«Может, вызовете такси, а я оплачу? У нас улица такая… ну, в общем, дорога совсем плохая». От такого внезапного предложения я даже растерялась: за все годы работы и уже, наверное, сотни встреч с людьми ничего подобного еще не слышала. Впрочем, то, что Наталья ДАЙС – женщина необычная, мне уже рассказали: она одна воспитывает сына с ДЦП, а не так давно оформила документы на создание приемной семьи для пожилого человека.
Повезло дважды
Конечно, от такси мы отказались. После гудящего моторами всех тональностей Красноярска пройти по тихой деревенской улице, пусть и неасфальтированной, – одно удовольствие.
У дома с синим забором останавливаемся. Здесь живет Наталья, ее сын Семен и дядя Саша. Нас сразу же приглашают за стол, где чего только нет. И после шоколадного пирога в Богучанах я неожиданно поняла: у еды, которую готовят специально для тебя, вкус особый.
Рядом с нами в коляске сидит Семен.
А вот дядя Саша незаметно уходит в свою комнату – после инсульта возможность говорить он потерял, но обращенную к нему речь понимает.
– Ну вот опять, – вздыхает Наталья. – Я, как гости приходят, его постоянно уговариваю к нам присоединиться. Ему же нужна социализация. А что за образ жизни – днями сидеть с телевизором? Мне недавно даже пульт приходилось забирать на пару дней. Про то, что зарядку нужно делать, напоминаю, мозаику собирать – это полезно для него. Ленится, конечно.
Русская пословица «Старый что малый…» появилась не просто так. Бывает, что над пожилым человеком приходится хлопотать не меньше, чем ухаживать за младенцем. Наверное, оттого и приемных семей почти за 10 лет действия программы в регионе оформлено чуть более ста. И это на весь огромный край. Даже к нам в редакцию приходили письма от совсем уже пожилых бабушек – в возрасте за 80 лет, которые просили помочь «найти доброго человека».
А вот дяде Саше повезло. Причем дважды.
Первый раз – когда Наталья забрала его от своей мамы, которой он родным братом приходится. Но жить вместе пожилым людям было тяжело.
А второй раз – когда женщина вернулась с работы домой, открыла дверь, взглянула на него и сразу поняла: «Инсульт!»
– Я же вижу: мимика нарушена, рука висит…
Благодаря тому, что Наталья работает на скорой, они уложились в «золотое правило» двух часов. И вовремя введенное лекарство помогло.
Обследование показало серьезную форму атеросклероза: сосуды в настолько плохом состоянии, что к головному мозгу почти не поступает кровь.
– Честно скажу, когда доктор сказал о большой вероятности повторного инсульта, я проплакала до двух ночи – на руках Семен, а если еще и дядя превратится в лежачего, то как я их двоих потяну? – вспоминает Наталья. – Но он выкарабкался. Пусть с тростью, но ходит. Цифры понимает, буквы нет – и врач говорит, что это уже невосстановимо. Атеросклероз все же. Еду ему надо готовить, чтобы и вкусно было, и полезно. А он брокколи есть не хочет – мясо нужно.
Тут Наталья улыбается: дядя много лет служил в армии, привык к определенному режиму и чтобы к 7 утра на столе уже стояла еда.
– Мне кажется, он даже не понимает, что могло быть иначе, – тихо добавляет она. – Им с женой детей Бог не дал. Уже давно вместе не живут. У мамы моей тоже инвалидность. Думаю, и ее придется забирать. Племянники, конечно, есть. Но у одного квартира однокомнатная, другой сам с детьми живет у родственников. Страшно сказать, но… что остается? Дом престарелых? Я считаю, своих родных бросать нельзя – стараюсь всю семью скрепить. Меня они называют «наш форпост».
Около года назад ей позвонили из соцзащиты и предложили оформить приемную семью – дядя Саша кровным ее родственником не является. Она согласилась. Хотя еще не так давно мечтала взять ребенка из детского дома.
– А я тут как раз письмо прочитала – мальчонка, 16 лет, еще и «8-го вида», пишет, что, конечно, понимает: шансы на семью у него минимальны, – говорит Наталья. – Добавляет даже: «Я трудолюбивый очень, и на огороде могу работать». Я читала и плакала. Так жалко.
Подумайте обо мне
Однако от мечты пришлось отказаться. Ей и сейчас живется нелегко.
С Семеном нужно периодически ездить на реабилитацию. И с дядей тоже. Хотя бы в Красноярск.
– У Семена тот потенциал, что был, я использовала. Он читать умеет, знает планеты, слова напечатает. А вот в физическом плане – тут уже ничего не сделаешь. Надо смириться. Хотя смириться, конечно, сложно.
Наталья старается не унывать. Но два особо тяжелых периода выделяет.
Первый – когда родился Семен и стало понятно, что он будет таким всегда. И ничего уже тут не сделаешь. А второй – когда они после этого с мужем расстались.
– Хорошо хоть, три года выдержал, – без тени обиды в голосе говорит она.
Депрессия ей вообще не свойственна. И тогда понимала: все равно выживет, выкрутится. В Богучанах, конечно, не очень с реабилитацией, но в Красноярск же приглашают.
– И на микрике быстро, всего восемь часов, Семену очень нравится.
Но вот спать она тогда все равно не могла. Вообще. Увлеклась разными видами рукоделия. Особенно удается вышивка.
– Счетный крест помогает, успокаиваешься как-то, – говорит она. – Я вообще не хочу тратить время на уныние. Очень рано поняла, что жизнь – короткая. Особенно когда начала работать на скорой. Я еще плохо видела раньше. Дерево – это какая-то масса зеленого цвета, идет человек – для меня это силуэт.
И вот приезжаю домой после операции. Это было ранней весной. А у меня там за окном черемуха растет. И вот каждое мое утро начиналось с того, что подходила и говорила: «Привет, лист!» Я могла наблюдать, как он меняется, становится все больше. Да, пусть кто-то скажет, что я странная. Он даже не понимает, какое счастье – видеть.
И подругам своим Наталья советует руки не опускать: «Ну вот как только загрустите, девочки, сразу меня вспоминайте – и никакой депрессии!»
Может, и шутка. Только одна из подруг как-то недавно призналась: «Да не то чтобы легче. Просто стыдно».
