минимальные, но если видел проявление таланта, стандартизация заканчивалась. «Я не могу взять на себя такую ответственность. Одно дело, когда тебе доверяют создать среду, в которой проще проявиться талантам, и совсем другое – совершенствовать талант. Очень большая ответственность, нужна твердая уверенность, что у тебя получится». То есть Макаренко был трезвым человеком и не навязывал какие-то универсальные методы.
Полагал, что существует определенный перечень знаний и навыков, которыми должен владеть абсолютно каждый ребенок. Но, опять же, если внимательно читать Макаренко, можно увидеть, что он иронизировал по поводу того, что мы называем «государственным заказом». Вначале речь шла о воспитании революционера, потом – гармонически развитой личности, потом еще что-то. Критерии менялись, и он спрашивал: так все-таки революционера воспитываем или кого-то другого? И предлагал руководствоваться одним – логикой здравого смысла.
Сегодня некоторую часть учителей можно назвать его последователями в этом плане. Хорошо, они герои, подвижники. Но кто требуется обществу, мы можем однозначно сказать? Твердо понимаем одно: надо вставать и идти работать. Ответственностью за будущее особенно не озабочены. А без этого… Если мы что-то не так сделали с нашими детьми, надо исправить в отношении внуков.
Конечно, эта задача в первую очередь родительская. Государственные учреждения имеют ограниченный ресурс, не все 24 часа ребенок находится в школе. Но какую-то модель поведения, определенный набор навыков и умений школа обязана дать. Вопрос в случае проблемы «куда смотрела школа?» правомерен. Может, изменились функции школы, уровень ее компетенции – и это уже не та школа, в которой учились мы. Сегодня она из… сферы услуг, образовательных услуг. То есть прямое следствие общества потребления. Однако роль и значимость Учителя остается прежней. Должна оставаться.
Фото: Владимир Староватов
