Когда в Красноярске начало разворачиваться независимое ТВ, одна новорожденная телекомпания пригласила опытных американских репортеров, чтобы те научили наших снимать сюжеты, «как в цивилизованном мире».
Молоденькая журналистка задала гостям традиционный вопрос: «Как вам понравился наш город?», предполагавший такой же традиционный ответ – вежливый человек обязан хоть как-нибудь да похвалить. Но американец сказал, что город никак не понравился – пыльный, дороги ужасные, всего пара ресторанов и в тех тряпкой пахнет. Честно говоря, тогда это была правда, однако девушка обиделась.
Мораль всей истории в том, что не надо напрашиваться на комплименты. Ибо есть риск нарваться на что-то не самое приятное – от простодушной откровенности до злобы. Конечно, доброе слово улучшает настроение даже у кошек, но среди людей напрашиваются на такие слова обычно субъекты неуверенные, вечно сомневающиеся в себе. «Скажи, только честно, я правда похудела?» – «Да, да, да! Правда!» – «Значит, раньше толстая была?» – «Нет, и раньше худая» и т. д. Вроде бы ничего ужасного в этой бытовой карусели нет, но когда дело касается вещей, обладающих большими масштабами и общественной значимостью, возникают массовые психические расстройства. Причем самое обидное, что возникают фактически на пустом месте.
«Россия великая же страна, правда?» – «Да, правда» – «Нет, ты честно скажи – великая?» – «Ну да, великая» – «Как-то ты, по-моему, неискренне говоришь. В глаза смотри. Честно великая?» – «Честно? Отсталая, угроза миру и вообще, задолбал, отвяжись». Расходятся два субъекта в поганейшем расположении духа, друг на дружку не смотрят и долго не будут смотреть. Возможно, никогда. А что, собственно, случилось? Война, потоп, мор? Нет. И кто виноват? Оба, но первый больше, потому что напрашивался на комплимент – пусть не личный, а историко-философский. Но и второй тоже виноват, поскольку не сдержался: вместо того чтобы сказать – ну чего ты ко мне пристаешь, посмотри на карту, загляни в учебники, сам сообразишь – великая или нет.
Беда в том, что подобные склоки приобретают исторический размах. Советская пропаганда превратила СССР в «родину слонов», причем делала это настолько добросовестно и массированно, что противодействие оказалось едва ли не равным по силе. Мой ныне покойный учитель Дмитриев произнес в те годы знаковую фразу: «Нас слишком долго кормили патокой, поэтому придется отведать чуточку …на» Так и вышло, разве что отведали совсем не чуточку, а, почитай, лет двадцать хлебали большой ложкой. В «паточный» период государство требовало обязательных комплиментов в свой адрес везде: в прессе, на школьных линейках, в сочинениях, на всевозможных конференциях и съездах – и как-то понемногу впадало в транс, уверившись, что комплименты и есть действительность. У тех, кто это видел и понимал, копилось недоумение. У некоторых оно спрессовалось в злость – хотя главная причина этой злости не столько количество недоумения, сколько свойства натуры. Раньше таким натурам воли не давали, зато потом этой воли стало сколько хочешь и даже больше – на групповой злобности формируются целые партии и движения. Одно время они были у руля. Но поскольку ничего постоянного нет, то массовый мазохизм сменила возродившаяся потребность в комплиментах.
В последние годы содержание всех общественных раздражителей сводится к тому, кто и как оскорбил величие и чем ему ответили на это. Самый свежий пример – скандал по поводу открытия памятника конструктору Калашникову. Разного рода злыдни, само собой, тут же начинают изощряться в оскорблениях – «памятник уродливый, из автомата этого убиты миллионы людей, причем мирных, да и сам автомат сделали пленные конструкторы из бюро Шмайссера, ничего прорывного здесь нет, отверточная сборка» и пр. В ответ получают заряд праведного гнева и уничижительных эпитетов.
Между тем лучшим комплиментом Калашникову является его собственная фамилия. Восторженные отзывы потребителей, поступающие беспрерывно на протяжении более чем полувека со всех континентов, казалось бы, должны успокоить даже самых яростных патриотов. (Злыдней успокоить в принципе невозможно.) Но потребность в дежурно-приятных словах прижилась, оттого и возникает общее беспокойство. На пустом, повторю, месте. Любое оскорбление (за исключением криминальных) должно отскакивать от национальных «икон», как от стенки горох – в противном случае это уже не совсем «иконы». Если их яростно защищают, значит, в них сомневаются.
К тому же у вышеописанного явления есть другая сторона. Когда город чистый, дороги хорошие, здания красивые, ресторанов полно и тряпкой в них не пахнет – тогда обычно не спрашивают, «как вам понравился наш город». Гости сами об этом говорят. Добровольно. Не скажут – да и ладно. Мы-то знаем, как все есть на самом деле.
Фото: pixabay.com
