У краевого суда скоро юбилей – ему исполнится 90 лет. Первый документ, созданный этим ведомством и обнаруженный в красноярских архивах, датируется 29 декабря 1934 года. В связи с наступающей круглой датой руководство Красноярского краевого суда совместно с региональным Советом судей организовало беспрецедентное мероприятие для журналистов: представители СМИ побывали в пресс-туре по красноярским судам.
Не винтик, а человек!
Это была встреча без галстуков и без мантий, во время которой третья власть (судебная) откровенно рассказала четвертой власти (прессе) о своей работе и насущных проблемах.
Само словосочетание «пресс-тур по судам» звучит для журналистского уха непривычно. Суд – вроде бы не завод и не сеть курортных отелей, чего туда в пресс-туры ездить? Не припомню за свою почти 40-летнюю газетную практику такую форму взаимодействия этой структуры с прессой. Чтобы нас приглашали в святая святых – в кабинеты вершителей правосудия, совещательные комнаты и самые потаенные уголки судов: смотрите, пишите, снимайте.
Судейское сообщество в народе традиционно воспринимается как чрезвычайно закрытое, застегнутое на все пуговицы в прямом и переносном смыслах. Для обывателя судья в черной мантии вроде и человеком перестает быть, а превращается в функцию. В винтик государственной машины, которая карает и милует по букве закона. На вопросы эта машина не отвечает, а сама их задает.
Но, оказывается, под каждой мантией и служебным мундиром бьется живое сердце.
Понимаю, не бог весть какое открытие. Но когда ты годами живешь мифами о том, что судьи – небожители с огромной зарплатой и беспрецедентными правами, которых и пальцем не тронь, зато они одним ударом молотка могут забить в твою биографию такой гвоздь… а потом вдруг видишь, что и им, вершителям судеб, ничто человеческое не чуждо, то поневоле заговоришь метафорами.
К слову, судейский молоток – это скорее символ. Фигурирует он только в телешоу и в интернет-картинках. На практике не используется.
Какие они, судьи, когда снимают мантии?
Сергей Геннадьевич Кийков, председатель Ленинского районного суда: – Бывает ли у судей профессиональное выгорание? Да, такая проблема существует. Люди устают. Некоторые уходят на пенсию на пике карьеры, в 45–47 лет, выработав положенный для нее срок. Причем уходят как выжатый лимон. Это связано с огромной нагрузкой на каждого судью. Потому и кадров не хватает.
Мы увидели обычных людей. Умных, доброжелательных, не оторванных от действительности. Которые открыты для диалога с обществом. Они умеют шутить и улыбаться, разговаривают не только языком протокола и кодексов. Любят свою работу и, несмотря на множество проблем, которые ее сопровождают, делают свое дело с честью. Не считаясь с личным временем и семейными обстоятельствами. А работать приходится много: единовременно у судьи по гражданским делам в производстве может находиться 500–600 дел. По уголовным – от 100 до 150.
Мы побывали в четырех судах, расположенных на территории Красноярска: Ленинском, Советском, Центральном и главном – краевом. А также в управлении судебного департамента.
Везде нас встречали руководители и устраивали экскурсию по зданию: залы заседаний, архивы, совещательные комнаты… Камеры, где содержатся уголовники, которых привезли в суд. По этой лестнице они поднимаются в зал из конвойных помещений, чтобы услышать приговор, и больше по ней никто не ходит… Здесь работают секретари, здесь принимаются заявления граждан…
Альфред Исмагилович Заббаров, председатель Центрального районного суда: – У нас работает 24 судебных состава. У всех судей есть свои кабинеты, залы заседаний. Все громкие дела последних лет рассматривали мы. Такова специфика района, здесь сосредоточены почти все государственные органы. Поэтому количество дел об административных правонарушениях у нас такое же, как у всех судов города, вместе взятых.
