Еще полгода назад он – глава Верхнеуринского сельсовета, муж, отец четверых детей и дед троих внуков, а сегодня – участник СВО, и на потом отложены все важные для мирной жизни цели. О своем желании поехать на Донбасс Андрей Григорьев заявил сам, хотя и возраст уже под шестьдесят, и работы много – все же три поселения в его ответственности. Но такое наступило время в жизни страны, и такие решения пришлось принимать многим.
Сейчас заканчивается его короткий отпуск с фронта домой, и этот разговор с Григорьевым – перед его возвращением в роту. Что меняется в человеке в экстремальной ситуации, в чем сейчас ответственность каждого, какова цена фейкам и разобщенности и что приблизит нашу победу – об этом наш разговор с Андреем ГРИГОРЬЕВЫМ.
Никаких диванных экспертов!
– Андрей Николаевич, почему вы все-таки решили пойти добровольцем?
– А я – доброволец по жизни! Я вот сейчас приехал домой, главы района меня встретили, все же волнуются, переживают: как там, на фронте?
Я на них посмотрел и говорю: ребята, да у вас здесь намного сложнее, чем нам там! У меня голова сейчас светлая, я оттуда приехал, где нет ни телевизора, ни интернета, никаких скамеечек, на которых бы мы что-то обсуждали и рассуждали, каждый по-своему. У меня сейчас есть четкое понимание, что мы там делаем, за что мы воюем против всего Запада, против всего НАТО – на самом деле! Мы делаем там свою работу.
Важно другое: добиваться, чтобы общество наше стало единым, чем быстрее народ здесь поймет, как все на деле обстоит, насколько все серьезно! Легче и проще нам там будет, когда мы почувствуем стопроцентную поддержку и понимание тех, кто за твоей спиной остался. А когда встречаешь людей инертных, недопонимающих, задающих вопрос, зачем мы туда полезли… Много у нас диванных экспертов, мне даже отвечать не хочется, честно!
Вы, наверное, не знаете, а в муниципалитете, главой которого я являюсь, три поселения и очень много украинцев. 150 лет уже Верхней Уре, люди к нам едут жить. После событий 2014 года приехало много коренных жителей Полтавской области, из западных областей Украины, того же Львова. Не думаете, что эта история их и в Сибири может догнать? Я никому ничего не стал объяснять, это моя позиция, собрался и поехал.
Я в свое время много занимался детьми, готовил, тренировал, руководил военно-спортивным центром. Вот я вам задам вопрос: если в армии отслужил парень, он – защитник или воин? Я – воин, я – военный, а военных бывших не бывает, свое воинское мастерство ты всю жизнь тренируешь, шлифуешь, приобретаешь и передаешь! Мне многие говорили: куда ты едешь, тебе столько лет, болячки всякие! Я говорю: чем смогу, тем помогу!
Народ и армия – едины?
– Подарки из дома, посылки, письма. Насколько важно для бойцов из Сибири получить такие весточки из дома?
– Все очень важно! Так сложилось, мы с самого первого дня оказались на линии боевого соприкосновения, там нет магазинов, а до второй-третьей линии обороны очень далеко. По рации нам сообщают о доставке. Все идет в дело, все нужно – мед, например! Министерство обороны не будет, извините, заниматься зубными щетками или еще чем-то, а ведь это все тоже нужно, вплоть до спичек, свечей…
Очень дороги письма. У нас замполит лесосибирский, Дима. А мы получили письма от детей из Лесосибирска, честно, я читаю, плачу, и Димка тоже сидит, сопли распустил. Я говорю: давай бери телефон и передавай пофамильно, чтобы дети понимали, что письма доходят! Все письма доходят, мы получаем их из разных районов Красноярского края.
За доставку гуманитарной помощи, уверен, людей награждать надо. Из Красноярска эти грузы, наряду с другими волонтерами, Максим Бабин возит. А знаете, что значит приехать в Кременную, где днем и ночью летит-взрывается? Это реально достойно награды за смелость. Может, и не надо так рисковать, наша рота на линии соприкосновения – это самый край, но даже там нас отлично обеспечивают, мы не нуждаемся. Чтобы вы понимали, из 318 тысяч мобилизованных реально на линии боевых действий находится, не хочу ошибиться, но думаю, что не больше 10 процентов. Остальные ребята ждут, готовятся, зарплату, кстати, получают, мы им даже немного завидуем по-доброму, но командованию, конечно, общая стратегия виднее!
Отдельное спасибо нашему краевому партийному центру сбора гуманитарной помощи, они тоже регулярно снабжают фронт огромными объемами всего необходимого. Я во время отпуска заехал на партийный склад, переговорил с руководителем центра Инной Александровной Рычковой, поблагодарил за помощь и поддержку.
Она лично знакома с нашим сибирским замполитом. В разговоре упомянул, что нам сейчас очень необходима машина УАЗ. И вы не поверите, с ее помощью вопрос решился практически одномоментно. Буквально через два дня мы приобрели уазик, я договорился с ребятами, которые туда как раз выезжать собрались. УАЗ б/у, но двигатель там новый, всего две тысячи километров пробега, коробка новая. Он уже в пути на передовую.
Красноярская рота
– А вы по доброй воле попали сразу на первую линию?
– Честно? Мы все, и даже те, кто сейчас только ожидает, проходит подготовку где-то в России, в Крыму, – все туда рвутся. Мы как-то заехали в одно такое подразделение, ребята давай расспрашивать, говорить, что замучились ждать, что долго их держат на подготовке, – такой порыв!
Я не знаю, специально, что ли, разгоняют в интернете идеи, что бегут с передовой. Вот я в бригаде самый старый по возрасту, по приказу Минобороны я уже могу в любой день написать рапорт и уйти. Мне шестой десяток, а возрастной предел – 50, но я не уйду, никто из наших не уйдет!
