Впервые в Крым я приехала в 2010 году. Именно тогда услышала, что на полуострове работает группа энтузиастов-юристов, которая пытается признать недействительными документы о передаче полуострова Украине. Это удивило, но лишь отчасти: люди, с которыми я встречалась, говорили исключительно на русском. И, в общем-то, все было уже давно понятно.
Но когда я через два месяца после референдума, в мае 2014-го, приехала в Крым, то все равно не могла удержаться от просьбы: а расскажите, как вы голосовали «под прицелом автоматов». Жители Ялты, Массандры и Севастополя вначале смеялись. А потом вспоминали, как приходили рано утром, задолго до открытия избирательных участков, но там уже была очередь. Как плакали и поздравляли друг друга. Как песня Александра Маршала, написанная о событиях Великой Отечественной войны и цитируемая на всех форумах: «И нам плевать на мессершмитов вой, Горящих танков въедливую копоть, Там за моей и за твоей спиной Великий русский город Севастополь!» – приобретала совершенно определенное, новое значение… Под общее ликование Крым и Севастополь вошли в состав России. А что, если бы все было иначе? Спустя год о вариантах развития ситуации и последствиях мы поговорили с докторами философских наук – руководителем кафедры глобалистики и геополитики СФУ Иваном Алексеевичем ПФАНЕНШТИЛЕМ и его заместителем, в прошлом – выпускником Киевского государственного университета, Михаилом Петровичем ЯЦЕНКО.
– Как развивались бы сейчас события, если бы Крым не вошел в состав России и наша страна заняла бы позицию наблюдателя, не предпринимая ни малейшей попытки вмешаться в ситуацию?
Иван Пфаненштиль:
– Эту ситуацию страшно представлять даже гипотетически. Если бы не этот решительный и мудрый шаг Путина и выбор народа Крыма, ситуация была бы хуже в тысячу раз, чем в Донбассе. С геополитической точки зрения сегодняшнее положение Украины было совершенно предсказуемо. Вот учебник Дугина «Основы геополитики», изданный еще в 1997 году. Автор описывает три варианта войны в Грузии, на Кавказе и на Украине. Причем один из вариантов полностью сходится с тем, что происходит сейчас. Сегодня в Крыму находился бы флот НАТО, что ставило бы под сомнение субъектность России как полноправного участника мировой политики.
Михаил Яценко:
– Помимо национального фактора, который мы сейчас видим в Донбассе, в Крыму добавился бы еще и религиозный. Плюс комплекс татарского народа, подогреваемый реваншистами: старшее поколение помнит о депортации – и определенные силы не замедлили бы воспользоваться этим. И геополитическое положение Крыма создает условия для обострения конфликта: Черное море захватывает интересы сразу нескольких государств с морской границей, в отличие от того же Донбасса, где конфликт относительно локализирован. Сюда вмешались бы мусульманские группировки, разного рода скрытые оппозиционные организации, и конфликт пошел бы по самому непредсказуемому сценарию. Там бы началось такое кровопролитие, что никакими минскими соглашениями его бы не остановили.
– Примерно в то время вы находились на Украине?
Михаил Яценко:
– Я улетел буквально за день до того, как ситуация перешла в категорию взрывоопасной. Геополитический замысел использовать Украину для столкновения в борьбе с Россией был очевиден уже давно, как, впрочем, и близорукость конкретных сил, которые уверенно двигались в сторону пропасти. Это в первую очередь «русофобский» пересмотр всей образовательной системы в целом. Их постулат – «чем дальше мы будем от России, тем больше шансов на принятие нас Европейским сообществом». Когда я начал бить тревогу? Когда стал читать то, что написано в украинских учебниках. И ладно бы там просто писалось о настоящих достоинствах страны – украинская нация уникальна тем, что смогла в условиях безгосударственности сохранить культуру. Но пошли ведь по линии нарушения аксиологической шкалы, когда шкала ценностей не просто перетасована, она перевернута, как песочные часы. Негатив стал плюсом, что привело к полной деформации в мозгах подростков. И это отчетливо заметно было для меня на примере племянника, который говорил: «Вот, Иван Мазепа – первый герой». Я возражал: «Да не все так просто! Он умудрился фактически всех предать в своей жизни. От Петра Первого получил орден Андрея Первозванного – в числе самых первых! И тут же, за спиной, ведет переговоры со злейшими врагами!» И этого человека возводить на пьедестал?
– А если бы Янукович ввел войска?
Михаил Яценко:
– Янукович получил особое наследство. Пойти на какие-то жесткие меры в сложившейся ситуации смысла просто не имело. Чтобы разгонять, надо было занять четкую позицию, а ее не было. Украина – она целой-то никогда не была. Пропасть – в смысле ментальности, мировоззрения – между Галицией и Донбассом больше, чем между Красноярском и, к примеру, Бурятией. В Галиции совершенно особый стиль жизни, ориентация на Польшу. Что проповедовала Львовщина – самая пассионарная часть? Домой в Европу! Любой ценой! Они же не стеснялись говорить, что «я с высшим образованием на ферме работаю, или сиделкой, но зато в Италии»! Невозможно это представить в Донбассе.