В Красноярском крае имеется единственное здание, которое построено именно как судебное – в Центральном районе, на Каче. Все остальные суды находятся в приспособленных помещениях, даже в бывших детсадах. Далеко не везде площади и планировки соответствуют требованиям работы. Практически во всех городских судах не хватает залов для заседаний. Кабинеты тесные. Нет единого краевого судебного архива, который нужен как воздух – суды завалены папками с делами. Но подходящего здания под архив пока не могут найти.
До третьего колена
Виктор Борисович Федоренко – председатель Совета судей Красноярского края. Профессии отдал без малого 40 лет и продолжает работать в краевом суде.
Спрашиваем его, как становятся судьями, как люди вообще приходят в эту систему. Можно ли стать судьей сразу после юрфака?
Нет, это исключено. Судьей может стать только человек с опытом – и жизненным, и юридическим, не менее пяти лет. Наш кадровый резерв – прежде всего помощники судей, которые проработали не один год в этой должности и хорошо знают нашу кухню. Приходят также люди из прокуратуры, других правоохранительных органов. Но прежде чем надеть мантию, кандидат должен сдать сложнейший экзамен: проще, наверное, еще один вуз окончить, – объясняет Виктор Борисович. – Хотя некоторые сдают на одни пятерки. А потом – многочисленные согласования кандидатуры на разных уровнях: квалификационная коллегия, полномочный представитель президента в СФО, Верховный суд. На завершающем этапе документы поступают в комиссию при президенте России по назначению судей. И бывает так, что президент отклоняет кандидатуру.
Как нам объяснили, изучается вся подноготная кандидата. Копают до третьего колена, изучают родственников, их связи, судимости. Отбор кандидатов проводится на конкурсной основе. На одну вакансию может претендовать от трех до семи человек. Но, несмотря на это, в судебной системе края ощущается кадровый голод: в нашем регионе 440 ставок судей, и открыта 71 вакансия.
Молодежь не очень стремится надеть мантию. Ответственность колоссальная, все время ходишь как по лезвию, цена ошибки – человеческая судьба, работы по горло. Зарплаты не сказать, чтобы маленькие, но не космические. Не выше, чем в других правоохранительных органах. У начинающего судьи 110 тысяч. Потом, конечно, заработок растет пропорционально стажу, опыту, классности. Но не в разы. А тысяч до 150 примерно. Но кишковыжималка такая, что никаких денег не захочешь.
Попасть в систему очень сложно. Вылететь из нее – легко. Например, был случай, когда судья без всякой задней мысли, честно и открыто вложил свои накопления в финансовую структуру. А она, как потом оказалось, сотрудничала с зарубежными банками. И судья получил дивиденды со своих вложений. Факт не остался незамеченным: иностранный капитал?! Нельзя! И все, человек больше не судья.
Попасться за рулем подшофе или, упаси бог, на взятке – конец карьеры и тюрьма. Был у нас случай в крае – судью задержали за взятку в 1,2 миллиона. Свои же коллеги осудили его на 13 лет без всякого снисхождения.
– Но это у нас редчайшие, единичные случаи, – уверяет Виктор Борисович. – В некоторых южных регионах такое встречается чаще – прессу читаете, знаете. В Сибири люди более честные…
Встретимся в суде
Что поразило больше всего? Огромный вал работы у судов. Просто какой-то непостижимый объем!
Взять, например, Советский район, самый населенный. Здесь за год суд рассматривает порядка 10 тысяч гражданских и 1,5 тысячи уголовных дел. Несколько помещений, в том числе подвальных, и даже неработающие санузлы отданы под архивы. Они забиты папками с делами от пола до потолка! Бывают дела по 100 и даже по 500 томов. Бумаги, бумаги, бумаги… Кипами! В кабинетах судей и секретарей, на столах, на подоконниках. Люди трудятся как пчелы в улье.