Сватово – Кременная, Червона Поповка – места моих боевых участий. Сколько мы там находимся, два часа тишины было, когда не стреляли ни мы, ни противники. Это было 21 февраля, президент наш выступал. Они, оказывается, тоже слушали.
– Много наемников воюют с нашими?
– Мы воюем со всем НАТО, со всем Западом. Это СВО, не принято ее называть войной, но я вам заявляю ответственно: по духу это как Отечественная война!
– Что касается боеприпасов – имеет ли место снарядный голод?
– Эти «мульки» тоже повсеместно разгоняют! Я не знаю, мы точно не «голодаем». По крайней мере, в нашей зоне ответственности я нигде этого не слышал. Конечно, бывают разные случаи. Но я же говорю, за все время не было тишины ни разу. Посчитайте, сколько нужно на группировку, на сутки, на день. Вот что я скажу: напротив нас их стоит больше, чем нас, раз в пять, но мы их бьем! А говорите, снарядный голод!
– Какой настрой у ваших сослуживцев?
– Такой же, как у меня! Пессимистов у нас нет. У нас там все проще. На подготовке нас было 94 человека, зашли в зону действий боевых 89, и то по той только причине, что было несколько заболевших, один ногу сломал, еще что-то, ребят комиссовали.
– Медикаменты, которые приходят, они нужны вам? Есть в них потребность?
– Конечно! Есть же и обычные болячки – насморк, сопли, кашель, температура, голова заболела, еще что-то! Тут и пригождаются лекарства из посылок. Ну где мы там какие аптеки найдем? Или вот контузии… ребята день-два отлеживаются и идут в бой.
Не поверите, у нас парень из Богучан – четыре контузии, мы с горем пополам его уговорили, в госпиталь отправили. Полежал там пять дней и сбежал назад. Сережка, старшина из Канска, герой, я считаю! 16 осколков собрал на себя, неделю в госпитале, ему положен отпуск, а он в подразделение вернулся.
Я скажу, как называют нашу красноярскую роту, – ее называют матерщинным словом *сумасшедшие*! А почему? Это комбриг говорит: они ходят туда, куда не ходит никто! Нам ставят задачу, мы ее выполняем! У нас формировался отдельный батальон, единственная рота красноярская – она одна на всем фронте. Красноярцев много по всему фронту, но именно как подразделение красноярская рота – одна! Мы очень гордимся, что в нашу роту просятся, слухи летают про нашу боевую роту, к нам идут.
А еще у нас сухой закон! Есть правило: раз не вышел – с роты уходишь! Пьяный человек на службе – это человек убитый, погибший человек. Или, что еще хуже, из-за него кто-то еще пострадать может.
Случайных людей у нас нет
– Как ваша семья восприняла ваше решение идти на войну?
– У меня четверо детей, трое внуков. Моя жена говорит: ты меня всю жизнь в тонусе держишь! Когда я был главой, это было единственное спокойное время в ее жизни, хотя все у меня и там бурлило. Моя супруга – жена военного, воина, она все понимает!
Из нашего муниципалитета на фронт ушли только я и мой племянник. Мы в отпуск хотели приехать сюрпризом! Но я сказал ребятам: балбесы, звоните домой, пусть хотя бы эти несколько дней, пока добираемся, ваши родные будут спокойны за вас. Когда в Красноярск пришел поезд, я сыну звоню сказать, что вагон 12. Выхожу на перрон, меня вся семья ждет! Все мои дочки, внуки, зятья, невестки, племянники. Там весь ж/д вокзал был в шоке. Поезд был до Улан-Удэ, две проводницы плакали.
Мы победим в этом сражении, победим однозначно, чего бы нам это ни стоило, это не пафосные слова, потому что все, кто там находится, там нет лишних, случайных людей. Мы очень гордимся тем, что нас никто не называет «мобики» или как-то еще, ну, то есть мобилизованные. К нам относятся как к равным, штатным военным. Такое уважение к нам – это парни-красноярцы.
Да, есть потери… но это же реальные бои, все всё четко понимают. Нет места эмоциям. Есть такая работа.
Я сегодня общался с одним местным, а он, по сути, оппозиционер, давай меня выспрашивать о чем-то, негатив гнать. Я говорю: Саша, зачем мне все это? Вот и он тоже – снарядов нет, того нет! Я говорю: ты там был? Ты видел? Здесь сейчас все должно быть как в Великую Отечественную войну – уверенность людей.
– Ваша семья получила меры поддержки?
– Да, и за это огромное спасибо! Мы в деревне живем, а кто-то в городе живет, но со всего нашего подразделения я не слышал, чтобы кому-то что-то недодали или не поинтересовались, как все исполнено. Машина дров или угля для жителей села – это важно! Нам очень хорошо помогают и поддерживают. По крайней мере, в Красноярском крае. Я, когда уезжал с призывного пункта, даже губернатору просил передать спасибо. Каждому из нас дали целый короб самых нужных вещей, лекарств, одежды, нательного белья. Многие до сих пор даже не сносили.
Держитесь вместе!
– Хотите что-то сказать землякам?
– Всех хочу поблагодарить за поддержку, это очень важно! И хочу призвать всех держаться вместе, проявить солидарность. Не то сейчас время, чтобы выяснять отношения, предаваться негативу, неверию. Противнику нашему только этого и надо – разобщения нашего народа. Прекратите верить слухам, разговорам. Ребята, вы же ничего не знаете, как все на самом деле обстоит. Мы там работаем! Нам легче там работать, когда мы знаем, что у нас дома, в России, в крае, в районе все хорошо. Это не пафос, это от сердца. Знайте главное – Победа будет за нами!