– Насколько ожидаема была реакция Запада?
Иван Пфаненштиль:
– На сто процентов была ожидаема. И это даже хорошо, что Запад скинул маску, показал свою либерально-демократическую «толерантность» в поддержке фашизма и бандеровщины. Вот мы наконец-то проснулись, даже мои аполитичные студенты начали понимать, что у России – свой путь. А не «Запад нам поможет». Все эти санкции – уход от диалога. Они не хотят видеть в нас партнеров. С психологической точки зрения санкции – это неравная позиция, унижающая: вот, я старший, я тебя накажу. И разве был в истории какой-то позитивный пример использования санкций? Нет! Вот санкции против Кубы и Ирана до сих пор продолжаются. Более того, они консолидировали общество перед опасностью, выявляя истинных партнеров.
Михаил Яценко:
– Есть понятия, за которыми, как правило, нет какой-то реальности, – симулякры. Они призваны отвлекать людей, чтобы те играли в нужную кому-то идеологическую игру. С моей точки зрения, санкции – это именно такое понятие. Своеобразное пугало, которым можно пытаться удерживать нетолерантных, пугать их. За ними на деле ничего не стоит. Для санкций нужно определенное идеологическое единство – а его нет даже на уровне западного мира. Исторический опыт свидетельствует, что люди, как правило, только радикализируются, растет патриотизм. Что касается последнего, мы это видим на примере нашей страны.
– А каковы экономические перспективы Крыма как субъекта, не признанного частью мирового сообщества?
Михаил Яценко:
– Присоединение Крыма – это шахматная партия высочайшего уровня, которая войдет в учебники даже наших самых больших врагов как идеальная. Запад же списал Россию уже давно, еще с 90-х годов. И вдруг такое! Попытка напугать нас экономическими последствиями и социальной нестабильностью – свидетельство примитивизма мышления и дикого экономикоцентризма, характерного для западной цивилизации: для них деньги являются мерилом всего.
Экономический потенциал полуострова, надо признать, никогда не использовался полностью, и тем более когда он был в составе Украины. Стоит только вспомнить авиационную базу под Саками. Там стояла мощнейшая техника – наши «Белые лебеди», Ту-160, самые большие сверхзвуковые самолеты в мире. Украина забрала эту базу, и что с ней стало? Я видел в 90-х, как плакал военный летчик – ему было страшно видеть, как ржавеют лучшие самолеты. В Балаклаве уникальная база для подводных лодок, которые имели возможность исчезнуть сразу, под скалой… Там совершенно невероятная, созданная природой бухта. Во что оценить готовый завод и ремонтную базу? И это если еще не говорить о туристическом потенциале. Крым однозначно будет приносить дивиденды экономические, но главное – духовные.
– Запад не устает нас обвинять в попрании постулатов международного права…
Иван Пфаненштиль:
– Да какое может быть международное право, если Совбез ООН не давал разрешения бомбить Ирак, а они спокойно наносили удары? Повесили легитимного президента… И все это делалось для того, чтобы получить право качать нефть. После Югославии какое может быть международное право? Нет его, оно превратилось в фикцию. Все эти Хельсинские и прочие соглашения, а также декларации о «правах человека» и «демократии» – это фиговые листы для спекуляции и реализации транснациональных олигархических интересов. Да будь у них возможность, они уже сегодня бомбили бы страну. Боятся просто. Знают, что Россия – это не Югославия и не Ливия. Вот ничего не изменилось, ничего. В Ялте подписали мирный договор Сталин, Рузвельт и Черчилль. Еще чернила не высохли, а у наших «союзников» были готовы новые планы нападения. Вспомните хотя бы 1949 год, план «Дропшот», когда предполагалось сбросить на города СССР (в том числе и на Красноярск) по примеру Хиросимы и Нагасаки около 80 атомных бомб. Почти тысяча лет прошла со времен крестовых походов псов-рыцарей, которые постоянно наваливались на Россию. Но ничего не поменялось в отношении Запада к России!
– Насколько успешно реализуются минские соглашения?
Иван Пфаненштиль:
– Соглашения фактически никакой перспективы не имеют. Не для того Запад поддержал переворот и приход «хунты» к власти. Изначально делалось все, чтобы их сорвать. Обстрелы продолжаются – в районе аэропорта в том числе. Боюсь, что кровопролития повторятся. Да американцам стратегически невыгодно, чтобы там был мир и покой. Они хотят нас стравливать с Украиной и дальше. Очень боюсь, что они начнут нас втягивать в настоящую войну, подключая Кавказ и республики Средней Азии посредством финансирования группировки ИГИЛ, которая вплотную подойдет к России.
– Скоро в США выборы президента. Возможно, они изменят ситуацию? Что вообще нас дальше ожидает?
Михаил Яценко:
– Их политика, кто бы ни пришел к власти, не изменится. С геополитической точки зрения – противостояние, оно всегда будет. Но не для того мы тысячелетие бились со всеми врагами, чтобы смоделированный ими сценарий был выполнен. Бывали времена гораздо хуже. Но мы выстояли. С Россией им обязательно придется считаться, но более окрепшей, вставшей на ноги.