В одном из архивов Советского суда. И это лишь малая часть документов, которые здесь хранятся…
Судья Елена Мядзелец показывает свой ежедневник:
– Сегодня я должна рассмотреть 12 дел. А бывает и по 20. На работу приезжаем к семи утра, уезжаем в девять вечера.
Работать без выходных и проходных, в праздники и до ночи для судей – норма. Отпуск у судьи два месяца. Как правило, один из них он проводит на работе, чтоб доделать «хвосты». Процессуальные сроки поджимают. Их можно продлить, но не до бесконечности. Не удивляйтесь, почему ваше вроде пустяковое гражданское дело рассматривается иногда по два-три месяца. Люди просто не успевают!
Светлана Амирова, помощник судьи Советского районного суда: – Работы у нас очень много. Но наших сотрудников отличает высокое чувство ответственности. Поэтому мы справляемся…
У сотрудников судов есть объяснение этой ситуации:
– Общество, в котором мы живем, сильно изменилось. Во-первых, выросла юридическая грамотность населения, и теперь люди чаще обращаются в суд, чтобы защитить свои права. Во-вторых, стало больше разных отношений: правовых, имущественных, в бизнесе, между гражданами, между организациями, государственными и коммерческими структурами. Люди стали владеть тем, чем раньше не владели. Покупают и продают имущество. А это тоже влечет за собой конфликты, которые приходится решать в суде. Долги по ЖКХ, невыплаченные кредиты… Много новых законов. И вообще государство стало более правовое. Например, в советское время многие трудовые споры решались просто вышестоящим руководителем. Сейчас с этим идут в суд. Поэтому объем работы растет как снежный ком. А количество судей осталось практически прежним. Но мы стараемся. Отрываем время от семьи, от отдыха…
Во время пресс-тура на нас обрушился такой поток информации о работе судов, что рассказать обо всех интересных фактах невозможно в одной статье.
Николай Викторович Фуга, председатель краевого суда, встречает нас на пороге вверенного ему учреждения: – Извините за неудобства, сегодня у нас очередной ремонт: меняется фасадная плитка. Старая стала обваливаться. Но скоро здание будет лучше прежнего.
Поэтому за чашкой чая с тортиком у председателя краевого суда Николая Фуги мы договорились, что третья и четвертая власти будут чаще встречаться. Дела, которые рассматриваются в судах, бывают не только резонансные, но и чисто житейские, бытовые. Вроде бы негромкие, но случаются такие сюжеты и жизненные драмы – ни один писатель не придумает. Есть много примеров, когда суды не только карают, но спасают людей, которые обратились за справедливостью.
Так что мы не ставим точку. И еще встретимся в суде.
И о прекрасном…
Как известно, краевой суд находится в здании бывшего Дома политпросвещения, которое было построено в 1973 году. Чтобы соответствовать отраслевым требованиям, здание это неоднократно реконструировали, ставили перегородки, делали дополнительные кабинеты… И сейчас в нем, пожалуй, ничего уже не осталось от первоначального проекта.
Зато сохранилось замечательное произведение советского монументального искусства – огромный витраж «Сибирь социалистическая», выполненный из литого стекла, смальты, металла и бетона. Ему 50 лет. Автор – знаменитый советский художник-монументалист Дмитрий Мерперт. Потрясающая работа. Длина ее 18 метров, высота – около трех. Художественный документ эпохи. Не менее ценный, чем мозаика на фасаде бывшего кинотеатра «Родина». Руководство суда бережно сохранило его. Правда, часть витража вынуждены были закрыть гипсокартоном во время реконструкций. Открытым взору остался только кусок. Но под гипсокартоном вся работа цела.
А еще в коридорах краевого суда имеется галерея репродукций картин на судебную тематику – в мировой живописи их немало. В числе прочих есть и картина, которую вы видите здесь. Называется она «Суд Камбиса». Автор – нидерландский художник Давид Герард. На ней изображена сцена сдирания кожи с продажного судьи. Картина относится к жанру средневековых назидательных изображений.
